Такова завязка оперы, созданной Моцартом по заказу венского императорского двора на либретто Лоренцо да Понте. Первоначально музыку должен был сочинить главный придворный композитор Антонио Сальери. Но, написав пару ансамблей, он к делу остыл, чем и воспользовался Моцарт, уже два года не имевший оперных заказов и стремившийся вырваться из финансового кризиса, в который повергли его болезни жены и резкое ухудшение экономики (а значит, уменьшение концертов и заказов), вызванное войной с Оттоманской империей.
С «Cosi», увы, ему тоже не повезло: вскоре после весьма успешной премьеры (1790) скончался император Иосиф, и по случаю траура все спектакли были надолго прекращены. Перерыв привел к охлаждению интереса, опера надолго сошла с афиш, и даже когда уже в XX веке вернулась в репертуар, то всегда уступала в популярности двум другим «детям» Моцарта и да Понте: «Свадьбе Фигаро» и «Дон Жуану».
Скажу честно: посмотрев в разные годы несколько разных постановок (в том числе и предыдущую, традиционную, в Мет, и сравнительно недавнюю, очаровательную и более оживленную, хотя тоже традиционную, в Большом) и искренне наслаждаясь ее прекрасной музыкой, я порой начинала скучать, тайно мечтая, чтобы арии были чуть короче, а сюжет быстрее двигался к развязке.
Во время нового спектакля, поставленного англичанином Фелимом МакДермоттом и блистательно оформленного Томом Паем (декорации) и Лорой Хопкинс (костюмы), скучать не пришлось. Начиная с уморительной сцены при закрытом занавесе, когда под звуки увертюры, то и дело заглушаемые смехом и аплодисментами, из сундука выпрыгивает «свита» Дона Альфонсо с плакатами в руках, и кончая поцелуем, который «влепляет» в финале Дону Альфонсо Деспина, опера разворачивается с неожиданностью аттракционов Кони-Айленда, где и происходит теперь действие спектакля. Бордвок с «Чертовым колесом» и «Русскими горками», дешевый прибрежный мотель с мигающей неоновой надписью, карусели, афиши, влекущий «Сад наслаждений» с кичевыми сердцами и лебедями, моряки, шпагоглотатели, силачи, акробаты, торговые киоски, любопытствующие официантки – в любовно выстроенный фон жизнерадостных американских 50-х опера Моцарта как-то очень ловко укладывается. И даже доскональное знание сюжета не уменьшит интереса к происходящему.
Правда, особо рьяные меломаны считают, что на сцене слишком много суеты и это мешает воспринять тонкости моцартовской партитуры. Я этого не почувствовала. Мне нравится этот спектакль, сделанный с выдумкой, юмором и тем сочетанием фарса и психологической драмы, которое всегда составляло прелесть и загадку «Cosi», где в рамках почти неправдоподобных в своем комизме ситуаций герои проходят через несколько стадий эмоционального взросления и получают не одну душевную рану.
Это непростое смешение игривости с грустью, так заметно присутствующее в музыке, требует многого от певцов. Вот партия Фьордолиджи (сопрано Аманда Маески). В один из моментов первого действия, разъяренная приставаниями незнакомых кавалеров, она поет «арию гнева», и мало того, что вокальный текст сложен и к тому же полон преувеличений (Моцарт тут слегка подтрунивает над устаревшим барочным жанром), так певице по воле режиссера надо одновременно с абсолютной точностью «работать» с хлопающей дверью (детали увидите сами). А в лирической арии второго действия, растерянная перед нахлынувшими чувствами к новому кавалеру, она просто... улетает в небеса: поет в корзине воздушного шара, что, согласитесь, тоже непросто. Но дело того стоит: оба момента запоминаются, характер выявлен, и за это можно простить иные вокальные погрешности.
В дуэтах с сестрой сопрано Маески гармонично сливается с меццо Сирены Мальфи, чья крепкая фигурка, энергичные жесты и сочный голос очень подходят для Дорабеллы – более земной и отзывчивой на радости жизни, чем возвышенно-романтическая (а потому особенно страдающая) Фьордолиджи. Их женихи (бас-баритон Адам Плачетка в роли Гульермо и тенор Бен Блисс в роли Фернандо) не менее колоритны: элегантные офицеры, превратившиеся в грубовато-вульгарных парней неопределенных занятий в кожанках и джинсах, они постепенно входят во вкус розыграша, не слишком задумываясь о его последствиях.
За последствия отвечают великолепный английский баритон Кристофер Мальтман (Дон Альфонсо) и бродвейская звезда с оперным образованием Келли О’Хара (Деспина), обладающая если не голосом оперной мощи и красоты, то во всяком случае вокальной техникой, позволяющей справляться с вокальными требованиями роли. Комедийный дар, «приперченный» костюмами и париками (по ходу дела Деспина становится то доктором, то нотариусом), тоже налицо.
За пультом - Дэвид Робертсон. 31 марта днем спектакль покажут в кинотеатрах мира, а потом, сыграв еще три-четыре раза (последнее представление 19 апреля), отложат на пару лет: в программе следующего сезона «Cosi fan tutte» нет.
