Приносит не только людям выдающимся, но и совсем простым; первые могли преуспеть и преуспевали при любом хозяйственном устройстве, вторые — ни при одном из тех, что предшествовали капитализму. Вместе с тем ни один экономический порядок за всю историю человечества не имел такой «плохой прессы», как капиталистический. Причина тому, сдается, — полуобразованные и психологически закомплексованные личности. Коих капитализм тоже производит в небывалых количествах.
Обличители капитализма наперекор фактам твердят, что в нем нет динамизма, социальных лифтов, поднимающих людей со дна общества к его вершинам. Что капитализм, в лучшем случае, оставляет бедных такими же бедными к концу жизни, какими они были в начале, а богатых делает еще богаче. Мало того, капитализм якобы унижает бедных, заставляя поверить в то, что они сами, а не общество, несправедливо устроенное, повинны в их бедности.
Современные критики системы свободного предпринимательства, такие, как американец Пол Кругман или француз Тома Пикетти, утверждают, что малоимущие и средний класс Америки за последние лет тридцать не стали жить лучше в материальном плане. Сравним, говорят они, доходы соответствующих групп населения на начало и конец периода с середины 70-х по середину нынешнего десятилетия — они фактически не изменились. Естественно, в реальном выражении, с поправкой на инфляцию. Социальный лифт, дескать, застрял безнадежно.
Что отвечают Кругману и Пикетти оппоненты? Ну, во-первых, что они используют дефектные показатели инфляции, занижающие рост реальных доходов. Во-вторых, что они недоучитывают в общем пакете вознаграждения работников его натуральную, неденежную часть, которая в наше время приобретает все большую важность, - прежде всего, предоставляемую работодателем медицинскую страховку. За которую работник не вносит либо ничего, либо только минимальную плату. Или оплаченный отпуск, который становится все длиннее. Больничные дни. Оплату проезда на работу и с работы. В-третьих, что сторонники тезиса о стагнации доходов валят в одну кучу заработки разных возрастных групп, включая пенсионеров, доля которых в населении растет. Пожилые зачастую трудятся неполный день, поскольку им этого не надо, но грубая статистика неумолима, и совокупные заработки по стране в целом сбиваются из-за того, что к ним приплюсовываются низкие заработки пенсионеров.
При измерении динамики доходов часто также упускают из виду денежный вклад работодателя в пенсионный фонд работника, суммы премиальных или участие наемных работников в прибылях предприятия.
Четвертая причина ошибочности тезиса о стагнации доходов американцев — главная: она состоит в том, что между собой сравниваются крупные демографические блоки, а не конкретные люди. Экономист Расс Робертс из Гуверовского института поясняет: берется, предположим, срединный доход среднего класса в 1975 г. и в 2014 г. И делается вывод, что он не изменился. Но это статическая иллюзия: сравнивать надобно между собой не доходы абстрактных групп, а сколько зарабатывал данный индивид в 2014 г. и сколько он зарабатывал в 1975 г. И тогда картина получается совсем иная. Абсолютно для всех имущественных когорт — бедных, середняков и богатых. Оказывается, что в динамике быстрее всего растет материальное благосостояние бедных, благосостояние самых обеспеченных растет либо медленно, либо не растет вовсе. Это видно и из статистических обследований, и из изучения налоговых деклараций.
Далее: сопоставим доходы родителей в начале 60-х с доходами их детей в начале 2000-х, предлагает Робертс. Начнем с категории самых состоятельных 10 процентов, в ней 33% детей зарабатывали больше, чем предки; в категории самых бедных дети обогнали отцов в 70 процентах случаев. По населению в целом 84% детей обскакали своих родителей.
Сыну миллионера сложнее перещеголять отца, чем сыну малоимущего. - Несомненно, соглашается Робертс. Тем не менее: «Возьмем доходы тех, кому было 35 - 40 в 1987 г., и сравним с тем, что они получали 20 лет спустя, когда им было 55 - 60. Результат потрясающий: в категории 1 процента самых богатых срединный доход за 20 лет упал на 29%, среди 20 процентов самых богатых - на 5%. Зато середняки прибавили 27%, а заработки самых бедных вообще удвоились».
Будем различать срединный доход и средний. Пусть срединный доход лиц, принадлежащих к 1 проценту самых богатых, понизился, но их средний-то увеличился с 1980 г. по 2014 г. со $189 тысяч до $843 тысяч. Разве это не свидетельство того, что экономика работает на толстосумов и тормозит малоимущих и середняков? У кого еще, по-хорошему, жизнь сложилась так здорово? Ответ: нет, не свидетельство, поскольку это опять-таки статистическая иллюзия: бедные есть бедные и богатые есть богатые, но реальное наполнение этих категорий разное. Люди в них не одни и те же. Состав когорты богатых в 2014 г. отличался от такового в 1980 г. Сильно отличался. Многие из тех, кто входил в когорту 1 процента самых богатых или 20 процентов самых богатых на начало отчетного периода, к концу его стали беднее. И кто занял их место в заветных категориях? Люди, поднявшиеся на социальном лифте из нижестоящих групп.
Расс Робертс — не наивняк, он не делает вид, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Оптимизм в него вселяют показатели так называемой «абсолютной мобильности» в Америке — насколько индивид материально поднялся за данный период времени. Он настроен куда менее оптимистично по поводу «относительной мобильности», иными словами, перспектив роста благосостояния каждой конкретной группы населения. Богатые, используя связи с государством, отчасти подстраховывают себя от резкого скатывания вниз по социальной лестнице. Примеры тому: вытаскивание системообразующих финансовых учреждений из банкротства или ограничения допуска в высокооплачиваемые профессии в виде всевозможных лицензий. Если бы банкроты благополучно исчезли с рынка, их места могли бы занять конкуренты из более низких слоев общества. В то же время диктуемая политиками минимальная оплата труда, превышающая рыночную, мешает изначальному найму на работу (и, следовательно, долгосрочному материальному преуспеванию) молодых людей из малоимущих семей. Как бы то ни было, ответ на вопрос, на кого работает капиталистическая система, на одних только богатых или на все общество, далеко не такой однозначный, каким его силятся представить критики системы.
