Некоторые наивные романтики говорили даже о союзнических отношениях, и, признаюсь, я был в их числе. Для меня этот переходный процесс начался на три года раньше, когда в октябре 1988 года я получил неожиданное приглашение из Академии наук СССР посетить Москву для обсуждения совместных проектов. Неожиданное, так как за несколько месяцев до этого советская пресса включила меня в список агентов западных спецслужб, пытающихся подорвать ход горбачевской перестройки, представляя ее как коварный замысел КГБ для обмана доверчивого и наивного Запада.
Искушение посетить Москву было слишком велико, и, отбросив естественные сомнения, я решил ехать. Первая встреча состоялась чуть ли не в секретном формате в гостинице «Октябрьская» (теперь «Президент-отель») с вице-президентом академии Юрием Осипьяном, впоследствии членом Президентского совета, и Александром Яковлевым — «правой рукой» Горбачева.
Яковлев сразу перешел к делу, поинтересовавшись, что можно было бы сделать, чтобы убедить американцев, что гласность и перестройка — это не «потемкинские» спектакли, а серьезные внутриполитические процессы, которые должны превратить СССР в свободное и демократическое государство, дружеское по отношению к Америке и коллективному Западу.
Я ответил, не раздумывая, что репутация КПСС в мире настолько отталкивающая, что никто не поверит, что партия вот так собственноручно откажется от своей безграничной власти и разрешит переход от диктатуры к демократии. Тем не менее я сказал, что в любом случае одних моих усилий для изменения настроения политического класса США и общественности будет явно недостаточно, и предложил своим собеседникам попробовать убедить в своих благородных намерениях влиятельных американских экспертов в открытых дебатах с советскими политиками, учеными, журналистами и даже студентами на любую тему, без ограничений и цензуры.
К моему большому удивлению, они согласились, и я занялся организацией поездок в СССР многочисленных американских делегаций с участием членов Конгресса США, политологов, бизнесменов, президентов и профессоров крупнейших университетов, а также наиболее известных советских диссидентов – Василия Аксенова, Владимира Буковского, Александра Зиновьева, Эдуарда Кузнецова, Владимира Максимова, Эрнста Неизвестного и других. В одной делегации оказался даже бывший вице-президент США Дэн Куэйл (Dan Quayle).
Первая такая дискуссия состоялась в апреле 1989 года в Киноцентре, и отмечу, что власти предоставили нам полную свободу действий, включая встречи с советскими Who is Who и прессой для обсуждения наиболее острых проблем.
Чтобы протестировать всю гамму предоставляемых нам свобод, я попросил Нормана Подгореца, главного редактора влиятельного журнала «Комментари» (Commentary), публично высказать свое отношение к Ленину. Подгорец без колебаний назвал его одним из самых ужасных преступников XX века — без всяких для него и всех нас последствий, хотя официально имя Ленина в то время все еще было неприкасаемым.
С помощью секретаря Межрегиональной депутатской группы Аркадия Мурашева мы также встретились с Ельциным и его командой. От них мы услышали, что СССР находится на краю пропасти и что они надеются, что в будущем свободная Россия станет важной частью Западного сообщества, включая ее членство в НАТО.
Одним из запоминающихся моментов тех событий стало совещание в гостинице «Октябрьская» также в апреле 1989 года. Тогда Александр Яковлев заявил членам нашей делегации, что любая восточноевропейская страна, желающая выйти из «Варшавского договора» и вообще из советского блока, может свободно это сделать.
В результате этих дискуссий большинство американских участников поверили, что Яковлев, а значит, и Горбачев, действительно настроены решительно, и потому Америка, да и весь Запад, должны оказать им серьезную поддержку.
После очередной поездки в СССР в конце 1990 года один из наиболее активных участников этих дискуссий, влиятельный идеолог Республиканской партии Пол Вайрик (Paul Weyrich), имевший прямой доступ к президенту США Джорджу Бушу-старшему, лично представил ему наш доклад.
Там говорилось, что СССР в скором времени прекратит свое существование и что необходимо срочно подготовить план масштабной экономической помощи России в виде некоего аналога плана Маршалла, успешно сработавшего в отношении Германии и Японии после Второй мировой войны.
Как рассказывал мне потом Вайрик, Буш слушал его внимательно, делая пометки, пока в кабинет не вошла Кондолиза Райс, в то время советник Буша по вопросам национальной безопасности. Райс резко раскритиковала все положения доклада, заявив, что в Москве нас всех одурачили и что, по ее данным, которые гораздо достовернее, чем наши, СССР ничего не грозит и ни о какой значительной помощи, тем более России, речи идти не может.
Более того, когда 1 августа 1991 года Буш прибыл с официальным визитом в Киев, в своей речи он назвал стремление Украины к независимости «самоубийственным национализмом», добавив, что «мы выступаем за сохранность отношений с советским государством и с президентом Горбачевым».
Тем не менее через пять месяцев после этой речи СССР рухнул, и у США и Запада было по крайней мере два геостратегических варианта. Первый – это стряхнуть пыль с нашего доклада, доработать его с учетом происшедших за это время событий и в какой-то степени повторить успех превращения двух врагов Америки — Германии и Японии — в надежных союзников.
Помимо экономической помощи нужно было неукоснительно соблюсти данное Горбачеву обещание не расширять НАТО на восток и развивать идеи Буша о создании новой системы международной безопасности от Ванкувера до Владивостока.
К сожалению, после поражения Буша на выборах 1992 года вместо этого был выбран другой путь, в результате которого мы и наблюдаем нынешний кризис.
Эпоха пришедшего в Белый дом Билла Клинтона ознаменовалась паломничеством огромного количества советников в Москву, чтобы помочь Ельцину и его команде превратить российскую плановую экономику в рыночную. Катастрофические результаты этих реформ хорошо известны, но если кто-то считает, что я слишком резко отзываюсь о политике Клинтона, то им стоит прочитать доклад, составленный членами Палаты представителей Конгресса по инициативе спикера палаты Денниса Хастерта. Название доклада «Путь России к коррупции; как администрация Клинтона экспортировала бюрократию вместо свободного предпринимательства и подвела российский народ» говорит само за себя.
Клинтон также нарушил обещание не расширять НАТО, что, по мнению одного из ведущих американских дипломатов, бывшего посла США в Москве Джорджа Кеннана, было трагической ошибкой и началом новой эпохи холодной войны. Сенатор-демократ от Нью-Йорка Дэниел Патрик Мойнихэн пошел еще дальше, назвав это расширение открытием дороги к ядерной войне.
Политика Джордж Буша-младшего продолжила курс на ухудшение отношений с Россией. Несмотря на исполнение всех его просьб к Владимиру Путину о помощи в Афганистане, Буш отблагодарил его односторонним выходом из Договора ПРО, поддержкой так называемых цветных революций на постсоветском пространстве, попытками принять в НАТО Украину и Грузию, не говоря уже о вторжении в Ирак.
Казалось бы, Обама пытался исправить ситуацию, но его политика «перезагрузки» быстро закончилась, и развернувшаяся при нем «Битва за Украину», которую курировал тогдашний вице-президент и нынешний президент Джо Байден, находится в эпицентре нынешнего кризиса.
В заключение можно отметить следующее. Начиная с Горбачева все последующие президенты России, включая Путина, стремились к выстраиванию дружеских и партнерских отношений с Америкой, но влиятельные силы в США не были в этом заинтересованы. Цитирую того же Кеннана: «Если бы Советский Союз завтра погрузился под воды океана, американский военно-промышленный комплекс должен был бы остаться практически неизменным до тех пор, пока не будет изобретен какой-нибудь другой противник. Все остальное было бы неприемлемым шоком для американской экономики».
Единственное, что можно добавить к этой цитате, — это наличие мощных сил, кормящихся от военно-промышленного комплекса, также не заинтересованных в дружбе с Россией. Бывший старший аналитик ЦРУ Реймонд Макговерн, отвечавший за ежедневный утренний брифинг президента Рейгана по поводу действий СССР, назвал эту структуру MICIMATT, что в переводе на русский означает комплекс, состоящий из военно-промышленного сектора, Конгресса, разведслужб, СМИ и мозговых центров.
Несмотря на то, что подавляющее большинство американцев требуют от правительства уделять главное внимание решению внутренних проблем и лишь 7 процентов отдают предпочтение внешней политике, возможности MICIMATT таковы, что именно он определяет политику Вашингтона.
