В октябре 2015 года Wall Street Journal опубликовала первую из серии статей, разоблачивших обман. Прошло еще два с половиной года, прежде чем федеральный прокурор по Северному судебному округу Калифорнии предъявил Холмс и бывшему президенту Theranos Рамешу Балвани обвинения в мошенничестве. Суд долго откладывался — сначала из-за ковида, потом — чтобы дать возможность Элизабет Холмс родить ребенка. Слушания начались в сентябре. 11 недель обвинение представляло суду свои доказательства и допрашивало своих свидетелей (29 человек). 19 ноября защита вызвала своего главного свидетеля — саму Элизабет Холмс. Это очень редкий случай в уголовном судопроизводстве: обычно обвиняемый молчит, чтобы не подвергнуться перекрестному допросу. Но Холмс и ее адвокаты пошли на этот риск, дабы внушить присяжным, что она не преступник, а жертва.
История Theranos — один из самых впечатляющих примеров взлета и падения великой предпринимательской идеи. Обвинение пытается доказать, что проект Элизабет Холмс был с самого начала основан на обмане. Холмс и Балвани предъявлены обвинения по двум пунктам в сговоре с целью электронного подлога и по девяти пунктам в электронном подлоге. По версии прокураторы, они осуществили «многомиллионную мошенническую схему для обмана инвесторов и еще одну схему для обмана врачей и пациентов». Если жюри присяжных сочтет все обвинения доказанными, обоим грозит до 20 лет лишения свободы и до 250 тысяч долларов штрафа, а также возмещение убытков пострадавшим. Дело Балвани выделено в отдельное производство. Судебные слушания по нему начнутся в январе будущего года.
Но, скорее всего, дело обстояло совсем не так, как представляет его прокуратура. Холмс была исключительно одаренной студенткой, но ушла из Стэнфорда после первого курса, чтобы уже в 19 лет основать свой стартап для воплощения амбициозной цели. Она действительно верила в возможность создания универсального анализатора крови и умела заразить своим энтузиазмом инвесторов и широкую публику. А когда идея потерпела крах, она оказалась не в силах отказаться от нее и начала фальсифицировать результаты своей работы.
Выступая в качестве свидетеля в собственную защиту, Элизабет Холмс частично признала свои действия ошибками, но постаралась максимально дистанцироваться от руководства компании. По ее словам, она занималась лишь пиаром, была лицом компании, а руководил ею Балвани — человек, не имеющий никакого образования в области медицины, химии или биологии. Уроженец Пакистана, Рамеш Балвани занимался бизнесом в сфере информационных технологий, работал в компаниях Lotus и Microsoft, а потом открыл собственное дело. Судить о его успешности сейчас трудно: обладая феноменальным чутьем, он продал свой пакет акций за полгода до того, как в декабре 2000 года лопнул биржевой пузырь «доткомов».
Холмс познакомилась с Балвани еще старшеклассницей. Он на 19 лет старше нее. Холмс утверждает, что он был не только ее бойфрендом, но и манипулятором, полностью подавившим ее волю. Он всецело контролировал ее действия: учил общаться с инвесторами и подчиненными, говорил, что ей есть и как одеваться, внушал, что без него она никто, планировал каждый ее рабочий день, заставлял ее заниматься с ним сексом против ее желания. В доказательство этой линии защиты адвокаты Холмс предъявили большой объем электронной переписки между ними. Но при перекрестном допросе обвинитель потребовал, чтобы она вслух прочла послание Балвани, содержащее объяснение в любви, и ее голос дрогнул.
Еще один аргумент защиты заключается в том, что инвесторы жаждали наживы, а потому и не склонны были вникать в подробности. Репутацию компании удостоверяли входившие в совет директоров бывшие госсекретари Джордж Шульц и Генри Киссинджер, будущий министр обороны генерал Джим Мэттис. Они ничего не понимали в проблеме, но исправно получали немалую зарплату. По мнению юристов, специализирующихся на ответственности медиков, непросто будет доказать и обман пациентов — ведь на тесты Theranos их направляли врачи. Впрочем, причинение вреда здоровью Холмс и не вменяется.
Хуже дело обстоит с попытками давления на свидетелей и с действиями, направленными на то, чтобы не допустить публикаций в WSJ. Холмс, в частности, обращалась напрямую к владельцу газеты, медиамагнату Руперту Мэрдоку, который сам был крупным инвестором Theranos — он вложил в компанию 125 миллионов долларов. Но Мэрдок вмешиваться не стал — во-первых, потому, что никогда не вмешивается в редакционную деятельность, во-вторых — потому, что хотел знать правду.
Правда в итоге всплыла, но у нее есть две версии. Холмс виновной себя ни по одному пункту не признала.