Досье, главным сборщиком информации для которого был арестованный на днях за ложь ФБР пермяк Игорь Данченко, насчитывает 35 страниц и состоит из 17 отчетов. Истцы утверждают, что клеветнические заявления о них содержатся в отчете за номером 112. Согласно исковому заявлению, речь идет об утверждениях «Досье» о том, что истцы якобы давали взятки Владимиру Путину в бытность его заместителем мэра Санкт-Петербурга и что они якобы «сотрудничали» с попытками Кремля вмешаться в американскую предвыборную кампанию 2016 года.
Я несколько раз перечитал отчет № 112, благо он занимает всего полторы страницы, но так и не нашел там утверждений, что Фридман, Авен и Хан имели касательство к вмешательству в американские выборы. В отчете говорится лишь, что они консультировали Путина по поводу США, поскольку он доверял им больше, чем собственным чиновникам. Так или иначе, иск до сих пор слушается в суде и продолжает обрастать новыми документами, среди которых имеются повестка, отправленная 26 октября Данченко через его адвоката Марка Скэмела, и заявления трех россиян, поданные в тот же суд.
Эти трое фигурируют в документах как «вспомогательные источники» (sub-sources) «Досье», закодированные под номерами 2, 4 и 5. Данченко показал ФБР на январском допросе 2017 года, что информацию для отчета №112 предоставили ему именно эти трое россиян. Передо мной лежит протокол допроса, в котором Данченко рассказывает о том, как была поставлена информация для отчета №112. Беда в том, что имена свидетелей в протоколе замазаны черным. Как будет показано ниже, они, тем не менее, обеспокоены тем, что по скудным деталям, там оставшимся, можно будет вычислить, о ком идет речь, и поэтому сочли за благо заверить суд, что Данченко напрасно зачислил их в свои источники.
Я буду цитировать их заявления по русскому оригиналу, предусмотрительно приложенному к английскому переводу.
Первое заявление подписано Алексеем Сергеевичем Дундичем, который, в числе прочего, стажировался в Школе перспективных международных исследований в Университете Джонса Хопкинса, а сейчас работает преподавателем и замдекана по учебно-методической
работе факультета международных отношений МГИМО. «Мне известно о Досье Стила (далее »Досье«), — пишет он, — но я никогда не читал его, за исключением Отчета 112 о результатах мероприятий корпоративной разведки (Company Intelligence Report 112, далее — »Отчет 112«)».
«Я не знаком с Кристофером Стилом и никогла с ним не встречался, — говорится дальше. — С Игорем Данченко я впервые познакомился в 2007-м или 2008 году. До 2020 года я общался с г-ном Данченко один-два раза в год по телефону, электронной почте или с помощью электронных сообщений. Кроме этого, примерно раз в год мы с г-ном Данченко встречались, когда он приезжал в Москву. Насколько я понимаю, г-н Данченко не имеет доступа к конфиденциальным сведениям или источникам и полагается исключительно на общедоступную информацию. Кроме того, он работает один и не имеет специальной команды аналитиков, которая помогала бы ему».
«Я думаю, в 2016 году мы с г-ном Данченко встречались один раз, — пишет дальше Дундич. — На этой встрече (а также в какое бы то ни было иное время) мы не обсуждали с г-ном Данченко ничего, что было бы связана с Досье, Михаилом Фридманом, Петром Авеном, Германом Ханом или »Альфой«. В подготовленном ФБР кратком изложении содержания интервью с г-ном Данченко имена лиц, которых г-н Данченко указал в качестве своих вспомогательных источников, скрыты, однако неотредактированная (т. е. не купированная. — В. К.) информация, предоставленная г-ном Данченко в отношении своего »вспомогательного источника 4«, соответствует моим биографическим данным. Судя по описанию в заметках по интервью (в кратком протоколе допроса. — В. К.), вполне вероятно, что г-н Данченко сообщил агентам ФБР, что »Вспомогательным источником 4« для Досье был я».
Наконец, Дундич переходит к сути своего послания судье. «Вопреки тому, что г-н Данченко сообщил властям США, — пишет он, — я не был »источником« информации для Досье. Я никогда не предоставлял г-ну Данченко (или кому-либо еще) никакой информации, имеющей отношение к содержанию Досье, включая Отчет 112, г-на Фридмана, г-на Авена, г-на Хана или »Альфу«. Я думаю, что г-н Данченко ложно назвал меня »Вспомогательным источником 4«, чтобы придать убедительности своей низкокачественной работе, не основанной на реальной информации или глубоком анализе. У меня сложилось впечатление, что г-н Данченко сфабриковал информацию, обнародованную в Досье, чтобы по-быстрому заработать. Для меня очевидно, что Досье представляет собой преднамеренную фальсификацию и подборку пустых слухов».
Мне, естественно, импонирует пафос заявления Дундича, поскольку Досье всегда казалось мне фуфлом. С другой стороны, меня несколько смущает его декларативное окончание: выше автор отметил, что не читал Досье, не считая № 112, но тут он характеризует весь этот документ абсолютно безжалостно. И мне трудно представить, что он не читал Досье, которое обнародовано сайтом «Баззфид» еще в январе 2017 года.
Поехали дальше. От Данченко также открещивается московский корреспондент по топливно-энергетическому комплексу Людмила Николаевна Подобедова, которая тоже пишет в начале, что не читала Досье, кроме № 112. Она познакомилась с Данченко в 2013 году, а потом у нее не было, как она выражается, «очных контактов» с ним до 2019 года, и они «периодически общались на профессиональные темы путем обмена сообщениями онлайн и по телефону».
В августе 2020 года Подобедова узнала, что Данченко назвал ее своим «Вспомогательным источником 5». Она, очевидно, ознакомилась с кратким изложением протокола допроса Данченко, и заявляет, что, хотя имя ее там скрыто, некоторые из указанных там биографических данных № 5 соответствуют ее собственным. Ее также публично называли № 5 в СМИ.
Засим Подобедова заявляет, что «я не была »источником« информации для Досье. Я никогда не предоставляла г-ну Данченко (или кому-либо еще) никакой информации, имеющей отношение к содержанию Досье, включая Отчет 112, »Альфу«, г-на Фридмана, г-на Авена и г-на Хана. По моему мнению, как только г-н Данченко понял, что Досье начинает становиться объектом пристального внимания, он решил указать на меня, чтобы создать впечатление, что я причастна к Досье, и таким образом сделать свою работу более убедительной».
Здесь читатель, возможно, уже обратил внимание на аналогичное построение и формулировки заявлений Дундича и Подобедовой. По тому же шаблону написано заявление учредителя и главного редактора Информационного агентства «Банки и финансы» Ивана Михайловича Воробьева, которого Данченко назвал ФБР своим источником № 2. Я уже догадался, что он прочел в Досье лишь 112-й отчет.
Данченко, с которым Воробьев дружит с 2013 года, сказал ему, что работает на компанию «Fusion GPS», Гленна Симпсона и Питера Фрича (другого ее основателя. — В. К.). «Г-н Данченко иногда задавал мне вопросы о российском банковском секторе, зная, что я разбираюсь в этой области, — продолжает Воробьев. — ...В 2016 году я встречался с г-ном Данченко трижды — по одному разу в Москве, Италии и Швейцарии. В 2016 году мы с г-ном Данченко встретились в Москве после »Энергетического форума«, который проводил Фонд Росконгресс. По завершении программы мы с Игорем Данченко, Сергеем Абышевым и другими пошли в кальянную. Там важные вопросы обсуждались лишь мимоходом (если обсуждались вообще)».
Дальше следует фраза, которую мы видели уже дважды: в кальянной не обсуждались ни Михаил Фридман, ни Петр Авен и т.п.
«В июне 2016 года я был на приеме в »Спасо-Хаус« — резиденции посла США в Москве, — продолжает журналист, — где, к моему удивлению, меня внезапно отвели в сторону и предложили поговорить с представителем ФБР о Данченко». Воробьев не пишет, согласился ли он, и если да, то как проходил этот разговор.
Воробьев тоже ознакомился с изложением фэбээровского допроса Данченко и увидел, что там отмечается, что «вспомогательный источник 2» «коллекционировал иностранные денежные знаки». «Я собираю редкие денежные знаки и на протяжении многих лет прибегал к услугам г-на Данченко, помогавшего мне собрать экземпляры, к которым мне нелегко получить доступ в России», — продолжает он.
В заключение Воробьев тоже отрицает, что был «источником» Данченко, и замечает, что «г-н Данченко также подтвердил мне это позднее, когда говорил о том, что чувствует свою вину за то, что втянул меня во всю эту историю с Досье. Не думаю, что г-н Данченко спрашивал кого-либо из российских резидентов о г-не Фридмане, г-не Авене или г-не Хане. Если бы г-на Данченко интересовали эти лица, он попытался бы получить информацию у людей, проживающих вне России...».
И уже привычная нам кода: «У меня сложилось впечатление, что содержание Досье (которое Воробьев, по его словам, тоже не читал, окромя 112-го отчета. — В. К.) ложно и в своей основе неправдоподобно. Я полагаю, что Досье было сфабриковано в соответствии с тем, что хотел получить заказчик этой информации».
Не хочу никого обидеть, но написанные по одному шаблону заявления «вспомогательных источников» Данченко напомнили мне нынешние покаянные письма американских профессоров, пытающихся спасти свою карьеру после того, как дюже прогрессивные школяры обвинили их в расизме или другой ереси.
