Сегодня ее ретроспективы устраивают прославленные музеи, народ знает о ней по популярному художественному фильму «Фрида», туристы ломятся в ее дом-музей на окраине Мехико. Что тут можно сказать нового?
Но Бруклинский музей решил представить еще одну выставку, посвященную Кало: “Frida Kahlo: Appearances Can Be Deceiving” (Внешность может обмануть), привезя ее из лондонского Музея Виктории и Альберта, где она была блокбастером прошлого года, и дополнив экспонатами из собственной коллекции. И оказалось, что в предмете ее исследования есть еще немало нового (или незамеченного старого).
Одна из причин – открытие и каталогизация ранее недоступных «закромов» из фамильного дома Кало, где она родилась в 1907 г., жила с 40-х годов с Риверой или, чаще, в одиночестве, давала уроки живописи, занималась, когда позволяло здоровье, садом и где ее нашли мертвой в один из июльских дней 1954 года (возможно, в результате случайного или намеренного приема слишком большого числа обезболивающих пилюль). La Casa Azul («Голубой дом») был в собственности Риверы до его кончины в 1957 г., после чего, согласно его завещанию, превратился в музей Фриды Кало.
Однако многое из его содержимого оставалось под замком и могло быть открыто, согласно тому же завещанию, только через 15 лет. Понадобились годы, чтобы привести в порядок обнаруженные богатства: более 300 платьев, больше тысячи писем, протезы, корсеты, обувь, ювелирные украшения, косметика, фотографии, памятные безделушки... Но все это и дало основание для нового взгляда на Кало.
Ходить по выставке придется зигзагами. В ней 10 небольших, но насыщенных информацией разделов, которые следуют хронологии жизни Кало не слишком строго: «Корни» (где много фотографий, в частности – отца, художника, фотографа, немца, превратившего свое имя Вильгельм в испанское Гульермо); «Гринголандия» (так она называла Америку, куда попала в 1929 году, вскоре после свадьбы, с выполнявшим монументальные заказы Риверой – Сан-Франциско, Детройт, Нью-Йорк, к которому всегда испытывала двойственное чувство); «Замужество» (мать была против, родители называли пару «голубка и слон», но отца утешали богатство и слава Риверы); «Искусство и революция», «Изображая Мексику», «Голубой дом», «Инвалидность и творчество», «Конструируя пол» (где в центре – знаменитый ее автопортрет с отрезанными волосами» из МоМа), «Нью-Йоркская выставка» (этот раздел был создан для Нью-Йорка и включает архивы той, 1938 г. выставки) и «Искусство и платье» (фотографии и автопортреты Фриды в соседстве с платьями, в которых она изображена).
Узнав или вспомнив многое из жизни Кало, с выставки выходишь с новым пониманием нескольких ключевых линий в ее судьбе и искусстве. Первая: Мексика и Кало как горячая поборница мексиканской культуры, патриотка, передвинувшая год своего рождения с 1907-го в 1910-й, чтобы гордо назвать себя «дочерью Мексиканской революции», собравшая огромную коллекцию мексиканской керамики начиная с доколумбовой эры (тут пригодились десятки фигурок из коллекции Бруклинского музея), использовавшая традиционные мексиканские мотивы и символы в своих работах («Автопортрет с обезьянами») и одежде.
Фоном тут служат фильмы: легендарный «Да здравствует Мексика!» (1930-32) Сергея Эйзенштейна - четыре новеллы, по словам автора, «огромный, многокрасочный фильм-симфония о Мексике» (фильм показывают в фойе, так что увидеть его могут даже «безбилетники»), а еще - старые кинохроники: праздник в Тихуантепеке, парки Мехико... Неподалеку - Троцкий с женой Натальей Седовой: благодаря усилиям Риверы и Кало они получили в 38-м году убежище в Мексике и почти два года жили в «Голубом доме»...
Вторая линия – болезнь, точнее – боль, искалеченность и ее влияние на все: облик, характер, творчество. В 6 лет ее сразил полиомиелит, оставивший следы на всю жизнь. Когда ей было 18 лет, автобус, в котором она ехала, столкнулся с трамваем, серьезно и навсегда повредив ее позвоночник и на месяцы приковав к постели (тогда-то она и начала по-настоящему рисовать). Результат –почти невыносимые боли, необходимость носить корсет (у нее были десятки – разных конструкций; гипсовые она раскрашивала – цветами, звездами, серпом и молотом; еще один живописный автопортрет и рисунок, название которого дало имя всей выставке, буквально кричат о ее мучениях), специальная обувь – она ее тоже украшала, и десятки операций, часто приводивших ее под нож шарлатанов, обещавших невозможное...
Пышные платья с оборками были способом скрыть искалеченные ноги, причудливые прически с косами и цветами отвлекали от них внимание, притягивая взгляд к ее красивому лицу, статика поз (всегда сидя и анфас) на ее многочисленных фотографиях – вынужденные. Ее спрашивали, иногда с упреком, почему у нее так много автопортретов. Ответ: долгое пребывание в одиночестве и неподвижности. «Мое лицо - объект, который я знаю лучше всего».
Выставка проходит в нескольких залах первого этажа, выкрашенных, как и стены дома Фриды, в интенсивно синий цвет, столь любимый в мексиканском прикладном искусстве. Но здесь нет ослепительного мексиканского солнца, а есть низкие потолки и электрический свет безоконного пространства, что создает не слишком радостное настроение, впрочем, вполне соответствующее трагическим финальным дням Кало.
