Финал пианистов ничего хорошего не обещал: выслушать шесть раз подряд Первый фортепианный концерт Чайковского (хотя никто не заставляет всех играть только первый), дважды – Третий Рахманинова, дважды – Третий Прокофьева, дважды – Рапсодию на тему Паганини (Рахманинов) – за что такая пытка? А жюри еще вывело в финал семь человек вместо полагавшихся шести, доведя длительность первого из трех прослушиваний до семи часов! В тот вечер и произошел сбой: 20-летний Ань Тяньсю (Китай) собрался играть Чайковского, а оркестр начал Рапсодию на тему Паганини Рахманинова, где пианисту надо вступать почти сразу. Им так ноты поставили. И ведущий такой порядок объявил, по-русски (хотя полагается и на английском), а китаец русского не знает. Мгновенно перестроившись, он не остановился, но растерянность была видна на лице и слышна в игре. Из скандала пытались выбраться, предложив ему заново сыграть оба концерта, на что он не пошел. В результате – IV премия, спецмедаль «за мужество и самообладание», миллионы новых поклонников по всему миру и дебют с Филадельфийским симфоническим оркестром в их летней резиденции – Манн-центре. Не так уж плохо!
Жюри, собравшее очень разных по стилю и возрасту музыкантов – от 44-летнего Дениса Мацуева до 95-летнего Менахема Преслера, учитывая очень высокий средний уровень финалистов, приняло соломоново решение раздать как можно больше медалей. А потому серебро дали двоим, бронзу троим (денежные премии при этом поделили), а V и VI премии не присудили вообще. Увы, одаренный, зрелый, с феноменально разнообразной и отлично исполненной программой (я отметила его уже в первом туре) ученик Станислава Юденича Кеннет Броберг (США) разделил бронзу с крепкими, но по-музыкантски не слишком интересными учениками С. Доренского – К.Емельяновым и А.Мельниковым (первый, впрочем, с лучшим потенциалом), уступив серебро фантастически виртуозному, но артистически отнюдь не выдающемуся Дмитрию Шишкину и 20-летнему японцу Мао Фудзите, игравшему с филигранным пианизмом, на одном дыхании, с непосредственностью и незаученностью, которая выгодно отличала его от академически вышколенных и выглядевших уж слишком зажатыми в рамки питомцев российских консерваторий.
Впрочем, единодушного удовлетворения результатами не было. Жюри скрипачей, например, обвинили в проталкивании на первое место Сергея Догадина (в свои 30 лет ученик члена жюри Бориса Кушнира регулярно выигрывает конкурсы, но не имеет концертной карьеры, хотя выступил он стабильней других и несомненно виртуозен), тогда как фаворитом был Марк Бушков - потомок выходцев из России, родившийся во Франции, с немалым концертным опытом, ухитрившийся, однако, забыть несколько тактов музыки в третьем туре. Кто-то в прессе рассердился на американца Броберга, кто-то обрушился на Александра Канторова, хотя сын известного французского скрипача, еще один потомок русских эмигрантов и ученик той же Рены Шерешевской, что выпестовала Люка Дебарга, заслужил и свое золото, и Гран-при в 100 000 долларов, который присуждает сам сопредседатель оргкомитета Валерий Гергиев. 22-летний Канторов сразу обратил на себя внимание «лица необщим выраженьем» в первом и особенно втором туре, где в его программе доминировал его любимый Брамс, а в финале поразил Вторым концертом Чайковского, не оставив сомнений в том, что это прекрасная и эффектная музыка, и Вторым концертом Брамса, после которого один из членов жюри сказал: «Я всю жизнь играю этот концерт и никогда его особенно не любил... до сегодняшнего дня». Кстати, medici.tv будет бесплатно показывать все прослушивания в течение 8 лет.
Гергиев же сразу взял Канторова играть с оркестром Мариинского на своем фестивале в Миккели (Финляндия) и на другом - в Баден-Бадене. Можно не сомневаться, что им предстоит много совместных выступлений. Это не просто часть «пакета победителей», но отличный способ пропаганды конкурса, который сейчас, как никогда раньше, несет массивную идеологически-дипломатически-пропагандистскую миссию для России. Наличие таковой не может, однако, умалить ни усилий всех этих молодых людей, жизнь кладущих на алтарь классической музыки - уже не такой гламурный, как раньше, и требующий куда больших жертв, ни роли конкурса в распространении классики и в повышении уровня музыкального исполнительства в мире, ни того праздничного возбуждения, которое поселилось – увы, ненадолго - в нескольких залах Москвы и Петербурга.
