Команда Мюллера собрала подробный фактический материал относительно сговора. Показания свидетелей и документы подтвердили публикации в прессе, которые президент называл фальшивкой, и добавили к ним новые детали. Однако спецпрокурор пришел к заключению, что для обвинения в судебном порядке доказательств не хватает. Относительно препятствования правосудию Мюллер предоставил решать новоназначенному министру юстиции Биллу Барру. Если бы Барр решил, что доказательств противозаконных действий президента хватает, Конгресс начал бы процедуру импичмента. Но Барр решил, что оснований для этого нет.
В позициях Барра и Мюллера усмотрели скрытый конфликт. Спецпрокурор, формально оставаясь сотрудником Минюста, созвал пресс-конференцию, на которой еще раз разъяснил то, что уже сказал в отчете, заявил, что не выйдет за рамки отчета, выразил надежду, что это последний раз, когда он публично говорит о своем расследовании, и не стал отвечать ни на какие вопросы. Конгресс дождался, пока он подаст в отставку, и стал настойчиво приглашать его на публичные слушания.
Пока тянулись переговоры, президент развернул неистовую пропагандистскую кампанию. Он утверждал, что полностью оправдан Мюллером, что Мюллер с самого начала был предубежден против него и сформировал свой штат из «ненавистников Трампа» и что теперь демократы хотят «перерасследовать» закрытое дело. Самые радикальные из консервативных СМИ демонизировали Мюллера и превратили его в вожака заговора против президента. Демократы говорили, что только правила субординации помешали Мюллеру выдвинуть обвинения и что в отчете вполне достаточно материала для импичмента.
Утверждение президента о том, что спецпрокурор не нашел никаких признаков сговора – сильное преувеличение. Многие прокуроры были бы счастливы возбудить уголовное дело на основании собранных Мюллером свидетельств. Спецпрокурор никого не оправдывает - это не суд. Он просто отказался поддерживать обвинение в суде. Если бы Трамп и его советники были оправданы судом, это было бы оправдание за недостатком улик. Но все-таки оправдание. С другой стороны, в отчете много неясного, публика и законодатели знакомы лишь с его отредактированной версией.
Вот почему обе стороны возлагали взаимоисключающие надежды на показания Мюллера. Слушания эти и стали перетягиванием каната. Бывший спецпрокурор в своем вступительном слове подтвердил, что не намерен выходить за пределы отчета. Но демократы и республиканцы старательно подталкивали его в свою сторону. А Роберт Мюллер изо всех сил сопротивлялся этому двойному давлению.
«Вы в самом деле полностью оправдали президента?» - спрашивает его председатель юридического комитета нижней палаты демократ Джерри Надлер. «Нет», - отвечает Мюллер, тем самым оставаясь в рамках своего отчета. «Я согласен со словами председателя, что президент не выше закона, - говорит республиканец Джон Рэтклифф. – Но он точно так же и не ниже закона». Конгрессмен напоминает Мюллеру о «самой священной из традиций» американского правосудия – презумпции невиновности. «Это уникальная ситуация», - молвит на это Мюллер.
Такими репликами можно обмениваться бесконечно. Уставший от красноречия республиканцев Мюллер то и дело просил их повторить вопрос, но в их многословных диатрибах никаких вопросов и не было или были чисто риторические. «Если вы с самого начала знали, что действующий президент не подлежит суду в обычном порядке, - вопрошает республиканец Джим Сенсенбреннер, - зачем вы продолжали свое расследование? Ловили рыбку в мутной воде?».
Роберт Мюллер держался с большим достоинством, старался оставаться на почве юридически установленных фактов и старался на дать себя втянуть в политическую дискуссию. У него крепкие нервы и на него не действуют злобные нападки. В сложившихся обстоятельствах избранная им и его адвокатами тактика единственно верна. Любое отступление от нее повлечет за собой обвинения в необъективности и превратит его отчет в макулатуру.
