азета USA TODAY недавно опубликовала материал о неких пятигаллонных ведрах с образцами урановой руды – они на протяжении двух десятилетий были выставлены в музейном здании «Большого каньона» (оно находится в поселке Грэнд-Каньон-Виллидж, штат Аризона). Мимо радиоактивных ведер год за годом ходили служащие национального парка и туристы, взрослые и дети. Когда администрация Национального парка «Большой каньон» узнала об исходящей от ведер опасности, их убрали. Но никому не сообщили о том, что люди подвергались радиоактивному облучению, превышающему безопасный уровень.
Тайное поздно стало явным
Ответственный за безопасность и санитарную обстановку в Национальном парке Элстон Стивенсон неоднократно обращался к руководству с призывом проинформировать общественность, но начальство предпочло «замести под ковер» всю эту историю. Стивенсон пошел выше: написал письмо министру внутренних дел и заместителю генерального инспектора этого министерства, в структуру которого входит Служба национальных парков США.
«Все, кто был в здании музейной коллекции в период с 2000 года по 18 июня 2018 года, подверглись воздействию урана», – писал Стивенсон. Он указывал, что скрывать эту информацию аморально и что он не хочет рисковать своей карьерой, участвуя в этом замалчивании. По словам Стивенсона, образцы урановой руды хранились в течение многих десятилетий в подвале, а потом, когда в 2000 году открылось музейное здание, были перемещены туда. Одно из ведер было так наполнено ураном, что у него не закрывалась крышка. Ведра стояли там, где были выставлены чучела животных и где часто устраивались презентации для детей, длившиеся полчаса и более. По расчетам Стивенсона, дети могли получать превышение допустимой дозы радиации за три секунды, а взрослые – за 30 секунд. Допустимая доза для взрослых превышалась в 400 раз, а для детей – в 4000 раз.
Угрозу, исходящую от роковых ведер, обнаружил не Стивенсон, а мальчик-подросток, сын одного из служащих Национального парка, который всегда носил с собой счетчик Гейгера. Когда он сообщил взрослым о своем открытии, ведра сразу унесли в другое помещение, но больше ничего не сделали.
Потом Стивенсон стал вызывать специалистов из Службы национальных парков. Поначалу прибыла команда, у которой не было ни счетчиков Гейгера, ни защитной спецодежды, ни чего-либо еще. За счетчиком, рассказывает Стивенсон, они отправились в Юту, а когда привезли его и замерили уровень радиации, то, не дав Стивенсону этих данных, отвезли ведра на заброшенный урановый рудник Orphan Mine, высыпали там их содержимое, а смертоносную «тару», от которой зашкаливают счетчики, вернули обратно в музейное здание «Большого каньона» (!!!).
По словам Стивенсона, его начальство «заняло глухую оборону» и будет и дальше все скрывать. «Меня отрезали от всей информации», – говорит он.
Большой каньон – не для добычи руды
Таких, как Стивенсон, в Америке называют whistleblowers (буквально: «дующие в свисток»). Эти люди приносят обществу неоценимую пользу, поэтому для их защиты в 1989 году в США был принят специальный закон. Что, впрочем, отнюдь не значит, что их никто не пытается сжить со свету. Элстон Стивенсон познал это на своей шкуре еще до того, как пришел работать в Национальный парк «Большой каньон» (он ранее занимался аналогичной работой в армии и на флоте).
Но не только высокосознательные «свистуны» озабочены судьбой американских национальных парков и, в частности, «Большого каньона» – этого уникального чуда природы длиной 446 км, шириной 29 км и глубиной почти 2 км. До того, как я увидел Большой каньон, я думал, что нет ничего более впечатляющего, чем норвежские фьорды с отвесными стенами километровых скал, с которых низвергаются водопады. Большой каньон побивает даже это зрелище...
В газете The Washington Post недавно появилась статья, подписанная Синди Маккейн (вдовой покойного сенатора от штата Аризона Джона Маккейна) и Марком Удаллом (бывшим конгрессменом и сенатором США от штата Колорадо). Они приурочили свою публикацию к столетию Национального парка «Большой каньон», которое отмечалось 26 февраля этого года.
В статье говорится, что необходимо сохранить и перевести на постоянную основу 20-летний временный запрет на прием государством заявок на горнорудные работы вокруг «Большого каньона»: национальный парк окружает миллион акров государственных земель, содержащих крупные залежи урана. Временный запрет был введен в 2012 году администрацией Обамы с учетом пагубных экологических последствий добычи урана как для «Большого каньона», так и для районов, находящихся ниже по течению реки Колорадо. Запретить добычу урана требуют многочисленные общественные организации и индейские племена, чьи территории расположены вблизи каньона.
Синди Маккейн и Марк Удалл пишут, что недавно Сенат США принял закон об охране природных ресурсов: он предусматривает защиту Национального парка «Йеллоустон», но не «Большого каньона», от горнодобывающей деятельности на прилегающих землях. Они призывают законодателей дать такой же охранный статус «Большому каньону».
Уран, еще уран...
На американском Западе есть, помимо Йеллоустона и Большого каньона, большое количество других природных красот, нуждающихся в «противоурановой защите». Один из таких объектов – озеро Пауэлл, которое находится на границе Юты и Аризоны. Вообще-то это не озеро, а созданное человеком водохранилище огромных размеров – больше него только озеро Мид, примыкающее к плотине Гувера (вблизи Лас-Вегаса, на границе Аризоны и Невады). Озеро Пауэлл ежегодно посещают более двух миллионов туристов.
Недавно на сайте медиа-ресурса High Country News появилась статья о том, что «под темно-зелеными водами озера Пауэлл, у его северной оконечности, покрытые тоннами ила, принесенного рекой Колорадо, лежат 26 000 тонн необработанных отходов урановых рудников». Эти рудники перемалывали руду, обрабатывали ее серной кислотой и прочими ядовитыми веществами и извлекали из каждой тонны руды всего пять-шесть фунтов урана. Остальное – отходы. Которые в былые десятилетия, до наступления экологической сознательности, просто бросали где попало.
Уран добывали в Аризоне, Нью-Мексико, Юте, Колорадо... Миллиарды тонн радиоактивного ила, скопившегося на дне и озера Пауэлл, и озера Мид, и других водоемов, представляют собой угрозу здоровью людей, устранение которой должно бы стать безотлагательной задачей для государства. Но вряд ли станет. Этому помешают препятствующий защите природы индустриальный лоббизм (который правильнее называть коррупцией), политическая межпартийная грызня и эгоизм «слуг народа», думающих только о собственном благополучии.
Судьбу Большого каньона и других чудес американской природы решают люди, которым все это «по барабану». В январе ушел в отставку министр внутренних дел Райан Зинке, который обещал сохранить мораторий на урановую добычу вокруг каньона. Обязанности министра сейчас исполняет замминистра Дэвид Бернхардт, который сказал, когда его утверждал Сенат, что указания президента для него важнее, чем рекомендации ученых. Указания будут не в пользу дорогостоящих природоохранных мероприятий, с которых нет навара.
Так что давайте сделаем для себя выводы и будем проявлять осторожность в наших вояжах по замечательным национальным паркам Америки.
