Без компромиссов
Как на роду написано американскому еврею-интеллектуалу, Норман родился в Бруклине, был отличником, окончил престижные Колумбийский и Кембриджский университеты, а также Еврейскую теологическую семинарию. Служил в армии, но военная карьера его не привлекла.
Молодой гуманитарий в 30-е годы почти всегда означало либерал, социалист. Норман пошел дальше других, опередив время политкорректности: его скандальная статья объяснила белый расизм завистью к физической силе и грации черных, решение он видел в смешении рас.
Но вскоре пришло протрезвление. Вместе с группой друзей он опубликовал «Декларацию принципов» с рекомендациями президенту развернуть военные действия против диктаторов во всем мире. Эти идеи послужили базой неоконсерватизма, политического движения, которое Подгорец возглавил в 1970 г. В течение 35 лет он был главным редактором «Комментари», влиятельного политического журнала, рупора неоконсерватизма.
«Неоконы» почти все бывшие либералы. Они против пацифизма, либерализма и выступают за продвижение демократии военными методами. Неоконы считают, что Америка утратила политическую волю, не имеет цели и идей, отказалась от своих моральных и культурных ценностей.
Подгорец был против любых компромиссов с СССР. После развала соцлагеря он видел основную угрозу в радикальном исламе. Защиту Израиля Подгорец считает ключевым элементом военной стратегии США. Он был адвокатом войны в Ираке, Афганистане, Иране, отрицал дипломатию в отношениях с диктаторами и фанатиками, сравнивая ее с умиротворением нацистов. Для него война с террором — «Мировая война-4». (Название его монографии). Идеи неоконов оказали большое влияние на политику президента Буша, в его правительстве было много сторонников этой идеологии.
Поначалу он относился скептически к Трампу, но в его оппонентах он видит угрозу ослабления и перерождения страны. Сегодня он считает Трампа бесстрашным бойцом, а себя анти-антитрампистом.
Подгорец изменил отношение к иммиграции. Он долгие годы сочувствовал искателям нового дома, думая о родителях, бежавших из Украины от погромов. Но сейчас он считает, что новые иммигранты не хотят ассимилироваться, признавать культурные традиции страны, пытаются диктовать свои условия.
У неоконов есть бесчисленные противники. Их обвиняют в империализме, поддержке насильственных переворотов с целью установления мировой гегемонии США, в служении сионизму. Стивен Валт и Джон Маршеймер в монографии «Израильское лобби» доказывают, что поддержка еврейского государства не в интересах США. В новой книге «Ад добрых намерений» Валт утверждает, что политика неоконов продвигать демократию приводит к снижению авторитета США и мощной оппозиции. В монографии «Эпическая трагедия» Макс Кастинг вспоминает вьетнамскую войну, в которой погибли 21 000 американцев и сотни тысяч вьетнамцев, и предостерегает от повторения опыта.
Президент Трамп не либерал, но он и не неокон, даже когда выражает готовность к крутым мерам. Общество тоже не настроено пускаться в новые рискованные эксперименты за рубежом. Будет ли у неоконов второй шанс? Определенно не в обозримом будущем.
Вперед, без комплексов
Я встретился с Подгорцем в Москве, когда партийная система трещала по всем швам и горбачевская перестройка была на издыхании. Он приехал на конференцию вместе с группой американских политиков и экспертов. В партийной идеологии Подгорец имел репутацию врага номер 1 и к моему предложению дать интервью отнесся скептически — кто опубликует. Опубликовал журнал «Новое время». Вскоре мы встретились в Нью-Йорке в редакции «Комментари», я приехал по приглашению Исаака Стерна, мы готовили телепрограмму, посвященную Сахарову. Я подарил Норману барельеф Ленина и Сталина, поздравил с победой — компартию в России распустили. Он подарил мне несколько своих книг. Я сказал Норману, что радоваться ему осталось недолго, проблем не убудет, он отнесся с пониманием перспективы.
В книге «Прорваться», которая обеспечила его статус селебрити, молодой Подгорец писал о своем откровении: «Лучше быть успешным, чем неудачником... Лучше быть богатым, чем бедным... Лучше приказывать, чем получать приказы... Лучше быть признанным, чем никому не ведомым». Что же здесь нового?! Кто же в Америке не хотел бы успеха?! Уильям Джеймс назвал стремление преуспеть «нашей национальной болезнью». Но в Америке была среда, где об успехе, больших деньгах, популярности говорили с иронией и сарказмом — «продать душу дьяволу». Это был круг литераторов, критиков, профессуры, людей искусства, которые оказались на задворках процветания и утешались своим превосходством в образовании и эрудиции. Нужно добавить, что в ту пору слово «интеллектуал» было почти синонимом слова «еврей». Евреев-миллиардеров в большой политике было не так много, как сегодня, но среди искателей смысла жизни и духовных озарений они явно доминировали.
Для многих евреев препятствием было наследие антисемитизма и вековое табу: не высовывайся, знай свое место. Об этом у Фейхтвангера «Еврей Зюсс», у Галича — «Ой, не шейте, вы, евреи, ливреи». Даже сегодня есть представление, что если бы евреи вели себя потише, думали бы больше о спасении души и родовой участи, чем о Трампе и Конгрессе, жизнь была бы спокойнее.
Но Подгорец скромностью не страдает и признает это с откровенностью поп-звезды. Прорваться для него означает не столько одолеть конкурентов и сопротивление среды, сколько не стать жертвой внутренних запретов на признание и победу. В диаспоре в еврейском национальном характере сформировались тревожность и неуверенность, но американские евреи без комплексов одолели местечковую психологию, перешагнули запреты, и на этом пути консерваторы не уступают либералам.
В мемуаре «Сломать барьеры» Подгорец рассказывает об Одиссее, которая привела его от либеральных убеждений к консерватизму. Сегодняшний политический и общественный кризис не выглядит сенсацией в сравнении с настроениями шестидесятых годов, когда «Америка стала разочарована собой до такой степени, что утратила желание сохранить свое существование». Подгорец обвинил в этом в первую очередь либералов, вогнавших страну в моральную депрессию. Он связывал это с кризисом семьи и образования, обусловленными либеральной идеологией и воспитанием, разрушающими устои и ценности, на которых Америка сформировалась и стала великой.
Монографию открывает пролог и заключает эпилог — письма сыну Джону. У отца была трудная задача объяснить, почему он «против всего и всех в мире». Он пишет, что в 50-е годы даже ЦРУ возглавляли либералы. Либералы симпатизировали коммунизму. Компартии США, Англии, Франции получали приказы из Москвы. Подгорец пишет об апологетах сталинизма в американской прессе, университетах и правительстве. Он представил картину репрессий в СССР, которую либералы не хотели видеть так же, как не хотят сегодня видеть исламской угрозы.
В то же время в 50-е было много открытой враждебности к евреям. Колледжи имели квоты на прием евреев. В социальных клубах, при ренте и покупке жилья, в сфере культуры были ограничения. Евреи имели достаточно причин чувствовать себя иностранцами в Америке.
Подгорца особенно волнует, что молодежь не получила вакцины от духовной чумы. К чему это ведет, видно в университетских кампусах, в политических настроениях молодежи.
Еврейское несчастье
Среди оппонентов Подгорца особое место занимают еврейские либералы. Он написал книгу «Почему евреи либералы», в которой пытается объяснить историю болезни. Мы говорили с ним на эту тему, когда он вместе с Дональдом Рамсфельдом, министром обороны при Буше, получал какую-то очередную награду. Рамсфельду, хотя я спросил не при публике, не понравился мой вопрос «Что бы он делал по-другому сегодня», он отделался ответом, что это долгий разговор. Но с Подгорцем мы поговорили обстоятельно. В монографии Подгорец показывает генезис еврейского либерализма, проистекающего от убежденности евреев, что правые опаснее, чем левые. В соответствии с этими убеждениями более 70% голосуют за демократов. Во многом благодаря этому сегодня антисемитские измышления звучат уже с трибуны Конгресса.
Либералы-евреи объясняют свою приверженность состраданием: мы были рабами в Египте, подвергались гонениям и должны защищать бедных, униженных, беженцев. Подгорец пишет, что либерализм стал религией американских евреев и противоречит условиям сохранения еврейского народа. Выбор либералов — принести в жертву свои интересы во имя утопий прогресса и справедливости.
Психология еврейского либерала часто обретает клинические формы. Дороти Галлагнер, дочь эмигрантов из России, пишет в мемуаре о том, как в школе ее называли грязной еврейкой и преследовали черные подростки. Мать-социалист объяснила, что у черных трудная история и обижаться не надо. На окнах еврейских домов можно увидеть плакат «Мы любим мусульман». Попробуй найди на доме мусульманина признание в любви к евреям. На Пасху мою дочь пригласила семья видных юристов в Вестчестере. Седер был посвящен обличению фараона-Трампа и молитвам за иммигрантов, об антисемитизме ни слова. Такая же атмосфера в реформистских синагогах, здесь об антисемитизме приходится говорить, во вс¸м виноват Трамп и неуступчивость Израиля.
Оценка опасности либерализма для евреев, данная Подгорцем, справедлива, но объяснение, которое он предлагает, не отличается ни оригинальностью, ни убедительностью. Я сказал ему, что причина не в заповедях Торы и не в доброте сердечной — психологию либералов-евреев определяют страх перед антисемитизмом и попытка ублажить своих врагов уступками и доброжелательством. Подгорец согласился с этой оценкой, но надеется, что евреи освободятся от иллюзий и поймут их подлинный интерес как евреев и американцев.
Не считаться с настроением либералов нельзя — это большинство американских евреев и спорить с ними бесполезно. Но все-таки есть сферы, где интересы и действия могут совпадать. Хорошо бы дебаты о территориях и выборах в Кнессет оставить израильтянам, а вместо того сосредоточиться на благотворительности. Например, в Израиле есть госпиталь с мировой репутацией «Сорока», здесь помогают евреям и арабам; в стране есть уникальные научные и учебные центры, экологические программы. Либералы и консерваторы здесь могут объединить усилия в помощи. Антисемиты не различают реформистских и ортодоксальных синагог, и полицию у каждой не поставишь. Евреев в университетах пока больше, чем мусульман, но правила диктуют палестинцы. Безопасность евреев — объединяющая задача, в отрядах самообороны политические распри малозначимы.
Жить дружно не получится, но можно хотя бы не ослаблять друг друга взаимной враждебностью.