Речь не идет о тех, кто потерял работу потому, что его предприятие закрылось, временно или с концами, ввиду автоматизации либо аутсорсинга, или кто был вытеснен из активной производственной деятельности вследствие притока женщин в экономику. Кстати, прекрасный пол демонстрирует в смысле трудовой занятости тенденцию, прямо противоположную мужчинам.
Конечно, ковид сбил показатели занятости, но и до пандемии они падали на протяжении десятилетий. Своего пика занятость среди мужчин в США, 87,4%, достигла в 1949 г. и с тех пор неуклонно понижалась, так что сегодня она колеблется у отметки 67,5%.
Не работают в общепринятом смысле слова инвалиды, бездомные и психически больные, их число в Америке растет, а общественная стигматизация, наоборот, ослабевает, поэтому получить даже в сравнительно молодые годы группу инвалидности, а к ней и причитающуюся пенсию, сегодня много проще, чем вчера; пенсию по инвалидности (в среднем $1277 в месяц) имеют на настоящий момент 9 млн человек, суммарные выплаты достигают в год $130 млрд. Расширилась также практика досрочного выхода на покой среди энергичных профи, успевших за короткое время хорошо заработать в той же Кремниевой долине. Равным образом молодые не видят ничего одиозного в сценарии с работающей женой и мужем, сидящим дома с малыми детьми; его сидение общественно-полезной деятельностью не считается и в денежной экономике не учитывается.
Перечислим некоторые другие факторы. Во-первых, пособия по безработице. Вспомним, как жаловались республиканцы на то, что продленная сверх всякой меры федеральная доплата к штатным пособиям, равно как и продление сроков выплаты базовых пособий, расхолаживают работников. Примечательно и то, что свертывание федеральной надбавки далеко не сразу положительно сказалось на возвращении американцев «к станку».
Во-вторых, благодаря протяженному биржевому буму (только за минувший год индексы подтянулись на без малого 80%) здорово выросла капитализация пенсионных фондов, как накопительных личных, так и тех, в которые производят доплаты работодатели. Отсюда и возможность у высокопоставленного менеджера или квалифицированного работника — члена профсоюза досрочно покинуть рынок труда. Помимо того, во время вынужденного простоя — COVID-19 тому виной — миллионы индивидов часами просиживали у компьютеров, занимаясь куплей-продажей ценных бумаг. Куча трейдеров-любителей разбогатела на игре с криптовалютами.
Не будем забывать и о муниципальных работниках, составляющих 14% от всех работающих в стране. Их пенсионные фонды очень хлебосольные, суммарно они выплачивают примерно $323 млрд ежегодно. При этом они устроены так, что стимулируют чиновника уходить из аппарата в 57 лет.
В-третьих, можно, похоже, неплохо существовать на компенсацию, выплаченную страховкой за врачебную ошибку, подобные выплаты каждый год превышают $3 млрд. Немало в Америке сегодня и бенефициаров другого рода судебных исков, включая коллективные. В недалеком прошлом их было значительно меньше.
В-четвертых, сбережения на депозитных банковских счетах, не в пенсионных фондах. Вопреки расхожему мнению, они отнюдь не скудные, весной прошлого года сбережения достигали трети располагаемого дохода граждан. Разумеется, это был период отложенного из-за ковида спроса, но и сегодня сбережения составляют порядка 14%, что почти вдвое больше препандемического уровня.
В-пятых, по оценкам отделения Центробанка в Сент-Луисе, до 13% ВВП США приходится на «серый» и «черный» рынок, именуемый «неформальной экономикой». Американцы-«неформалы» мужского пола, опять-таки оценочно, срубают в год около $1 трлн. Работая за нал, они кладут в карман еще и официальное пособие по безработице. На это можно существовать вполне сносно.
К неофициальному сектору следует отнести, пожалуй, и лиц, промышляющих с лицензией или без оной рыболовством, охотой, собирательством, разнообразным садово-огородным бизнесом.
В-шестых, иждивенчество, дети, живущие за счет родителей. Ковид сильно подстегнул эту практику в возрастной категории от 18 от 29. По состоянию на июль прошлого года в нахлебниках значилось более половины молодых людей в Америке.
В-седьмых, криминальная трудовая деятельность, прежде всего, торговля наркотиками. Это вотчина сильного пола. Если исходить из свежей статистики случаев передозировки, наркотрафик — процветающий сектор американской экономики с оборотом примерно $100 млрд и задействованным в нем многотысячным персоналом. В криминальном секторе экономики заняты также воры, грабители, сутенеры, перекупщики краденого из магазинов. На сегодняшний день в тюрьмах в США содержится около 2 млн человек, что дает некоторое представление о масштабах криминальной деятельности. 2 млн индивидов, живущих, не работая созидательно, на всем готовом.
Вот вам в заключение собирательный образ американца нового замеса: проживает бесплатно у бабки в деревне, помогая ей чуток по дому и в огороде; немного плотничает, эпизодически охотится; приторговывает вместе с братом марихуаной; выклянчивает еду у бывшей жены, сидящей на продуктовых талонах. А численность участвующих в официальной экономической деятельности мужчин дееспособного возраста тем временем катится вниз вот уже 70 лет. Ну что ж, возразит оптимист, производительность официально работающих и искренне увлеченных тем, чем они занимаются, энтузиастов, самовыражающихся через работу, растет такими темпами, что общество в состоянии позволить себе массовое дармоедство. Работа в современной Америке — занятие факультативное.
