Прощай, 56-й! Ты был прекрасен

Прошлое как настоящее

У какого-то советского поэта помню строчки «...была любовь вторая и третья, а первую я не сразу встретила». Два десятка лет смотрю МКФ и – наконец – случилась любовь. Она – главное. Всё, что не любовь, вызвало скорее недоумение, чем отторжение и протест.

Прошлое как настоящее

Потому – подведу предварительные итоги. Окончательные подведет Оскаровский комитет – почти все иностранные участники Нью-Йоркского фестивального марафона номинированы на «Оскар» своими странами. И в этом месте находится первая странность фестиваля: обычно на фестиваль нужно спешить, чтобы увидеть то, что рискует исчезнуть и не попасть в американский прокат. Нынче – основной состав лент уже приобретен компанией «Нетфликс». С одной стороны, проблемы проката нет, а с другой – на экране телевизора и компьютера смотреть панорамное кино – это извращение. Потому стоит следить за прокатом. Фильмы будут на большом экране, но недолго, как я поняла. Пару недель. Так как это условие Оскаровского комитета: только тот фильм может участвовать в соревновании, который был в прокате в кинотеатре. В Каннах случился конфликт, и фильмы, созданные при участии компании «Нетфликс», к конкурсному показу не были допущены, так как «Нетфликс» числится производителем телевизионного кино. Мы впервые сталкиваемся с серьезным противостоянием – кинопрокат не рад новому игроку кинорынка. И это можно понять: фильмы, финансированные «Нетфликс», резко отличаются от остальной продукции. В каждом фильме ощущается ровное дыхание художника, который никуда не спешит и не стремится что-то сокращать в угоду прокату. Сетевой показ позволяет разрезать фильм на несколько серий, и художник не должен себя ограничивать ни в чем. Это неслыханно, так как дистрибьюторы всегда оставляли за собой право решать, что лучше для зрителя. И вторгались в замысел. Плюс – они приобретали права на прокат фильма, уродовали его, и самому автору приходилось годами ждать, чтобы обрести право восстановить собственный фильм в первозданном виде. Я не говорю об играх вокруг перевода, когда из цензурных соображений прокатчик снимал остроту диалога в кадре, рисуя те титры, которые не вызовут нареканий. Любой зритель может оценить масштабы бедствия на примере картины «Маленький Будда» Бернардо Бертолуччи. 25 лет фильм был в прокате в сокращенном почти на час варианте. И когда права вернулись к автору, появился так называемый «Директорз кат» - режиссерский вариант монтажа. Бертолуччи собственноручно вернул на прежнее место все, что вырезали прокатчики. И таких «директорз кат» можно найти массу. Нынче у «Нетфликса» всё так, как задумал художник. И это большой «плюс» им в карму.

Итак, предварительные итоги

Тридцать фильмов было представлено в основном показе и около полутора сотен – на полях фестиваля. Состоялась масса американских премьер. Три главных фильма безупречны вне зависимости от того, нравятся они вам или нет. «Фаворитка» Йоргоса Лантимоса, «Рома» Куарона и «Ворота вечности» Юлиана Шнабеля. Все они будут в кинотеатре и на «Оскаре». Победит Куарон, надеюсь. О первых двух я писала в предыдущих выпусках газеты. Шнабеля посмотрела в день закрытия фестиваля. Трудный фильм: смотреть тошно и скучно, но нужно, так как там всё всерьёз. Создатели не играют со зрителем в поддавки и не боятся показать, насколько отвратительны «простые люди», «народ» Франции, уничтоживший своего художника, которым нынче гордится и торгует.

Фильм по всем первичным и вторичным признакам биографический – в кадре Винсент Ван Гог и его страдания. До самой смерти. В этом месте признаюсь, что не знала, как он чудовищно умер. Про чудовищную жизнь знала, а про смерть – нет. При том, что события развиваются в хронологической последовательности, фильм лишен привычного нарратива. Композиционно это набор «виньеток», как пояснил на пресс-конференции режиссер и соавтор сценария Юлиан Шнабель. Разрозненные эпизоды из жизни художника органично отделены черными провалами, которые свойственны самому герою. У Винсента потемнело в глазах, он потерял сознание, а дальше очнулся и обнаружил, что находится в другом месте. Места эти безрадостные – нищенские комнаты, психбольницы. И всюду Винсент если не рисует, то говорит о том, как ему хочется рисовать. Жизнь, в которой он отлучен от света, цвета, краски-кисти-полотна, – пытка. А рисует он очень мало. Больше сидит в смирительной рубахе, рукава которой стянуты у него за спиной. Видеть это невыносимо.

Известный американский актер Уиллем Дефо наслаждается ролью – это видно и на экране и после просмотра, когда он вышел на сцену. Его можно понять: такая роль бывает раз в жизни. Диалоги об искусстве – современные и органично вписаны в сюжет столетней давности. Винсент видит себя человеком и художником завтрашнего дня, развернутым к тому зрителю и ценителю, который еще не родился, фактически к нам нынешним, сидящим в зале. А народ, который травит и уничтожает его – новатора, – еще более современен, чем художник. Но выходишь с просмотра с ясным пониманием того, что Винсент - не Рублев, а Шнабель - не Тарковский. Впору посоветовать им всем посмотреть советскую картину, хоть и поздновато уже.

Таким образом, главных особенностей фестиваля три: активное вхождение компании «Нетфликс» на сцену, номинации фильмов на «Оскар» и обращенность авторов в прошлое. От фильма к фильму – на выбор – зритель может отправиться либо во времена Гогена - Ван Гога в солнечные поля юга Франции, к недобрым людям и полоумному художнику, либо в город Мехико семидесятых годов в фильме «Рома», либо в Польшу пятидесятых в «Холодной войне» Павликовского, а то и прямиком к английской королеве Анне в резиденцию, которая мало изменилась за сто лет, в «Фаворитке». Самым близким по времени оказывается «Неигровое» Оливье Ассаяса, где парижане – писатели-издатели узнаваемы, но развернуты в воспоминания и не обременены погремушками от фирмы Эппл. Они планируют что-то делать в блогах и больше говорят о сексе, чем «постят фоточки». Кинообозреватели датировали события фильма 2001-м годом именно исходя из этих подробностей. Дескать, нынче о сексе уже не поговоришь так. Движение «Ми-ту» задало новый отсчет исторического времени и новый способ датировать события внутри фильма.

Играет со временем и фактурой еще один европейский режиссер.

Странная картина «Транзит» режиссера Кристиана Петцольда раздражает, словно смотршь ее в разбитых очках. Изображение двоится, и это новый подход: в кадре сегодняшний Париж, а герои фильма проживают драму времен войны. У них сороковой год, Вторая мировая война, надо бежать, прятаться и спасаться, а они разгуливают в современной одежде по современному Парижу. Живут ожиданием визы, которая позволит им бежать из оккупированной нацистами Франции туда, где фашистов нет. Сюжетные сплетения опускаю, но ожидание визы, чужая любовь невольно вызывают в памяти бессмертную «Касабланку» Майкла Куртица, снятую в 1942-м. К концу фильм «Транзит» принимает форму римейка, снятого бедными для бедных, которые никогда не видели Ингрид Бергман и Хамфри Богарта. Если помните, там герой Рик отказывался от любимой женщины и помогал ей воссоединиться с ее мужем. Самолет поднимался в небо, уносил любимую, а благородный Рик оставался на летном поле, давая возможность залу рыдать над его жертвенностью. Нынче возлюбленные отплывают на корабле. Богарт-для-бедных прекрасен, но режиссер беспощаден: корабль с любимой тонет, атакованный немецкой подводной лодкой. Можно вздрогнуть, но рыдать не получится: по Парижу слоняются сирийские беженцы, которые охотно пошли в массовку к режиссеру Петцольду, и сострадание сменяется недоумением.

Итальянский фильм «Счастливый, как Лазарь» молодого автора - режиссера-сценариста-актрисы Алисы Рохвахер сделан с любовью. Он про милого доброго дурачка, который вообще не знает, какое, милые, столетье на дворе. А когда узнает - не очень впечатляется. Не могу сказать «спешите видеть», но рада, что посмотрела. Отношения со временем выстроены в фильме изобретательно и причудливо: герой сегодня живет в глухой деревне в горах, где вся деревня лет сто ничего не знает о переменах в мире. А когда полиция спасает их всех и герой спускается к подножию в мир сегодняшний, в современный город, только зритель понимает, что видит Лазарь. Но ни помочь, ни поделиться с Лазарем знанием мостов нет. Элемент пытки присутствует, когда созерцаешь чужие страдания без возможности помочь. И, конечно, вся современность Италии явлена небелыми беженцами – жуликами и ворьем.

Превзошел всех в работе со временем Альфонсо Куарон. Кроме черно-белого кадра его подвижной камере удалось передать ощущение сырого материала, снятого о живой жизни, и это почти стирает грань между искусством и реальностью. Равно как и сокращает расстояние между прошлым и настоящим. Единственный фильм, за который не страшно: он не постареет и всегда будет таким – вибрирующим, словно затихающая земля под ногами после землетрясения.

Событийными стали показы призеров, увенчанных Европой. «Холодная война» П.Павликовского, официально выдвинутая Польшей на «Оскар», «Магазинные воры» японца Корээды, удостоенные «Пальмовой ветви» в Каннах. «Пылающий» режиссера Чхан Дона из Южной Кореи, которому прочили все награды в Каннах, но не дали ни одной. Каждая работа заслуживает внимания и любую можно смотреть. Это зрелое профессиональное кино, которое знакомит с новыми странами, новыми сюжетами, характерами, неожиданными поворотами. Но высидеть трудно – фильмы монотонные, длинные, неторопливо разматывающие клубки сюжета. Подборка фильмов-участников из Франции привычна: узнаваемые из года в год милые лица и имена – Жюльет Бинош, Оливье Ассаяс, Мэтью Амальрик, Луи Гаррель, который нынче не только в главной роли, но дебютировал как режиссер. Жан-Люк Годар не приехал в свои 87 лет, но фильм смонтировал. Спасибо тем, кто ему помог, но это, конечно, не фильм. «Книга образов», как назвал он свое произведение, это набор визуальных посланий, не адресованных никому. Истинные поклонники Годара – знаю – дважды посмотрели это прощальное полотно Мастера.        

Один фильм я не посмотрела и не посмотрю.

Если кто осилит – напишите в редакцию, буду признательна. Называется «La Flor», сделан в Аргентине режиссером Мариано Линас. Идет он 807 – восемьсот семь прописью – минут. Его разрезали на три показа по четыре часа каждый с перерывом каждые два часа, но я не отважилась отдать почти сутки жизни на знакомство с эпосом, как пишут критики, современной Аргентины. Как говорила Нина Берберова, когда отказалась в Принстоне пойти посмотреть лампочку Эдисона, которую тот изобрел-создал-вкрутил и она всё горит: «Пусть будет что-то, чего я не видела».

В ногу со временем было всего несколько документальных фильмов. О них – отдельно.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру