Уоррен — идейная левачка. Неслучайно она долгое время записывала себя в красные. Я имею в виду в краснокожие, то есть утверждала свою этническую принадлежность к американским индейцам, за что Трамп присвоил ей погоняло «Покахонтас». Центральный пункт ее экономической программы — введение 2-процентного налога на все личное имущество, превышающее $50 млн. Два цента с каждого доллара капитала сверх 50 млн. Трамповские сторонники скандируют на митингах «Построим стену», фанаты Лизы как бы отвечают им речевкой «Два цента! Два цента!». Если Дональд выстроит стену, а массачусетская революционерка победит на выборах, то наличие заграждения на южной границе усложнит богатым бегство из США в Мексику.
Лиза предполагает собрать с толстосумов порядка $2,5 трлн за десять лет. И пустить их на финансирование бесплатного всеобщего дошкольного образования и увеличение зарплат занятого в нем персонала, включая учителей; повышение социальных пенсий; бесплатное обучение в государственных вузах; дотацию в $50 млрд негритянским высшим учебным заведениям; погашение государством 95% всех образовательных займов, взятых студентами.
Для семей с состоянием свыше $1 млрд налог на капитал, согласно предложению Уоррен, составит уже 3%. Не будем забывать, что сенатор также предлагает поднять до 70% ставку подоходного налога. Штатные и местные налоги при этом, естественно, тоже сохраняются. Стоимость имущества — недвижимости и ценных бумаг - постоянно колеблется, но в конце года с владельцев будут взимать налог на капитал, пока он находится выше порогового уровня в $50 млн или в $1 млрд, даже если его общая стоимость за отчетный период понизилась.
Не трудно посчитать, что сумма всех налогов в уорренском сценарии может легко превысить 100% дохода. Причем это не казус, а вполне сознательное следствие предложенного новшества. Равенства, как известно, можно достигнуть как путем ликвидации бедных, так и ликвидации богатых.
Республиканцы критикуют предложение Уоррен с двух позиций — правовой и собственно экономической. Юридически оно страдает от отсутствия точных критериев зачисления различных активов в объекты имущества, например, неясно, попадают ли под уорренский налог патенты, авторские права, коммерческие тайны и прочие виды нематериального капитала. Предметы искусства — это точно капитал, но своеобразный, его трудно обсчитать. Равным образом, если ценные бумаги акционерных компаний открыто торгуются и имеют четкую рыночную стоимость, то что насчет долей в стартапах, которые на бирже не оборачиваются? Не прописаны в предложении и никакие точки останова: конгрессмены, которые сегодня вводят 3-процентный налог на капитал, превышающий $1 млрд, завтра за милую душу поднимут до 10% поборы с состояний свыше $10 млн. И вообще, если следовать такой логике, почему попросту не конфисковать у семьи все активы в размере 3% ее капитала?
Словом, уорренская новелла нарушает освещенные Конституцией ограничения на налоги и сборы. Со времени принятия 16-й поправки в 1913 г. все виды налогов на доход калькулируются как определенный процент от суммы, заработанной за истекший год. А все налоги на капитал взимаются единожды при передаче его от владельца бенефициару при жизни или после кончины первого. Уорренский же налог начисляется ежегодно независимо от того, понизилась или возросла за год стоимость налогооблагаемого капитала.
В части социально-экономической инициатива массачусетского сенатора продиктована тревогой относительно растущего имущественного неравенства в Америке — и эта тревога, по мнению республиканцев, болезненно гипертрофированная. Пусть неравенство увеличивается, почему индивиду А хуже от того, что индивиду Б стало лучше? Вместо того, чтобы заниматься показным потреблением, богатые и гипербогатые либо инвестируют значительную часть своего состояния, либо жертвуют его на благотворительность. И в том, и в другом случае это сглаживает неравенство; во всех развитых странах, включая Америку, уровень реального потребления гораздо более эгалитарный, чем уровень дохода или накопленного имущества.
И политические последствия растущего материального неравенства совсем не такие страшные, как рисуют их Уоррен и ее единомышленники. Во-первых, только заскорузлым марксистам видится существование монолитных классов с их монолитными экономическими интересами, в реальности классы и их интересы отнюдь не однородны. Во-вторых, в нормально действующих демократиях политическое влияние 1% богатых и гибербогатых, даже если вообразить его как нечто цельное и одновекторное, с лихвой перекрывается совокупным влиянием профсоюзов, правозащитников, групп защитников окружающей среды и интересов потребителей. Посмотрите хотя бы на распределение налогового бремени в Америке: 1% наиболее обеспеченных получает 20% совокупного национального дохода, но платит 40% всех налогов, в то время как бремя, лежащее на 90% всех плательщиков, уменьшилось за несколько десятилетий с более чем 50% до 35%. Добавлять ко всем этим поборам налог на капитал представляется чрезмерным. Более того, кто сказал, что названный налог есть лучший способ противодействия усугубляющемуся неравенству? Рост благосостояния - способ куда лучший. Команда экономистов, работающая на Элизабет Уоррен, посчитала, что налог на капитал принесет казне за 10 лет порядка $2,5 трлн. Но они не поинтересовались негативными последствиями налога, а ведь даже если из-за него рост ВВП замедлится на 1% в год, то это нивелирует плановый приток поступлений в бюджет. Каким образом бизнесмен погашает свои налоговые обязательства? За счет ликвидации части бизнеса либо отвлечения на эти цели инвестиционных ресурсов. То есть тех продуктивных ресурсов, которые и обеспечивают, выражаясь старомодно, «удовлетворение растущих потребностей трудящихся», повышение их уровня жизни. Я не удивлюсь, если уорренские советники убеждены в превосходстве государственных инвестиционных проектов над частными и поэтому стремятся перетянуть как можно больше средств в госсектор. Но тут, как говорится, медицина бессильна.
