Вчера и сегодня
Идея конгресса предполагает дружеские дискуссии профессионалов, объединенных языком Пушкина и стремлением найти пути для лучшего понимания и сотрудничества. Сегодня отношения России с Западом на самом низком уровне после окончания холодной войны, медиа во враждующих лагерях и все сходятся на том, что это всерьез и надолго.
Но было и по-другому. Во время первого конгресса, состоявшегося в 1999 году в Москве и Сочи, были великие ожидания. До перестройки эмигрантская печать была орудием в борьбе с империей зла, отвергала любые компромиссы. При перестройке и гласности были основания думать, что наступила новая эпоха, что Россия войдет в Западное содружество, что общечеловеческие ценности - мантра прорабов перестройки - победят национализм и предубеждения.
Вспоминая те времена, диву даешься, как быстро произошли перемены. "Известия", "Независимая газета", "Аргументы и факты", "Литературка", "Московские новости", "Коммерсантъ", "Комсомолка", "МК", "Советская культура", "Огонек", "Новое время", толстые журналы стали властителями дум, тиражи росли, породив бумажный и почтовый кризис. Патриоты-державники, твердокаменные коммунисты выглядели дремучими динозаврами. Печать, ТВ освободились от цензуры и обрели колоссальное влияние, могли поднять на демонстрацию, провести кандидата во власть или разрушить карьеру. "Новое время" вышло с анонсом на обложке: "Председатель КГБ должен уйти в отставку". Сегодня с такими декларациями можно петушиться, тогда это был смертельный риск.
Статус печатного слова был очень высоким. Помню, на приеме в Спасо-хаусе, резиденции американского посла, по случаю Дня независимости США Горбачев, прочитавший мою статью в "Независимой", долго доказывал мне, что я неправ. Теперь наверху никто и не заметил бы.
Удивительный феномен эпохи: пресса, журналисты, верные подручные партии, взбунтовались первыми, а номенклатура выступила проводником предпринимательства и частной собственности. Появилось множество до того неизвестных авторов, рассуждающих о достоинствах свободного рынка, демократии и гражданских свободах. Откуда всему этому взяться в стране, которая тысячелетие, и при царях, и при партийных вождях, не знала свободы и права, вопрос не возникал: есть модель для подражания - западные демократии, сияющий град на холме - Америка. "Голос Америки", "ВВС", "Свободу" больше не глушили, Москву и далее везде наводнили эксперты, консультанты, оплаченные западными фондами и правительствами, недавние иммигранты слали на голодную родину восторженные письма о жизни без очередей. По всем опросам, отношение к США было молитвенное, каждого туриста принимали как пророка, посланца доброй воли.
В ельцинские времена без совета с американскими дипломатами, экспертами не обходилось ни одно решение. Те, кто восхваляет или проклинает Гайдара и Чубайса, должны бы адресовать свои страсти Госдепартаменту, Международному валютному фонду и профессуре Гарварда. В Москву нагрянула огромная делегация американских политиков, профессоров, журналистов - на конференции "Понимание ценностей западной цивилизации" учили, как обустроить Россию. Идея урока: не важно, у кого собственность, важно, чтобы была в частных руках. Поверив, я написал в "Независимой: "Дайте шанс номенклатуре". Шансом номенклатура воспользовалась бы и без моих советов, но вспоминать стыдно. Если бы вчера быть таким умным, как сегодня...
Владимир Познер проводил телемосты с Америкой, смотрела вся страна. В ответ на вопрос американки какая-то наша тетка хотела сказать патриотически: "Секса у нас нет, есть любовь". Но про любовь из-за поднявшегося шума никто не услышал. Жили без виагры и предстали миру сексуальными лишенцами. В словарный обиход вошли "Хомо советикус", "Совок", "Верхняя Вольта с ракетами".
В это время появились журналисты-киллеры, работавшие, не скрывая, по заказу, компромат или материал для пиара поставлял заказчик, оплата за статью могла превышать годовую зарплату с гонорарами. Но и расправы с журналистами стали делом обыденным, чаще из-за бизнеса, чем политики.
Я никогда не работал профессиональным журналистом, но в то время мои академические регалии что-то значили, я много публиковался, не обойдя ни одного ведущего издания. Редакторы не задавали вопросов, не советовали убрать и добавить - в номер. В отклике на мою статью в "Советской культуре" кто-то назвал меня агентом ЦРУ, это было как знак почета. В номере "Нового времени", требующем отставки главы КГБ Крючкова, была и моя статья. Когда "Правда" обвинила американских хасидов в убийстве монахов, я написал в "Известиях" "Невежество - демоническая сила", и "Правда" признала: "Гольдин прав", извинилась. Мой опыт не был уникальным, я был во втором ряду и не переоцениваю свои заслуги. Но вспомнить приятно.
В ту пору массовой эйфории меня поразил печальный прогноз замечательного журналиста Виталия Ганюшкина: "Мы все пойдём на навоз". Как в воду глядел. Его коллега Александр Пумпянский написал грустную книгу "Красное и желтое. Пресса от истмата до компромата" о судьбе независимой журналистики, задавленной олигархами, чиновниками, заказной и желтой печатью.
В новых условиях изменилась роль, всегда заметная, евреев в медиа. В советское время они были под подозрением в тайном служении сионизму и буржуазной идеологии. После распада Союза многие эмигрировали, а среди оставшихся особенно на виду пламенные патриоты вставшей с колен державы. Владимир Соловьев, Евгений Сатановский, Яков Кедми - истребители, как их называют, заодно с главраввином России Берл Лазаром и олигархами в авангарде борьбы с Западом. Леонид Радзиховский обличает "демшизу" - оппозицию и убеждает, что при смене власти будет только хуже.
На баррикадах
Сегодня медиа в России и Америке на передовых рубежах в холодной войне. У либеральных американских медиа есть дополнительные мотивы активности: доказать, что Трамп обязан победой Кремлю. Им есть от чего негодовать: "фейк ньюс", "враги народа", ранее неслыханно. Обманулись с прогнозами, Трамп победил «Твиттером», потеряли статус делателей королей, четвертой власти. Вражда большой прессы и президента не имеет прецедента в истории. Но доверие к медиа упало. Не раскрывая газеты, не включив телевизор, знаешь, какова позиция. Монополизация подавила независимые издания, медиа ищут спонсоров и хозяев-миллиардеров. Пресса всё более желтеет, секс-скандал стал главным аргументом в политической борьбе, порнозвезда становится национальной героиней.
До недавнего времени в россиянах видели выгодных партнеров, сегодня в теме коррупция, криминал, связи с Кремлем, шпионаж, любое общение радиоактивно. Порой на WABC можно услышать, что Россия могла бы быть натуральным союзником в борьбе с терроризмом, экспансией Китая и радикального ислама. Профессор Стивен Коэн, где может, скажет что-то о российских обидах и представлениях о справедливости, но он одинокий воин в мейнстриме.
Российские медиа сполна отвечают взаимностью, обвиняют США в попытках окружить Россию натовскими базами, подорвать экономику, спровоцировать конфликты с соседями и гражданскую смуту. Широко освещаются нынешние противоречия США и Евросоюза, политическая борьба и расовые проблемы в США. Любимая тема - мировая закулиса под началом Госдепартамента, американских банков и сионистов.
Особое место в информационной войне занимает “Раша Tудэй”. Можно спорить, приносит ли России этот медиагигант больше пользы или проблем. Не пойму, зачем “РT” престарелый Ларри Кинг с малоприметными собеседниками, придурковатый Джесси Вентура, почему российские позиции представляют американские журналисты, свои говорить по-английски не умеют? И все критическое об Америке есть сполна в самой Америке. Почему бы не показать российскую историю, литературу, искусство? Но, кажется, вопрос решится и без моих советов. На днях я включил телевизор на канале РT - программа отключена, я позвонил в "Спектрум" - никаких объяснений.
Мейнстрим медиа в России под надежным контролем. Немногие оппозиционные СМИ критикуют кремлевскую политику как антидемократическую и неэффективную, пишут о коррупции, произволе чиновничества, но, в отличие от недавнего прошлого, редко ссылаются на Запад как пример для подражания.
Каковы перспективы медийной войны, зависит от государственных отношений, а не решений редколлегий. Даже во время прошлой холодной войны было Общество американо-советской дружбы, сейчас такое единение никому в голову не придет. Прогнозы неутешительные, это не вопрос новых выборов и саммитов. Показательна монография Майкла Макфола, бывшего посла США в России, "От холодной войны к горячему миру". Макфол пытался помогать устанавливать демократию в Союзе в брежневские времена, он был профессором российской истории в Стэнфорде, при Обаме курировал российское направление в Совете нацбезопасности, после чего был направлен послом в Москву. Автор приходит к выводу, что попытки установить демократию в России, объединиться с Западом провалились полностью по вине Кремля. В отличие от многих своих коллег, Макфол не считает, что Россия тоскует по Западной демократии, в этой стране есть глубокая потребность общества в авторитарном лидере и в антагонизме с Западом. Россияне видят в либеральной демократии прикрытие для продвижения интересов Запада. Жаль, посол не попытался разобраться, почему это так и могло ли быть иначе.
Русское слово в Америке
Организаторы конгресса заявили, что встреча в Нью-Йорке отмечает заслуги русско-американской прессы, но какие, не уточняется. Однако очевидно, что у наших изданий нет партийной и монопольной зависимости, они более свободны от политкорректной самоцензуры и пропаганды. Во всяком случае, мне никто не дает указания. Если сравнить с моей работой в преподавании, где отступить от либерализма и политкорректности недопустимо, то в печати у меня свобода и воля.
Сегодня в США примерно 3,5 миллиона выходцев из СССР и постсоветских стран, в 1990-м было 950 тысяч. Было время, когда за каждого отказника боролись члены Конгресса, правозащитные организации. Иммигранты имели репутацию образованных, интеллигентных людей, бежавших от дискриминации и несвободы. Но вскоре репутация испортилась. Медиа много писали о русской мафии, о врачах-жуликах, обворовывающих Медикейд, обыватели обсуждали нашествие ловкачей, обманывающих иммиграционные службы и велфер-офисы, и российских олигархов, скупающих дорогую недвижимость. У Александра Гранта, эксперта по русскому криминалу, не бывает дефицита материала. А в последнее время, проголосовав в большинстве за Трампа, мы обрели репутацию реакционеров. В отличие от других комьюнити, требующих открытых границ для соплеменников и единоверцев, у наших настрой другой: даешь стену, долой нелегалов.
И внутри общины разногласия: Донбасс, Крым, Грузия, Ближний Восток, кто в ответе за холодную войну. Структура общины изменилась, теперь и на Брайтоне можно увидеть антисемитские надписи на русском языке. Виннеры и лузеры капиталистического соревнования не дружат домами. Даже внутри семей не всегда согласие: молодежь, воспитанная школой на либерализме, смотрит на мир по-другому, чем старшее поколение.
Иммигрантская пресса пережила бум, когда открылись границы и миллионам беженцев нужно было обустраивается на новой земле. Газета "Новое русское слово" была ежедневной, порой на 100 страниц, офис на 5-й Авеню, больше 60 сотрудников, в авторах вся культурная элита. Издатель Валерий Вайнберг, с «мерседесом» и Картье с бриллиантами, считал, что жизнь удалась, газета кормила и всю его родню. Вайнберг участвовал в первом конгрессе русскоязычной прессы, стал вице-председателем, встречался с Ельциным, гордился, что они схожи ростом и любовью к теннису. Газета писала о России вполне благожелательно. Идейного единства в редакции не было. Старожилы говорили: "Мы от коммунизма бежали, а они (новоприбывшие) не могут без коммунизма жить". Вскоре возникла сильная конкуренция, ТВ и таблоиды отобрали подписчиков и рекламу, молодежь знает английский лучше русского. “НРС” в новую жизнь не вписалась.
Я организовал медийный Центр общественного мнения, мы проводили опросы среди иммигрантов. Большинство из новой волны в отличие от предшественников были за демократов. Сегодня картина другая: за Трампа, закон и порядок. Когда я приехал в Нью-Йорк, мне были ближе демократы, теперь либерализм для меня форма выморочного сознания. Но с "комьюнити" я не в общем строю - наши очень активно участвуют в выборах, а я принадлежу к самой большой партии в США - неучастников, никогда не голосую. Хотя нынешняя журналистика разделена на непримиримых оппонентов, мне пока удается публиковать свои непартийные заметки. "В Новом Свете" дает всем высказаться.
Очередной конгресс собрался в смутное время. В его работе участвовали более 200 представителей русскоязычных медиа из более чем 80 стран. Больше всего участников прибыло из России, Израиля, Германии; из США совсем немного. Во Франции, где столетие были влиятельные русские издания, ничего не осталось. Примечательно: до распада Союза в мире было 350 млн русскоговорящих, сейчас почти на сто меньше.
Основные темы обсуждения: "Медиа как пространство межнационального культурного взаимообогащения и сотрудничества" и "Фейк ньюс как угроза стабильности мира". Информационная война не планировалась, ее и не было. Никто не хотел умирать.
Председатель конгресса Виталий Игнатенко рассказал об истории встреч, надеждах на лучшее будущее и заверил, что "руки Москвы здесь нет". Большой политики он, как и другие выступавшие, не касался. Президент Бруклина Эрик Адамс назвал прессу мостом между культурами, а журналистов - проводниками понимания и доверия. Павел Гусев, редактор "МК", заверил, что блоги не вытеснят традиционные медиа и что нужно не обороняться, а наступать по всему сетевому полю. Ярко прозвучали Леонид Млечин и Алексей Венедиктов. Млечин считает, что историю нужно обновлять, как все другие науки, с учетом новых данных.
Венедиктов, редактор числящегося в диссидентах "Эха Москвы", не сказал ничего оппозиционного, хотя много препирался с Михаилом Гусманом, наверно, для оживления дискуссии, которой не было. Журналисты и менеджеры обменялись опытом борьбы за выживание в мире монополий и пропаганды вместо информации. Ошеломил пресс-секретарь Российского посольства. Признав общую беду от фейк ньюс, он научил, как с ней бороться: чтобы узнать, где правда, а где ложь, надо позвонить в посольство.
Журналисты Германии, Израиля и Казахстана получили награды конгресса. Майра Абдрахманова, спецкор информагентства "Хабар", заслужила комплименты "Блумберга" и награду конгресса как журналист-международник, в русском зарубежье специальность редкая. Жаль, не рассказала, как ей удается иметь отличные профессиональные отношения в странах, одержимых враждебностью. На конгресс она пришла после встречи с Трампом и Меланьей, на следующий день - с российской элитой, прибывшей на Генассамблею ООН. И еще с десятком суперделегатов.
Хотелось бы надеяться, что следующий конгресс пройдет в менее напряженной обстановке. Ну, хотя бы, чтобы за "дружеским обедом", предусмотренным программой, чувствовать себя более свободно.
