Между тем за минувший год цены на пшеницу поднялись еще круче, чем цены на бензин. Эта проблема стоит острее в третьем мире, чем в развитых странах, поскольку доля еды в расходах населения в первом выше по сравнению со вторыми. В чем причины дороговизны?
Первая: Украине, крупному сельхозэкспортеру, трудно сейчас вывозить продовольствие. Вторая: Россия резко сократила вывоз своего зерна в попытке понизить на него цены на внутреннем рынке и таким образом хотя бы немного ослабить инфляционное давление, образовавшееся вследствие западных санкций. Казахстан, третий по величине экспортер сельхозпродукции, пошел тем же путем.
Третья: удобрения, товар весьма энергоемкий. Россия и Беларусь были крупнейшими экспортерами удобрений, теперь из-за нежелания сухопутных и морских перевозчиков иметь с ними дело экспорт забуксовал. Соответственно цены в странах-импортерах — Бразилии, государствах Европы, США — взмыли ввысь. Китай тоже продавал за рубеж большое количество удобрений и, как и Россия с Казахстаном, урезал поставки, чтобы сбить темпы инфляции внутри страны. Такой шаг, отмечают эксперты, значит куда больше, чем обмены США и КНР обоюдными мелкими ударами на тарифном ринге.
Глобализация — не новое явление, разрывы в логистических цепочках и порождаемая ими инфляция случались и прежде. Например, во второй половине XIX века вплоть до Первой мировой войны, в эпоху пароходов, паровозов и телеграфа, глобализация торжествовала. Канадская пшеница, аргентинская говядина и новозеландская баранина были тогда в Англии продуктами абсолютно будничными. Вооруженные конфликты, приход тоталитаризма и протекционизма придушили международную торговлю. Она восстала из пепла только после окончания Второй мировой войны благодаря американским гарантиям безопасности и фритредерству, практиковавшемуся Америкой, — жандармом и коммерсантом одновременно. Объем мировой торговли, существовавший в 1913 г., восстановился лишь к середине 50-х.
Если первая волна глобализации была сравнительно проста по своей структуре — скажем, пшеница в обмен на промтовары, — то нынешняя волна с ее информационными технологиями и контейнерными перевозками неизмеримо более сложная: автомобили, собираемые в Мексике или США, оснащены микросхемами, изготовленными в Японии и Южной Корее, и косами проводов, сплетенными рабочими в той же Мексике или Украине. Звенья таких сложных цепочек весьма чувствительны к внешним возмущениям, особенно столь мощным, как конфликты.
Причем, как отмечают экономисты-международники, более чувствительным оказывается как раз, если можно так выразиться, набор товаров первой волны глобализации, чем второй, сегодняшней. К примеру, купить электронные устройства, содержащие компоненты, произведенные в десятках стран мира, по сей день проще, чем пшеницу или удобрения.
Общеизвестный тезис, что международная торговля содействует укреплениию мира между странами, весьма дискуссионный. Менее спорным представляется утверждение, что подлинное миролюбие, царящее на планете, благотворно сказывается на международной торговле. Когда спокойствие сменяется канонадой, коммерция чихает.
