- Об Оскаре Рабине сделано уже несколько фильмов, но, несмотря на это, ваш фильм «Оскар», кажется, вызывает очень большой интерес в разных странах. Чем он отличается от предыдущих фильмов о Рабине?
- Хочу сразу уточнить: во-первых, у фильма два автора, мой соавтор – замечательный режиссер и мой близкий друг Евгений Цымбал. Без него фильма бы не было. Во-вторых, фильм скорее не об Оскаре Рабине, а о трех десятилетиях жизни страны, где жил Оскар и откуда родом мы с вами. Мы постарались показать, как с начала пятидесятых стали пробиваться первые ростки свободы на том поле, которое власть вытаптывала столько лет, пытаясь заставить своих подданных забыть о таких понятиях, как правда, свобода, честь, совесть, достоинство. По крайней мере в значении этих слов, традиционном для русского языка и русской интеллигенции. История страны показана в уникальных архивных кадрах: зритель увидит цветные съемки похорон Сталина, которые делались для так и не вышедшего пропагандистского фильма «Великое прощание», увидит оленеводов Чукотки, скорбящих по «великому другу оленеводов», увидит марширующих под траурными знаменами «миллионы поляков» (это цитата из того фильма), насладится праздником песни в поселке Лианозово, где жил с семьей Оскар, и тем, как с самолетов на участников сбрасывают листовки «С песней о Сталине», увидит реакцию советских людей на толпы иностранцев, впервые за сорок лет заполнивших Москву во время молодежного фестиваля в пятьдесят седьмом. Есть в фильме и первый глоток пепси-колы на американской выставке в пятьдесят девятом, и возмущение Хрущёва, впервые столкнувшегося с абстрактной живописью, и то, как эту живопись клеймит Сергей Михалков, и кадры вторжения советских войск в Чехословакию, ну и, конечно, разгром бульдозерами выставки, которую в 1974 году устроили на пустыре в Беляево, отдаленном московском районе, Оскар Рабин и его друг Александр Глезер. В фильме присутствует и уникальная любительская видеосъемка пятидесятых годов, сделанная в лианозовском бараке, на ней молодые Оскар Рабин и его жена, художница Валентина Кропивницкая с друзьями. Пьют, разумеется, не пепси-колу. Часто видеозапись найти не удавалось, но зато мы отыскали редкие записи голосов коллекционеров Александра Глезера и Георгия Костаки, поэтов Евгения Кропивницкого и Игоря Холина.
- А откуда все эти архивные материалы?
- Они из многих архивов, в первую очередь из красногорского, но также из архивов Германии, США, Великобритании, Франции и, конечно, из частных архивов Оскара Рабина и членов его семьи. Жаль, что у нас не было доступа к самому интересному архиву, тому, где хранятся оперативные сьемки «бульдозерной выставки».
- То есть в фильме история Оскара Рабина показана на фоне истории страны?
- Да, но и обратное верно: история страны проступает сквозь историю жизни Оскара Рабина, ведь и сам он был частью истории страны. Наш фильм про человека, захотевшего свободно жить и свободно рисовать в стране, которая была сконструирована совсем для другой жизни. Оскару и его единомышленникам просто хотелось, чтобы никто не диктовал, что читать, что говорить, что и как рисовать – какими красками и в каком стиле, «ведь до абсурда просто доходило» (это его слова из фильма). И еще фильм о некоторых моральных проблемах, например, о границе компромисса: до каких пределов можно участвовать в довольно жестокой игре, навязанной тебе властью, чтобы не стать соучастником в той степени, которая для тебя неприемлема, до каких пределов можно уступать своим гонителям и где тот момент, когда остается лишь броситься на лезвие бульдозера, как это сделали оба Рабина – Оскар и его сын Саша. В этом поступке, кроме смелости и отчаяния, была, конечно, своя красота и то, что потом назовут перформансом, но даже само решение, участвовать в запрещенном мероприятии или нет, ставило художников перед очень серьезным выбором, отнюдь не только эстетическим. Оскар в фильме рассказывает, как ему было страшно, когда он ехал утром на метро на выставку в Беляево, как боялся, что его арестуют и дадут реальный срок, как хотел, по его словам, «бросить все это к черту». Кстати, его и задержали тогда в метро, заявив, что он похож на кого-то, кто «украл чьи-то часы». Обвинение, как мне кажется, столь же абсурдное, сколь и символическое. В каком-то смысле той своей акцией художники действительно украли у власти часы, по которым она жила с момента своего рождения. Были очень знаменитые художники, которые отказались участвовать в неразрешенной выставке, и они тоже появляются в нашем фильме, объясняя причину своего выбора. И я далек от их осуждения – «каждый выбирает для себя». Главное в том, что, как мне кажется, история той выставки и история всей жизни Оскара - это история успешного ненасильственного сопротивления злу.
- Успешного? Выставку же разогнали бульдозерами. В фильме звучат слова Александра Глезера: «Хватали художников, тащили их за волосы, бросали на землю, отбирали у них картины, картины бросали на грузовики, под колеса самосвалов, кроме того, там был на месте разожжен костер, в него бросили несколько картин, которые, естественно, погибли». Пятеро участников выставки были арестованы. Оскара Рабина с семьей заставили эмигрировать. Ничего себе успешное сопротивление!
- Вы правы, в фильме звучат и другие красочные описания тех событий, сделанные участниками выставки – Виталием Комаром, Владимиром Паперным, Владимиром Сычевым.
- И тем не менее вы называете их протест успешным?
- Не только я – это утверждает еще один участник фильма, Адам Михник, поставивший бульдозерную выставку в один ряд с легендарной демонстрацией на Красной площади в августе 68-го. Поэтому единственный оставшийся сегодня в живых участник той демонстрации, правозащитник Павел Литвинов, тоже снимался в фильме. Да, протест был успешным, ведь власти растерялись: они не ожидали, что далекие от политики художники и их немного неловкий на вид предводитель-очкарик окажут такое сопротивление. Как говорит в фильме пианист Евгений Кисин: «Они не были диссидентами, не протестовали в своих картинах против власти, просто они принципиально отказывались следовать ее установкам в искусстве. И одним этим они были для власти неприемлемы». Власть не знала, что с ними делать. А эти наглецы на следующий день на квартире Оскара еще и пресс-конференцию дали (для иностранных журналистов!), заявив, что будут продолжать сопротивление, будут устраивать выставки, не обращая внимание на то, разрешает их власть или нет. И власть попятилась: разрешила выставиться через две недели на лужайке в Измайловском парке (на пару часов, но все же!), разрешила выставиться на ВДНХ в павильоне «Пчеловодство», последовали выставки в Питере в ДК им. Газа и в ДК «Невский». В Питере даже термин возник - «газоневщина». Я отлично помню те выставки, помню, как отстаивал на морозе километровые очереди, помню свое неожиданное ощущение общей свободы и общей победы. Редкое в то время чувство сопричастности чему-то большому и прекрасному. Сейчас это кажется наивным, но тогда все так и было. Запрещенные квартирные выставки после погрома в Беляево тоже сделались чаще – внизу топтуны, на лестнице переписывают паспорта посетителей, а в квартире, среди «своих», ощутимо звучит «это сладкое слово свобода», и не в Чили, как в тогдашнем фильме Жалакявичуса, а тут, у нас. Столько лет считали, что плетью обуха не перешибешь. А оказывается, перешибить его можно даже кисточкой! Как говаривал другой друг оленеводов, стена-то гнилая: ткнешь - и развалится.
- То, о чем вы говорите, звучит довольно актуально.
О, конечно, причем куда актуальней, чем 10 лет назад, когда я только начинал работу над этим проектом. Но сходство эпох становится менее очевидным, когда узнаешь, что тогда, на следующий день после «бульдозерной выставки», двоим из арестованных дали по 15 суток, а они тут же объявили голодовку и через пару дней их выпустили. Или еще одна историческая параллель. Оскар написал в 1958 году картину «Помойка номер 8». Бдительный «Московский комсомолец» откликнулся на нее фельетоном «Жрецы Помойки №8». И вот прошло уже больше 60 лет, а помойки и свалки по-прежнему в центре внимания, слово «Шиес» узнали миллионы и бдительный суд запрещает проведение референдума о строительстве этого мусорного полигона. В том фельетоне был упомянут и Игорь Губерман, еще один герой нашего фильма. Вот что он в фильме говорит о «бульдозерной выставке»: «Я видел большие грузовики и людей, в которых безошибочно узнавал гэбэшников, потому что я к тому времени уже сталкивался с ними, с этими людьми в штатском».
- Есть в фильме еще что-то актуальное?
- Мне кажется, очень многое. Например, в фильме много картин Оскара, где изображены газетные заголовки, среди них заголовки о визите чехословацкой делегации в Москву в 1968 году и рядом другой заголовок: «Вас никто не убивал». Или портрет Сталина и рядом заголовок со словами из его известного тоста: «Спасибо русскому народу». Подхватывая их, поэт Александр Городницкий читает свои знаменитые стихи: «Молча Сталин глядит с пьедестала на страну, что увязла в ночи́. Половина здесь жертвами стала, а другая пошла в палачи».
- Мне кажется, что не менее актуально само пробуждение тоски по свободе, которое показано в фильме.
- Да, вы правы. Вообще Оскар Рабин и другие творческие люди раньше других поняли, что «свобода лучше, чем несвобода», причем свобода в первую очередь личная, свобода творческая. И за это желание свободы многим пришлось уехать из страны, что тоже вполне актуально. Вот что говорит в фильме Михаил Шемякин: «Россия легко расстается с талантами, она иногда их просто-напросто вышвыривает, а если не вышвыривает, ставит их к стенке или гноит в лагерях или в сумасшедших домах. Это проблема того же рабства, сидящего в костях. Не будет француз или англичанин терпеть того, что терпит русский человек, ему же фактически просто, расстегнув ширинку, мочатся в лицо, а он будет только утираться». Оскар и другие художники показали, что терпеть и утираться готовы не все.
- И все-таки в первую очередь несанкционированная акция в Беляево была протестом не политическим?
- Да, тут скорее те самые «стилистические разногласия». Оскар мне много раз это подчеркивал. Но в тоталитарном государстве эстетика и даже сам стиль повседневного поведения тоже ведь часть политики. Об этом говорят многие участники фильма, например, Людмила Улицкая: «Вряд ли художники второго авангарда ставили перед собой сознательные задачи сопротивления. Скорее это был выбор образа жизни, основанный на глубочайшем отвращении к официозу». Владимир Сорокин: «Свободное творчество - это всегда сопротивление злу и тоталитаризму. В той точке, в которой ты стоишь, ты создаешь маленькую зону свободы, это и есть сопротивление. И мы выжили благодаря этому». И если уж говорить об актуальности фильма, то не будем забывать: это еще и успешная история беженцев. Оскара с семьей вышвырнули из страны, лишили гражданства, супруги на шестом десятке оказались во Франции, не зная языка, без сантима в кармане, почти не имея там знакомых. И они не только выжили как художники в Париже, мировой столице художников, но в итоге картины Оскара оказались в Центре Помпиду и Музее Майоля. В фильме много кадров, посвященных их зарубежной жизни. Оскар с большой теплотой говорит и о годах, проведенных в Париже, и о самом городе.
- Сам Оскар Рабин часто появляется в фильме?
- Да, конечно. На моих многолетних разговорах с ним, на баховской гармонии этого человека, на его обаянии и немного лукавой, почти детской улыбке построена бОльшая часть картины. Очень интересно рассказывает о том времени и Катя, дочь Оскара Рабина и Валентины Кропивницкой. Но главным героем фильма, я думаю, являются картины Оскара. По словам нескольких искусствоведов, никогда прежде зритель не мог увидеть столько картин Оскара Рабина. В фильме, между прочим, можно увидеть и много картин его жены, Валентины Кропивницкой, и их сына Александра.
- Где сейчас хранятся работы Оскара Рабина?
- Несколько картин есть в Третьяковке, Русском музее и других музеях России. Самая большая коллекция в музее Zimmerli университета Rutgers в Нью-Джерси. Там их, думаю, восемьдесят, если не девяносто. Но все же львиная доля картин Рабина находится в частных коллекциях, включая коллекции членов его семьи. Увидеть их непросто, поэтому в фильме мы их показали в таком количестве и даже финальные титры неспешно пустили на фоне картин.
- Почему в финальных титрах так много благодарностей?
- Так ведь проект краудфандинговый! Фильм поддержали во многих странах, давали кто сколько мог, иногда совсем незначительные суммы. Немало пришлось вложить нам с женой. Но все равно удалось собрать лишь 30% бюджета, поэтому от многих первоначальных идей пришлось отказаться. И тем не менее то, что столько людей сразу откликнулось на призыв поддержать фильм, сильно помогало нам в работе – видно было, что фильм ждут очень многие. Поэтому в титрах мы перечислили тех, кто помог и деньгами, и своей бескорыстной работой для фильма, и, конечно, архивными материалами, консультациями, музыкой. А музыки в фильме много – Бах, Мендельсон, Равель, Шопен, Шуберт. Фильм построен на лейтмотивах – темы воспоминаний, любви, тревоги, борьбы. Мой друг, прекрасный виолончелист Виктор Йоран, дал для фильма свой дуэт для скрипки и тубы, который очень подошел для сцены бульдозера, идущего на художника. Повезло мне не только с друзьями, но и с женой. Не в последнюю очередь и в том, что она, профессиональный музыкант, стала музыкальным редактором фильма. И тоже за красивые глаза.
- Кто еще появляется в фильме?
- Многие, кем может гордиться русская культура. Недавно ушедшие от нас академик Вячеслав Иванов, культуролог Майя Туровская, художник Владимир Янкилевский. И, к счастью, ныне здравствующие писатель Борис Акунин, художники Эрик Булатов, Олег Целков, Илья Кабаков и Борис Жутовский. Есть и иностранцы, например, историк Дональд Рейфилд.
- Как складывается судьба фильма, где еще, кроме премьеры в Нью-Йорке, можно его увидеть?
- Пока судьба складывается успешно. Всемирная премьера «Оскара» была в Эрмитаже на фестивале «Послание к человеку», потом состоялись показы в Русском музее, Третьяковке, музеях МАММ и Гараж. У фильма награды нескольких международных фестивалей, были показы в Москве, Питере, Екатеринбурге, Казани, Красноярске и других городах России. Очень успешной получилась недавняя немецкая премьера в Берлине, за ней скоро последуют показы во многих других городах Германии. Фильм покажут и в США. В октябре: 22-го в Центре Гарримана в Колумбийском университете, 23-го в Dartmouth College, 24-го в UJA Federation of New York. В ноябре запланированы показы в Калифорнии: 21-го в JCC Пало-Альто, 25-го в Сан-Франциско на конференции ASEEES. В Риге, очень важном для Оскара городе, фильм покажут 30 октября, а в начале декабря он приглашен в конкурсную программу кинофестиваля в Тель-Авиве. На всех этих просмотрах фильм представит по крайней мере один из авторов.
- Большое спасибо, надеюсь, что у фильма будет долгая и счастливая жизнь.
