В Lehman Wing новых выставок сразу две. Не пропустите ту, что поменьше. Она посвящена венецианскому мастеру Джакопо Тинторетто (1518/19 – 1594), называется «Celebrating Tintoretto: Portrait Paintings and Studio Drawings» и точно соответствует своему простому названию. Один из гениев итальянского Ренессанса прославился не только своими красочными и драматичными многофигурными фресками, но и необыкновенно проницательными и точными портретами. Согласно его первому биографу, именно ранний автопортрет художника и портрет его брата и принесли ему известность и первые заказы – в том числе и от самого дожа и его знатного окружения.
В этом жанре Тинторетто работал всю жизнь, настолько восхищая скоростью и точностью письма, что его портреты стали объектом коллекционирования. Только непосредственно столкнувшись с лучшими из них, по-настоящему понимаешь почему. Он не разменивался на детали и украшения: темно-коричневый фон, темная одежда, почти везде одни и те же простые, без затей, позы. Все внимание - на лице, которое поражает живостью и богатством «подтекста». Его не интересовал статус, он писал характеры, личности – сильные, сложные, разные, раскрывая их с незабываемой силой. Здесь же представлены несколько эскизов-рисунков к портретам.
Однако те, кого интересует жанр рисунка и эволюция Тинторетто-художника, могут пополнить впечатления в Библиотеке и музее Моргана, где 500-летие великого венецианца отмечают невиданно пространной (больше 70 объектов) выставкой рисунков и картин, причем не только Тинторетто, но и его предшественников и современников: Тициана, Веронезе, Бассано и других.
Ну а мы вернемся в музей Метрополитен, где в нижней части того же «Крыла Лемана» проходит выставка «Во славу живописи». Родилась она... из необходимости. Не творческой, а технической: в залах второго этажа, где демонстрируется коллекция старых европейских мастеров, меняют потолочные окна – те самые skylights, благодаря которым в залы льется дневной свет, создавая вместе с электрическим идеальное для картин освещение. Работа займет четыре с половиной года, и в связи с ее первой фазой несколько залов временно закрыты, а их «содержимое» переместилось пока в другие, что и заставило кураторов придумать эту выставку, составленную из шедевров голландской живописи XVII и XVIII веков, благо в музее Метрополитен их особенно много (американцы всегда чувствовали особую связь со страной, откуда прибыли многие первопроходцы, и начиная с XIX века истово покупали в Европе картины Рембрандта, Вермеера и их современников и соотечественников, позже передавая свои собрания в музей Метрополитен).
Выставка особенно интересна тем, что это не хронологический экскурс, но история страны и ее обитателей, их меняющихся на протяжении десятилетий привычек, интересов, благосостояния, отношения к религии и собственной стране. Картины расположены по жанрам. Вот группа портретов – большей частью семейных, где строго одетые мужчины и женщины – новоявленная нидерландская буржуазия - излучают законную гордость своим честно заработанным статусом, а в технике заметно влияние Веласкеса (напомню, что только в 1581 году большая часть Нидерландов обрела независимость от Испанской короны, что и положило начало «золотому веку» в их истории).
Напротив – полотна на религиозные темы, напоминающие о воцарении в стране протестантизма и о новых взаимоотношениях с католицизмом: вот интерьер храма с непривычно оголенными стенами – без икон, росписей, скульптур (протестанты подобных украшений не признавали), вот аллегория Вермеера «Католическая церковь» с тяжелым расписным занавесом, скрывающим часть комнаты – прямой отсыл к запрету исповедовать католицизм публично. Тут же «караваджевское» по манере «Святое семейство с пастухами» Якоба Иорданса, родившегося в католической Фландрии и в силу своей популярности выполнявшего заказы и католиков, и протестантов.
В особом зале – пейзаж, неслучайно один из главных жанров голландской живописи: земля, буквально отвоеванная у моря (тут же висит карта страны, изрезанной каналами), политая потом и слезами, была людям особенно дорога, и картины морских портов создавались с тем же тщанием и любовью, что и сельские пейзажи. И, конечно, не обошлось без натюрморта – не только украшения дома, но и символа богатства или тщеты жизни. Среди прочих – натюрморт, приобретенный музеем еще в 1871 году. Принадлежит он единственной на этой выставке женщине, Маргарете Хаверман (лишенные возможности писать обнаженную натуру, женщины были вынуждены отказаться от фигуративной живописи и становились мастерами натюрморта). Не удивляйтесь голубому цвету листьев в этом роскошном сплетении цветов и фруктов: со временем пигмент выгорел и поменял окраску.
Жанровые сцены Франца Хальса и Яна Стейна изображают пьяное веселье, полуодетых румяных женщин и хохочущих мужчин, пирующих посреди полупустых тарелок и кубков, смятых скатертей, мусора, собак, детей... «Грязно, как на картине Стейна» - это выражение и сейчас в ходу в Голландии. Впрочем, с ростом благосостояния голландцы начали и вести себя с соответствующим достоинством, а художники начали писать более элегантные сцены с аккуратными служанками, занятыми вязаньем и шитьем, стройными дамами и галантными кавалерами в далеких от прежнего аскетизма интерьерах. В этом ряду сияет и один из шедевров Вермеера – «Девушка с кувшином с водой».
Другой шедевр – автопортрет Рембрандта 1652 года – тоже представлен в новом контексте. Лицо, испещренное морщинами, темный берет, из-под которого выбиваются седеющие пряди, шероховатая, экспрессивная манера письма. А рядом – автопортрет его ученика Геррита Доу: гладкая, «отполированная» поверхность и самоидеализация. Доу был всего на семь лет моложе учителя, а данный автопортрет написал в 1665-м. Но изобразил он себя изящно одетым, пышущим здоровьем аристократом (правда, с палитрой в руке), выглядывающим из увитого зеленью окна, на котором висит клетка с птичкой. Это уже иной мир, в котором вставшие на ноги и почувствовавшие вкус к «красивой жизни» голландцы потянулись к роскоши и... французскому живописному стилю - более легкому, воздушному, красочному, - как на большой аллегории «Аполлон и Аврора» (1671) ныне забытого, но в свое время модного Жерара де Лересса, завершающей выставку.
Стоит заглянуть и на выставку «Jewels: Body Transformed» на втором этаже, которая очень удачно сочетает изобилие всевозможных ювелирных украшений (в первом же зале, в таинственном полумраке, сияют в витринах десятки вещей, созданных в разные времена и разными народами для украшения всех частей тела, - от короны с изумрудами для статуи Девы Марии до золотых шлепанцев фараона) с полным увлекательных фактов историческим исследованием всевозможных функций, которые выполняли ювелирные украшения от глубокой древности до наших дней.
