Гинзбург сломала три ребра сама, упав вечером у себя в кабинете, что, увы, случается с людьми ее возраста (ей 85 лет; мы родились с нею в один день, 15 марта, хотя и в разные годы); входную дверь Карлсону, по его словам, сломали активисты Антифы, конкретно - ее подразделения «Раздави расизм!», которые осадили вечером его дом и орали в матюгальник «Мы знаем, где ты спишь!».
Эти события имели разный общественный резонанс. Казалось бы, починить дверь легче, чем ребра. Но я не слышал, чтобы кто-то предлагал починить Карлсону входную дверь (хотя не исключаю, что такие предложеиия были в сетях, которые я обхожу, поскольку сидение в них рождает одиночество и хандру). А вот Гинзбург завалили предложениями поделиться с нею ребрами.
У меня на глазах это сделал по телевизору брюхатый левый кинодокументалист Майкл Мур, который, правда, тут же оговорился, что его ребра могут быть для миниатюрной Гинзбург слишком велики (ее рост составляет 154 сантиметра, то есть она на 11 см короче Ленина и Венеры Милосской). Потом я увидел несколько статей о том, что люди наперебой предлагают Гинзбург свои ребра, и понял, что этот почин превратился во всенародное движение.
Сейчас передо мной лежит колонка либеральной обозревательницы «Чикаго трибюн», лауреата Пулитцеровской премии за комментарии Мэри Шмик, так и озаглавленная: «Возьмите наши ребра, Рут Бейдер Гинзбург!».
Узнав, что РБГ, как ее называют для краткости, попала в больницу, демократы, не успевшие еще толком обмыть свою победу на промежуточных выборах, впали в отчаяние, ибо перед ними забрезжил призрак еще одного Кавано, которого снова утвердит республиканское большинство Сената США.
РБГ необыкновенно живуча, совладала с двумя раками, один из которых завелся в ее поджелудочной железе и был, по идее, почти неизлечим, носит стент в коронарной артерии, занимается с персональным тренером и говорит, что собирается досидеть в Верховном суде до 90 лет, так что хоронить ее было рано. Но ее внезапная госпитализация, очевидно, вселила в демократов такой смертный ужас, что мимолетно сломала им кайф от захвата Палаты представителей.
Посторонние могут почувствовать масштабы испытанного Сопротивлением ужаса, прочитав колонку Шмик, в которой она предлагает РБГ свои ребра. Шмик пишет, что это предложение, подхваченное массой людей, разнеслось по стране, «как общая молитва, одновременно отчаянная, задушевная и юмористическая».
По словам обозревательницы, поклонники крошечной судьи видят в ней «154-сантиметровый рубеж между правосудием для некоторых и правосудием для всех». Для ее фанатов РБГ – это «ангел-хранитель», «животворящая сила», «самое драгоценное национальное достояние».
Я с изумлением узнал из колонки Шмик, что «эта женщина является таким источником вдохновения и настолько любима, что девочки по всей стране рядились под нее на Хэллоуин, облачаясь в черные мантии с белыми воротниками и огромные очки и держа в руках плакатик с надписью «Особое мнение» (Dissent).
Последнее значит, что в консервативном Верховном суде Гинзбург будет регулярно отвергать мнения большинства и выступать с возражениями, которые официально называются Dissent и дают проигравшему судье возможность махнуть кулаком после драки. Поначалу я решил, что дочери нашей интеллигенции рядятся в РБГ из-за ее сходства с Бабой-Ягой, но Шмик убедила меня, что речь идет о пантеоне антитрампистского Сопротивления.
Если бы моя дочь нарядилась под РБГ, я бы отправил ее к Харви Вайнштейну.
Читая Шмик, видишь, чем нравится Гинзбург своим фанатам. «За что она выступает? – спрашивает автор. И сама отвечает: «За права женщин. За право голоса. За права тех, кого историческки угнетали. Она верит, что в вопросе абортов женщина имеет право распоряжаться своим телом. Что геи должны иметь право на брак. Что сокращение федеральных ассигнований на Медикейд ущемляет пациентов, а не штаты. Она также верит, что Вторая поправка, которой любители оружия обосновывают свою веру в право на оружие, устарела. Она видит в ней пережиток далеких времен, когда наше правительство полагалось на ополчения штатов, поскольку не могло позволить себе армию».
Как заявила однажды Гинзбург, «когда мы больше не нуждаемся в том, чтобы люди держали дома мушкеты, во Второй поправке нет больше нужды».
Именно поэтому ведьма не получила ни одного ребра от членов Национальной стрелковой ассоциации. Я верю в искренность намерений противников Второй поправки и не сомневаюсь, что светелка Гинзбург завалена их ребрами до притолоки. Рад сообщить им, что она быстро была выписана из больницы и, возможно, уже репетирует составление «Особых мнений».
Перейдем к ее антиподу Такеру Карлсону, который ведет на «Фоксе» ток-шоу и раздражает меня куда меньше, чем штатные пропагандисты канала Шон Хеннети и Лора Ингрэм. Карлсон часто приглашает к себе в передачу леваков, один из которых, возможно, участвовал в акции у его дома под Вашингтоном в тот вечер, когда Гинзбург сломала себе ребра.
Один из участников акции, Алан Пайк, потом подробно описал ее на прогрессивном сайте ThinkProgress. Он отрицает, что демонстранты, часть которых была по нынешней левой моде в черном и с закрытыми лицами, ломали Карлсону дверь, но признает, что один из них трижды громко в нее постучал.
По словам Пайка, другой антифашист вынул из рюкзака баночку с краской и написал на асфальте перед домом Карлсона жирную букву «А», являющуюся анархистским символом. Он отрицал, что дом Такера осадила бушующая толпа, и пишет, что в акции участвовало меньше 15 человек, которых сопровождали «наблюдатели» из числа правозащитников, носившие свои фирменные зеленые шляпы.
Если верить Пайку, акция длилась всего минут десять, после чего демонстранты прекратили скандировать «Расист-негодяй, вон из города!» и тихо разошлись, правда, оставив на кустах перед домом свои плакаты. Антифа также оставила перед дверью Карлсона плакат с его адресом и опубликовала его в «Твиттере».
Карлсон говорит, что его в тот момент дома не было, равно как и четверых его детей, но его жена была. Она, по его словам, была напугана до смерти и забилась в кладовку. Вместо того, чтобы облить хулиганов кипятком, а в идеале – кипящей смолой, или расстрелять их из скорострельной винтовки АR-15, которая должна быть у Карлсона, потому что он республиканец.
За Карлсона к чести своей заступились такие леваки, как обозреватель Си-эн-эн Брайан Стелтер или ежевечерний комик Стивен Кольбер, но вот основатель левого сайта Vox Мэтью Иглесиас поддержал хулиганов, заявив, что Карлсон и его родные не заслуживают симпатии.
«Я думаю, - писал Иглесиас 8 ноября, - что смысл терроризирования его родичей, нравится ли это вам или нет как стратегия, был в том, чтобы они испытали часть того страха, который испытывают жертвы инспирированного трампизмом насилия в результате неустанного расового подстрекательства, исходящего от Такера, Трампа и иже с ними».
В тот же день Иглесиас продолжил: «Я согласен, что это, скорее всего, не самая удачная тактика, но если внутренний голос велит вам симпатизировать страху, который испытала семья Карлсона, а не страху, испытанному его жертвами, вам следует задуматься над тем, почему это».
Кто же жертвы хорошо воспитанного, неагрессивного Карлсона, который, казалось бы, не обидит и мухи и, в отличие от полового гангстера Кавано, не пустил пока никого под трамвай? Иглесиас приводит один пример. «Я встретил женщину, - пишет он, - которая не выходила из дома несколько месяцев, потому что боялась, что иммиграционная служба ее арестует и она никогда больше не увидит своих детей, являющихся американскими гражданами, и своего мужа. Какой смысл терроризировать ее семью?!».
То есть автор, который отказывается посочувствовать Карлсону, симпатизирует нелегалке, живущей в США незаконно.
Иглесиас, правда, признает, что осада дома Карлсона была ошибочна по тактическим соображениям. «Я честно скажу, что не могу посочувствовать жене Карлсона, - пишет он, - хотя согласен, что протест у ее дома был тактически неразумен и не должен был проводиться, но я абсолютно неспособен проникнуться ее несчастьями».
Иными словами, если бы шабаш у дома семьи Карлсонов был тактически разумен, то Иглесиас его одобрил бы. Наши левые ужасны и делаются все хуже.
