Пелликано был мастером скрывать и добывать чужие секреты и обслужил на своем веку целый пантеон знаменитостей от Майкла Джексона и комика Криса Рока до певицы Кортни Лав, вдовы рок-звезды Курта Кобейна. Сыщик отсидел в общей сложности примерно 15 лет, в первый раз за хранение у себя в офисе гранат и взрывчатки, а во второй – за незаконное подслушивание чужих разговоров.
Его коллега, мой добрый знакомый Джек Палладино, жил в Сан-Франциско, где на днях пал жервой попытки ограбления перед своим особняком в знаменитом районе Хейт-Эшбери. Когда он стоял на обочине с фотоаппаратом, бандит попытался выхватить его на ходу из пасажирского окна ехавшей мимо машины. Палладино, который в последнее время почти отстранился от сыска и планировал посвятить себя фотографии, не выпустил камеру из рук, упал и сильно ударился головой.
Его доставили в больницу, где он пролежал четыре дня в коме и умер, не приходя в сознание. По словам полиции, отснятые сыщиком кадры помогли ей задержать двух залетных грабителей. Сандра Сазерленд, жена и деловая партнерша Палладино, сказала агентству АП, что, узнав об этом, она наклонилась в больнице к лежавшему в беспамятстве мужу и воскликнула: «Представь себе, Джек, они поймали ублюдков, и все благодаря тебе!».
Палладино, который окончил Латинскую школу в Бостоне и юрфак в Беркли, в конце 70-х получил в Калифорнии адвокатскую лицензию, а попутно и удостоверение частного детектива. Его первым ментором был известный сан-францисский сыщик Хэл Липсет, который поручил Палладино выдать себя за вора меховых изделий и разрабатывать охранников тюрьмы в Квинсе, где свирепствовали наркоторговля и измывательства над заключенными.
Впоследствии Палладино говорил газете «Сан-Франциско кроникл», что благодаря его показаниям в большом жюри были осуждены около 23 человек, в том числе вертухаев и полицейских.
Мир модных частных детективов тесен, и Палладино не раз пересекался с Пелликано. В частности, оба были наняты Майклом Джексоном и Кортни Лав. Но больше всего прославился Палладино своей работой на Билла Клинтона, которому он помогал гасить скандалы, известные среди своих как bimbo eruptions, «телковыбросы».
Сыщик колесил по Арканзасу, выискивая компромат на Дженнифер Флауэрс, любовницу Клинтона в бытность его губернатором этого штата. Палладино расспрашивал бывших любовников Флауэрс, ее работодателей и других ее знакомых и поставлял информацию избирательному штабу Клинтона, который баллотировался в тот момент в президенты. Штаб сливал затем компру в СМИ и отмахивался от Флауэрс как от bimbo («тупой телки») и «патологической лгуньи».
Клинтона, который долгое время возмущенно отрицал адюльтер с Флауэрс и сонмом других «телок», благополучно избрали президентом, и даже дважды.
20 лет назад Палладино подтвердил мне, что оказывал Клинтону эти интимные услуги. Я Клинтона не выносил, но в те годы мы все не были так политизированы, как сейчас, и наших отношений это не испортило. Такая у Палладино была работа. Я и сам по роду своих занятий постоянно общался с довольно ужасными людьми.
Впоследствии Палладино оказывал аналогичные услуги половому гангстеру Харви Вайнштейну, собирая компромат на журналистов и женщин, которые жаловались на домогательства легендарного голливудского продюсера, приговоренного в марте прошлого года к 23-летнему сроку.
Знаковые клиенты Палладино и Сазерленд, бравших 300 долларов в час, включали «Черных пантер», «Ангелов ада», Тимстеров, то есть профсоюз водителей грузового транспорта, актеров Кевина Костнера и Дона Джонсона и бизнесмена Джона Делореана. Последний был арестован за контрабанду кокаина, которой он якобы промышлял, чтобы спасти свое детище – одноименный автомобиль, сейчас дико популярный у коллекционеров автораритета. Отчасти с помощью Палладино бизнесмен был оправдан.
Сыщик дал мне наколку на продолжение саги о Светлане Огородниковой, которая соблазнила в 1980-х в Сан-Франциско следователя ФБР Роберта Миллера, осужденного потом за шпионаж в пользу СССР и сегодня уже покойного. Дело Миллера вел молодой федеральный прокурор Адам Шифф, прославившийся в последние годы как глава комитета Палаты представителей по разведке и страстный разоблачитель мифического сговора Трампа с Кремлем.
Палладино первым рассказал мне, что освободившись Огородникова сделалась осведомительницей ФБР, тайно записывала разговоры и помогла посадить знакомую, заказавшую похищение, пытки и убийство своего любовника, кстати, тоже частного сыщика. О том, что Светлана вышла потом замуж за человека, бывшего самым крупным дилером марихуаны в США, я узнал уже сам.
Нас свела с Палладино бывшая ленинградка Наташа Кагаловская, работавшая старшим вице-президентом старейшего в стране Bank of New York (сокращенно BONY) и сделавшаяся одной из жертв грандиозного скандала, разразившегося в 1999 году вокруг отмывания с помощью BONY «русских денег» в количестве нескольких миллиардов долларов. Задним числом этот скандал разительно напоминает мне недавний «Рашагейт».
Скандал вокруг BONY в большой степени базировался на информации, которую щедро сливал прессе бывший кишеневец Эммануил Зельцер, в прошлом музыкант, переквалифицировавшийся в юристы и впоследствии арестованный с подачи Бориса Березовского в Минске за контрабанду наркотиков и подделку завещания умершего перед этим грузинского олигарха Бадри Патаркацишвили. Обвинение в наркотиках было снято, а за подделку, которую он отрицал, Зельцер получил три года. Он отсидел в Беларуси лишь половину срока благодаря заступничеству американцев и был отпущен в США.
В начале своей адвокатской карьеры Зельцер короткое время работал в Нью-Йорке на «Инкомбанк», а затем с ним судился. Он обвинял банк в неуплате ему жалованья, а тот обвинял его в краже нескольких миллионов долларов в ходе ряда махинаций, столь хитроумных, что я разобрался в них с трудом. Рассматривавший иски судья, как явствует из протоколов слушаний, склонялся к тому, чтобы решить дело в пользу «Инкомбанка», но банкротство последнего положило тяжбе конец.
Благодаря тяжбе с банком Зельцер получил большое количество его внутренних документов, копии которых он показывал в конце 90-х журналистам, освещавшим дело об отмывании «русских денег» и жадно хватавшимся за любую бумажку с российской печатью.
Кагаловская ведала в BONY сношениями с российскими банками, которые горели желанием открыть в США корреспондентские счета, и, в частности, помогла в этом отношении «Инкомбанку», кровному врагу Зельцера.
Кагаловская была уверена, что в беседах с журналистами Зельцер истолковывал ее сношения с «Инкомбанком» в крайне неблагоприятных для нее тонах. Именно Зельцер слил прессе докладную записку, которую она направила начальству в 1995 году. Кагаловская отмечала в ней свои успехи в налаживании связей BONY с «Инкомбанком» и подчеркивала, что он сделался «самым большим у нас генератором дохода» от банковских операций.
Как писала в ноябре 1999 года «Уолл-стрит джорнэл», американские власти в тот момент «выясняли, не слишком ли близка она сделалась с одним из своих крупнейших клиентов, «Инкомбанком», чью заявку об открытии офиса в Америке она поддержала вскоре после того, как российские регуляторы подвергли критике бухгалтерию банка».
18 августа 1999 года Кагаловская только пообедала с новым российским генконсулом в Нью-Йорке, как ее неожиданно пригласили к главному администратору BONY Чарльзу Рапполду, которого сопровождали два юриста. Рапполд объявил, что она отправляется в отпуск с сохранением содержания, составлявшего, по данным СМИ, около 900 тысяч долларов в год.
Знающие люди говорили тогда корреспондентам «Джорнэл», что Кагаловская была отстранена от работы в связи с тем, что ее сотрудница Люси Эдвардс, тоже советская эмигрантка, была привлечена за помощь россиянам в отмывании денег, и банк якобы беспокоила перспектива того, что Кагаловская тоже приложила к этому руку. Ее так ни в чем официально и не обвинили. В октябре 1999 года она уволилась из BONY, а в феврале следующего года возбудила против него иск о защите чести и достоинства в Москве, где ее муж, миллиардер Константин Кагаловский, работал тогда в «Юкосе».
Истица и ее американский адвокат Стэнли Аркин заявили, что она пострадала из-за своего российского происхождения, и потребовали 270 млн долларов компенсации.
Кагаловская, обдумывавшая также иск против Зельцера, наняла Палладино и связала его со мной, поскольку к тому времени я посвятил Зельцеру десятки статей и собрал несколько ящиков вещдоков и документов из его многочисленных судебных дел. В тот момент несколько журналистов разочаровались в Зельцере и даже заподозрили подвох. Одним был корреспондент «Нью-Йорк таймс» Тимоти О’Брайен, с чьего материала, собственно, и завязался первый «Рашагейт», сделавшийся самым на тот момент грандиозным скандалом вокруг отмывания денег в американской истории.
О’Брайен, с которым мы тогда подружились, напечатал о Зельцере разоблачительную статью в своей «Таймс», что, впрочем, не отбило у части журналистов охоту ошиваться в зельцеровском офисе в ожидании новой порции компромата об отмывании «русских денег». В офисе толпились также зельцеровские подруги, которые принялись публично обвинять О’Брайена и других критиков Зельцера в приставаниях и ином неподобающем поведении.
Примеры этой тактики приводились в статье Дэвида Кирпатрика Poisoned at the Source, напечатанной в марте 2000 года в журнале «Нью-Йорк». Автор, например, отметил, что приятельница Зельцера Эмма Тополь (бывшая жена писателя Эдуарда Тополя) утверждала в письме в «Нью-Йорк таймс» якобы со слов самого О’Брайена, что журналист пользуется страницами газеты для сведения личных счетов с Зельцером. О’Брайен категорически отрицал, что говорил это Тополь.
Эмма, которую в нашей московской компании знали под девичьей фамилией Народецкая, звонила в тот период и мне, пытаясь убедить не особо увлекаться публикациями о нашем общем знакомом. Разговор был столь колоритен, что я его записал. В штате Нью-Йорк это законно.
Пять лет спустя О’Брайен выпустил уже целую разоблачительную книгу, но не о Зельцере, а о Трампе, называвшуюся «Нация Трампа», и последние годы не слезает с телеэкранов.
Палладино поделился со мной несколькими документами по Зельцеру, которые он раздобыл, работая на Кагаловскую. В конечном итоге BONY расстался с нею миром, уплатив ей круглую сумму, размер которой не обнародован. Она, однако, близко не лежит к 270 млн, которые Кагаловская от него потребовала.
Нужда судить Зельцера отпала. Он исчез с газетных страниц и снова появился на них в связи со своим арестом в Минске.
«Рашагейт» № 1, или колоссальный скандал вокруг отмывания BONY «русских денег», в основном якобы барышей русской мафии, породивший сотни газетных статей и слушания в Конгрессе, на которые пригласили было Зельцера, но в последний момент передумали, закончился пшиком. Следствие, тянувшееся шесть лет, завершилось в 2005 году тем, что BONY заплатил ничтожный по его масштабам штраф и компенсацию потерпевшим на общую сумму 38 млн долларов и обязался принять меры к недопущению и т.п.
Русской мафии, как оказалось, принадлежала весьма скромная часть отмытых миллиардов. Их львиную долю составляли, как я понял, средства россиян, которые либо скрывали их от налогов, либо не нашли другого способа перевести их за границу.
Пять лет назал я послал к Палладино свою знакомую, нуждавшуюся в его специфических услугах, но он, видимо, уже сильно увлекся фотографией и ей не помог.
