Стоун, как явствует из его электронной переписки и публичных сообщений в «Твиттере», заранее знал о планах WikiLeaks опубликовать материалы, полученные посредством взлома почтового сервера Национального комитета Демократической партии, и, вероятно, координировал эти планы с окружением Трампа.
Спецпрокурор Мюллер обвинил его в лжесвидетельстве Конгрессу и давлении на свидетеля. Его арест в январе этого года с участием полицейского спецназа CNN показывало в прямом эфире. Стоун обвиняемым себя не признал ни по одному из семи пунктов.
Однако замах оказался на рубль, а удар — на копейку. Федеральные прокуроры во главе с Аароном Зелински, который работал в команде Мюллера, решили не углубляться в суть показаний Стоуна, а сосредоточиться на формальных признаках лжесвидетельства. Не исключено, что это решение было принято уже в ходе судебных заседаний, когда выяснилось, что Стоун не собирается давать показаний (в этом случае его можно было бы попытаться загнать в угол на перекрестном допросе), а защита не намерена вызывать никаких свидетелей. «Улики по делу покажут, — обещал Зелински в своем вступительном слове, — что Роджер Стоун лгал комитету Палаты представителей по разведке, потому что правда выглядела неважно для штаба Трампа и самого Дональда Трампа».
В итоге главными свидетелями стали свидетели обвинения — Рик Гейтс и Стив Бэннон. Первый занимал сравнительно незначительный пост в штабе Трампа, второй был старшим советником, а после избрания Трампа президент назначил его своим «главным стратегом» — такой должности в номенклатуре Белого дома доселе не существовало. Впрочем, он уже бывший стратег (по слухам — не поладил с Иванкой Трамп и ее мужем), но остается сторонником Трампа. По словам обоих, Роджер Стоун старательно давал понять, что он поддерживает регулярный контакт с основателем и главой WikiLeaks Джулианом Ассанжем. Когда первая часть документов была опубликована, Бэннон «был уверен, что Роджер Стоун в этом участвовал».
По словам Гейтса, Стоун еще в апреле 2016 года рассказал ему, что WikiLeaks собирается опубликовать информацию, которая поможет кампании Трампа. Ассанж публично заявил о своем намерении лишь в середине июня. Поначалу, свидетельствовал Гейтс, он и глава штаба Пол Манафорт отнеслись к обещанию Стоуна скептически, особенно когда прошли месяцы, а обещанного компромата так и не появилось. Первая крупная публикация состоялась 22 июля. После того, как это произошло, старшие советники штаба, как показал Гейтс, весьма заинтересовались контактами Стоуна с WikiLeaks.
14 июля — в день, когда был взломан сервер, — Стоун и Трамп, по данными ФБР, общались по телефону трижды. Наконец, Гейтс был свидетелем телефонного разговора Трампа и Стоуна в конце июля (он ехал в одном автомобиле с кандидатом и слышал, естественно, только реплики Трампа). Когда Трамп простился со Стоуном, он сказал Гейтсу, что скоро появится новая информация.
Спецпрокурор задавал вопросы на эту тему президенту, но тот (в письменном виде, от личной встречи с Мюллером Трамп уклонился) ответил, что никаких разговоров со Стоуном не припоминает.
Показания Бэннона и Гейтса, что называется, «к делу не пришьешь». Это не улики, которые обещал представить прокурор. Защита даже не стала эти показания опровергать. Адвокат Брюс Рогоу внушал присяжным, что его клиент лгал о своих контактах с Ассанжем из присущего ему бахвальства — это, конечно, неприятная черта характера, но уголовно не наказуемая.
Засим дело, собственно говоря, кончилось. Оно не добавило ничего нового к докладу Мюллера, но и не убавило от него. Теперь слово за присяжными.
