Виртуальная торговля, в отличие от физической, прет как лошадь, и представляется вполне разумным эти два явления связать воедино: первая преуспевает, потому что вторая загибается. Джефф Безос из Amazon и его подельники из мира онлайновой коммерции пришибли торговые центры. В чем им помог онлайновый бизнес, развернутый такими «материальными» гигантами, как Walmart и Target.
Впрочем, не будем торопиться, спешка хороша только при ловле блох. Электронная торговля и впрямь выросла невероятно за последние лет двадцать, с $1 млрд в квартал до $155 млрд в квартал. При этом и сегодня покупки в Интернете не превышают 11% всего розничного оборота.
Далее: более 70% розничных трат американцев приходятся на товары, не ощущающие, так сказать, ледяного влияния онлайновых конкурентов. Причина этого кроется в характере самих товаров или уложений и правил, регулирующих их продажу. Тут можно назвать автомобили, бензин, дизайн домашнего интерьера, садово-огородные приспособления, лекарства, еду и напитки.
По мнению многих экономистов, три следующих фактора влияют на бедственное положение «материальной торговли» сильнее, чем торговля виртуальная. Это, во-первых, гигантские и вполне себе «физические» универсальные магазины (называемые в Америке Big Box Stores), вытесняющие малые по размеру и более специализированные точки. Если Amazon с начала столетия и по 2013 г. нарастил продажи на $38 млрд, то показатель Costco за этот же период составил $50 млрд, у Sam's Club, принадлежащей Walmart, он равнялся 32 млрд.
Вторым фактором, убивающим «материальную торговлю», является, предположительно, углубляющееся имущественное неравенство: чем относительно меньше денег имеет средний класс, тем меньше торговых предприятий, его обслуживающих. Средний класс, по подсчетам, ужался за минувшие полвека процентов этак на 20, с 60 до 40, и магазинщики направили свои усилия на удовлетворение запросов «краевых» сегментов потребительского рынка — богатого и бедного. Объем торговли, рассчитанной на середняков, остался практически неизменным.
Более того, чем человек богаче, тем меньше доля потребления в его доходе и тем выше доля накопления. Американцы, принадлежащие к 10 процентам самых состоятельных, откладывают примерно треть своего чистого заработка, средний класс тратит почти 100 процентов того, что зарабатывает. Чем жиже средний класс, тем меньше удельный вес в ВВП потребительских расходов.
Третья причина скукоживания «материальной торговли» заключается в переносе акцента в структуре потребления с товаров на услуги. Простой пример: с 1960 г. доля трат на здравоохранение в американском ВВП выросла с пяти процентов до восемнадцати. Магазины же здоровьем не торгуют. Не торгуют они и высшим образованием или развлечениями, на что американцы тратят все больше и больше денег. Не говоря уже о бизнес-услугах, таких, как финансовый или компьютерный консалтинг.
В 1920 г. американцы тратили 38% дохода на еду и 17% на одежду — хрестоматийный ассортимент «материальных» магазинов. Сегодня эти цифры составляют соответственно 10% (включая рестораны) и 2,4 процента.
Словом, экономика как фактор перемен есть сила более мощная, чем новаторские технологии. Интересно, осознает ли это великий и ужасный Джефф Безос.
