Моя первая встреча с Анитой Рачвелишвили состоялась в 2011 году, в дни ее первых спектаклей в Мет в роли Кармен. В оперных кругах уже говорили о ее сенсационном дебюте на открытии сезона в Ла Скала двумя годами раньше, с Йонасом Кауфманом в роли Хозе и под управлением Даниэля Баренбойма. Она тогда еще была студенткой Академии Ла Скала, отобранной из почти 400 кандидатов, и пришла пробоваться на роль Мерседес в «Кармен». Но роль маленькая, соло там практически нет, и на прослушивании она спела Хабанеру, потом, уже по просьбе Баренбойма, Сегидилью, потом Цыганскую песню, потом Сцену гадания... Ее взяли «запасной», на подмену, а вскоре оказалось, что подменять придется прямо с премьеры. Дальнейшее, как говорится, история.
Но Америке еще предстояло ее узнать и полюбить. Времени это заняло немного: Принцесса де Буйон в концертном исполнении на сцене Карнеги-холла (с Анджелой Георгиу и Кауфманом), Кончаковна в «Князе Игоре» в памятном спектакле Дмитрия Чернякова, «Песни и пляски смерти» с оркестром Мет, ошеломившая всех Азучена в «Трубадуре» и, уже в нынешнем сезоне, сразу три ведущие роли в спектаклях Мет-оперы: Амнерис в «Аиде», Принцесса де Буйон в «Адриане Лекуврер» и с 13 марта - Далила в «Самсоне и Далиле». На фирме «Сони» вышел ее первый диск. Впереди – концерты романсов Рахманинова с маэстро Антонио Паппано. Самое время для новой встречи.
- Анита, вы приехали с мужем, Отари Майсурадзе. Вы женаты два года и почти не расстаетесь.
- Все, кто меня знает, говорят, что в эти годы у меня все стало лучше получаться. Это очень важно – знать, что тебя любят и постоянно чувствовать поддержку. А Отари к тому же тоже музыкант, певец, это помогает. В том числе и в работе: нужен взгляд со стороны, пусть критический.
Отари, как и Анита, из Тбилиси, куда Анита регулярно приезжает: там по-прежнему живут родители, к тому же Анита всегда дает там благотворительные концерты. Ее особенно заботит судьба музыкального образования в Грузии: несколько лет назад она была обеспокоена ситуацией с детскими музыкальными школами. Сейчас как будто стало лучше, но беда с консерваторией: некому преподавать, и из-за отсутствия кадров прекратилось обучение по нескольким специальностям.
В Тбилиси она часто поет джаз, как в юные годы, когда друг отца заметил, что ее большой голос был бы хорош для оперы. Ей было тогда 16 лет, в опере она никогда не была и даже не стремилась туда...
- Годы были трудные: ни электричества, ни тепла. Но люди собирались вместе, приносили, что у кого было из еды, пели, танцевали. Все делали, чтобы не падать духом.
- Теперь поездки домой не так часты, как хотелось бы: растущий успех – это постоянная востребованность на многих сценах и новые роли. Слава не давит?
- Не то что давит, но ответственность большая и все время растет. Надо всегда быть в форме, всегда начеку, всегда быть готовой на все сто процентов, и каждый спектакль должен быть лучше, чем предыдущий. Но мне это нравится: не расслабляешься.
-Что нужно, чтобы чувствовать себя готовой?
- Каждый день заниматься, каждый день смотреть в ноты. Ну и, конечно, уметь расслабляться – проводить время с друзьями, с семьей, высыпаться – восемь часов сна просто необходимы. Правда, наутро после спектакля вставать нелегко, но у нас маленькая собачка, и я ее вывожу погулять. Когда мы в Нью-Йорке – в Центральный парк. В других городах тоже ищу что-то похожее. Мне обязательно нужен контакт с природой. Это дает энергию на весь день.
Кармен остается одной из любимых ролей. Она спела ее уже больше 300 раз.
- Не надоело?
- Нет! Это та роль, в которой всегда есть что сказать, и я чувствую, что я еще должна в ней многое сделать. Это такой интересный характер и такая богатая роль. Мне хочется, чтобы в ней было больше Испании, Севильи, жара. Но там есть и много бельканто. Я смотрю в партитуру и даже сейчас нахожу в ней вещи, которых раньше не замечала. Конечно, не все зависит от меня: разные дирижеры, разные постановки, разные партнеры – все это влияет. Но это должно быть обязательно сотрудничество. Я никогда не говорю дирижеру, что бы я хотела от него в том или другом месте, тем более что я работала с такими замечательными дирижерами, как Баренбойм, Мути, в «Адриане Лекуврер» - с Нозедой, в «Аиде» - с Луизотти... Они все досконально знают и чувствуют и всегда помогают.
Анита и новые роли учит с нотами в руках или на пульте фортепиано, на котором играет с детства, никогда не с записей. Иногда, уже когда роль освоена, она слушает мастеров.
Риккардо Мути, который пригласил ее петь «Аиду» (в концертном исполнении) в июне в Чикаго, и «Реквием» Верди в августе в Вене, назвал ее лучшей в мире вердиевской меццо-сопрано. Но оперы Верди – только часть ее растущего репертуара, где уже есть не только Принцесса де Буйон («Очень трудная роль, требует большого напряжения»), но и Сантуцца в «Сельской чести». Ей хочется петь французский репертуар – Шарлотту в «Вертере» Массне, Дидону в «Троянцах» Берлиоза.
- Я много времени провожу в Париже, так что мой французский неизмеримо улучшился.
Как и английский (она даже вела прямую трансляцию «Травиаты» из Мет), и итальянский. Джанандреа Нозеда утверждает, что они общаются только на итальянском, и в июне она будет петь с Национальным симфоническим, где он главный дирижер, «Народные песни» Лучано Берио. Но она осторожна.
- Мой голос позволяет мне уже сейчас петь Вагнера, но я не буду этого делать еще долго. Голос певца – хрупкая вещь.
