Гипотетическое будущее, отстающее от нас как минимум на полтора-два месяца, уже прочно заняло первые места в лентах текущих новостей. Это тем более удивительно, что если война и разразится, она на первых порах будет не тотальной, а весьма ограниченной и заденет в худшем случае не более десятой части торгового оборота США и КНР. И этот скромный по своему негативному потенциалу сценарий раскачал мировые фондовые биржи основательнее, чем все политические пертурбации последнего времени вместе взятые.
Перчатки не сняты, а по количеству крови, то есть по величине отката курсов акций, биржевой тренд из однозначно положительного чуть ли трансформировался в отрицательный. Эта фраза фигурирует во многих аналитических материалах, разбирающих сценарии американо-китайской торговой войны. Под снятием перчаток подразумевается, среди прочего, такая мера, как приостановка закупок Китаем гособлигаций США или единовременный массивный сброс китайцами американских бондов. Если исходить из гипербол, которыми сыплют комментаторы, подобный шаг ввергнет экономику развитых стран в депрессию. Собеседник “ВНС” — ведущий сотрудник Института мировой экономики имени Петерсона Гари Хафбауэр.
- Коммерческие отношения, в теории, более предсказуемы, чем политические. Равно как и процедуры урегулирования споров. Почему же администрация Трампа в случае с Китаем не воспользовалась арбитражным механизмом Всемирной торговой организации, а решила действовать по линии двусторонних отношений?
- Этому есть по меньшей мере два объяснения. Первое — сроки: дело такой сложности, о котором мы говорим, заняло бы в арбитраже год-полтора, не меньше. Учитывая же, что проблемы хищения Китаем американской интеллектуальной собственности или принуждения американских экспортеров к передаче технических секретов далеко не новые, администрация не хотела так долго ждать. Второе объяснение: послужной список ВТО в делах, касающихся интеллектуальной собственности, не может внушать оптимизма потерпевшей стороне; действующие правила организации в этих вопросах не очень строгие. Тем не менее администрация не игнорирует ВТО полностью, и параллельно с двусторонним трактом подала жалобу и в международный арбитраж. В качестве запасного варианта.
- Если хотите разобраться в конфликтной ситуации, спросите себя, кому она выгодна. Cui bono? Так звучит стандартный совет. Кому, на ваш взгляд, выгодна торговая война США и КНР?
- Краткосрочно в перспективе на год-полтора она никому не выгодна. Обе стороны проиграют от сокращения торговли, которое произойдет в результате повышения пошлин. Ну и, конечно, большие убытки понесут конкретные товаропроизводители с обеих сторон. От самолетостроительного гиганта «Боинг» и производителей сои, свинины и табачных изделий с нашей стороны до поставщиков материально-сырьевых ресурсов и сборщиков плоскоэкранных телевизоров с китайской. Но если переговоры закончатся удачно, то в результате, думаю, выиграем и мы, и китайцы. Мы - Microsoft, Oracle, General Electric — благодаря уменьшению урона от недобросовестной конкуренции и новым поступлениям от лицензионных сделок, китайцы — не мгновенно, а, скажем, лет через пять - от более предсказуемого режима в торговле с их главным импортером. Эти выгоды от большей предсказуемости — кумулятивные, в совокупности они перевешивают сиюминутные потери. Американские фирмы, не опасающиеся, что из них будут выдавливать торговые секреты, без боязни станут приходить в Китай - к несомненной пользе хозяев.
- Трамп после победы на выборах и до самого конца января сего года постоянно указывал на небывалый скачок биржевых котировок как на доказательство правильности его экономической политики. И вот теперь президент готов перечеркнуть все это и поставить под угрозу шансы своей партии на ноябрьских выборах в Конгресс, встав на тропу торговой войны с Китаем. Трамп очень сильно рискует.
- Я согласен: президент выбрал крайне рискованную стратегию. Если не удастся предотвратить войну, боюсь, значения биржевых индексов просядут на 10-15 процентов. С другой стороны, заметная часть электората Трампа — это люди, чьи сбережения не заложены в пенсионные фонды, оборачивающиеся на бирже. Эти люди не доверяют китайцам, не ждут от них ничего хорошего и, напротив, жаждут с ними конфронтации. Впрочем, полагаю, что эта часть избирателей Трампа будет удовлетворена и в том случае, если дело не дойдет до войны, а закончится какими-нибудь уступками со стороны китайцев. В глазах трампистов это будет доказательством гениальных переговорщицких способностей их кумира. Трамп — игрок во всем, к чему он прикасается. Он рискует, зная, что может и крупно выиграть, и крупно проиграть.
- Вы упомянули о потенциальном откате котировок в 10-15 процентов в случае вспышки «военных действий». Воздерживаясь от эмоций и рассуждая беспристрастно, откат такого масштаба можно считать рациональным?
- Биржа движется вверх-вниз по разным причинам, иногда чисто импульсивно. Но падение котировок под воздействием обременения новыми пошлинами значительной части американо-китайской торговли будет, на мой взгляд, реакцией абсолютно рациональной. Поскольку под ударом окажутся не просто США и КНР, а, если угодно, вся мировая экономическая система, ставка на глобализацию, благодаря которой в течение десятилетий в немалой степени вырос уровень жизни людей на всех континентах. Если в основном звене системы глобальной торговли образуется брешь, вероятность других, периферийных торговых конфликтов возрастет многократно.
- Если стороны придут к компромиссу, какие, на ваш взгляд, будут параметры полюбовного соглашения?
- Мой прогноз сводится к тому, что компромисс будет достигнут. Я ставлю на то, что китайские государственные компании в отраслях связи, нефтепереработки, металлургии, сельхозхимии послушаются любимого вождя Си Цзиньпина и перестанут требовать от иностранных партнеров учреждения с ними совместных предприятий в качестве необходимого условия работы на отечественном рынке. Я также считаю, что Китай согласится, по крайней мере, на какое-то время, с ужесточением контроля за приобретением его компаниями в США предприятий стратегического назначения, а также за капиталовложениями в Китай со стороны американских фирм стратегического назначения — Apple, Microsoft, Oracle, General Electric, IBM.
- Еще недавно велось много разговоров о том, что Китай диверсифицируется, уйдет от тотальной зависимости от экспорта и постарается стимулировать внутренний спрос. Что-то такое и имело место, только руководство быстро убедилось, что сугубо внутреннее развитие вырождается под влиянием тоталитарной политической системы. Одно дело, когда при экспортной стратегии качество того, что ты делаешь, определяет независимый потребитель на Западе, и другое, когда судьей является коррумпированный партийный аппарат. Таким образом разочарование во внутреннем сценарии тоже будет поощрять Китай к уступкам.
В то же время торговый протекционизм, который практикует Китай, тесно переплетен с его геополитическими амбициями. И этот фактор объективно сильно усложняет переговоры: как Западу убедить Пекин не наращивать сверх всякой меры избыточные промышленные мощности? Правда, такое же сочетание экономических и политических соображений, пусть и при куда меньшем протекционизме, присутствует и в расчетах администрации Трампа.
- У меня нет оснований сомневаться в искренности слов Трампа, что Северная Корея тревожит его не меньше, чем многомиллиардный дефицит США в торговле с Китаем. Если Пекин сможет убедить Пхеньян приостановить испытания баллистических ракет и заморозить работы по миниатюризации ядерных боезарядов, то, предполагаю, он будет вознагражден послаблениями в торговой области. И наоборот: нежелание Пекина урезонить Пхеньян за счет разнообразных угроз, включая эмбарго на поставки нефти, добавит жесткости американским торговым переговорщикам.
Профицит Китая в торговле с Соединенными Штатами в 2017 г. составил 375 миллиардов долларов. Администрация Трампа настаивает на его сокращении на 100 миллиардов.
