Ранее в течение нескольких недель, потраченных на отбор присяжных, камеры телеканала Court TV работали исправно. Коллегия присяжных, кстати, была отобрана в соответствии с политкорректными расовыми и гендерными критериями - в ней представлены и афроамериканцы, и женщины.
Судья, следуя экстренным нормам санэпидемнадзора, оставил в зале много незанятых мест, на которые претендовали члены семей Шовина и Джорджа Флойда. Без телевизора они не могли следить за происходящим, поэтому заседание было отложено до устранения неисправности.
«Хорошего вам вечера и не смотрите новости», - напутствовал присяжных судья Питер Кахил, отпуская коллегию на покой.
Прокурор в своем вступительном слове сосредоточился на сделанной случайным прохожим видеозаписи инцидента протяженностью 9 минут и 29 секунд, закончившегося гибелью Флойда. И в первый, и во второй день показания давал очевидец происшествия, специалист по боевым искусствам; по его словам, Шовин медленно, но верно умерщвлял свою жертву. Другой свидетель обвинения, медсестра, тоже очевидец событий, показала, что Шовин отклонил ее предложение помочь Флойду, сказав, что уже вызвал скорую помощь.
Между прочим, вызов скорой помощи — важный элемент в стратегии защиты: зачем Шовину было вызывать медиков, если он убивал Флойда? Адвокат Эрик Нельсон в своем вступительном слове повторял, что набор улик не исчерпывается 9,5-минутным видео, что их в общей сложности более 50 тыс., в том числе факт оказания Флойдом сопротивления при задержании. Из всего множества улик Нельсон намерен использовать самые красноречивые, чтобы доказать невиновность подсудимого. А что до смерти Флойда, то она наступила в результате тяжелой передозировки наркотиков и больного сердца, ослабленного гипертонией и аритмией. Характерных примет удушения — внутреннего кровоизлияния, переломов суставов или позвонков — на теле обнаружено не было. Кроме того, при асфиксии жертва теряет сознание примерно за 10 секунд и умирает через 3-4 минуты. Флойд, однако, был жив и после того, как Шовин перестал давить ему коленом на шею и принял вертикальное положение. Защита будет проводить линию на то, что давление на трахею Флойда было минимальным, не летальным. Впрочем, по закону, прижатие шеи коленом может и не быть единственной причиной смерти; чтобы подсудимого признали виновным, вполне достаточно будет заключения, что оно явилось сопутствующей причиной.
Около здания, где проходит суд, километрах в семи от того места, где произошло фатальное рандеву полицейского с подозреваемым фальшивомонетчиком, скопилось большое количество народа, над районом барражировали полицейские вертолеты. «Антифа» и “Black Lives Matter” озвучили угрозы новых протестных акций; угрозы были подкреплены костром, разведенным на площади имени Джорджа Флойда. Миннеаполис выглядит сейчас как город на осадном положении: везде расставлены полицейские кордоны и бетонные заграждения, фасады бизнесов заколочены фанерными щитами. Адвокат семьи Флойда Бен Крамп заявил: «Весь мир наблюдает за нами». Мыслимо ли было в таких условиях найти в мегаполисе присяжных, которые ничего не знали бы о деле, а потому могли бы претендовать на беспристрастность? Не логичнее ли было перенести процесс в другое место, о чем, к слову, просил подсудимый? Но есть ли в Америке сегодня хоть один населенный пункт, где жители не слышали бы ничего о деле Флойда и Шовина? Если нет, то с равным успехом можно проводить суд и по «домашнему адресу», в Миннеаполисе. Впрочем, зачем городу потребовалось выплачивать родным потерпевшего $27 млн по гражданскому иску еще до начала процесса? Ведь это само по себе способно убедить разумного, но не искушенного человека, потенциального члена коллегии присяжных, что власти признают свою ответственность за случившееся. Такого колоссального возмещения ни по какому делу о нарушении гражданских прав ни один американский город не платил за всю историю страны. Особенно до завершения рассмотрения дела в порядке уголовного судопроизводства.
Комментатор журнала National Review, бывший федеральный прокурор Эндрю Маккарти вспоминает, с каким остервенением левые настаивали на соблюдении всех процессуальных прав исламистов, обвиняемых в совершении или планировании актов террора против Соединенных Штатов, как они возмущались, что администрация Буша-младшего намеревалась отдавать террористов под военный трибунал, а не судить гражданским судом. В нынешней парадигме левых террористами остаются только сторонники Трампа, полицейские либо те и другие вместе. Они, может быть, не посягают на Конституцию, как исламисты, они покушаются на нечто куда более значимое — прогрессистскую идеологию.
