Почему я вспомнила о судебной тяжбе? Да потому что у наследственной тяжбы, о которой я уже писала, появилось продолжение. Итак, наследство Эрнста Неизвестного и его наследники, или много шума из ничего.
В конце ноября уходящего года несколько российских изданий опубликовали в одночасье статьи о наследственных претензиях вдовы Неизвестного Анны Грэм к единственной дочери скульптора Ольге Неизвестной. Напомню, что ещё в октябре последняя обратилась в американский Surrogate Court (Суд по наследственным делам и опеке) штата Нью-Йорк с ходатайством о разделе наследства. Интересы Ольги Неизвестной взялась представлять адвокатская фирма Beress & Zalkind. Казалось бы, что ещё тут комментировать и какие предположения выстраивать? Дело передано в суд, и пусть он решает наследственную правомочность каждой из сторон. Но вдруг из-за океана начали поступать тревожные предупреждения о «потере наследия Мастера», которое непременно будет утрачено для потомков в случае его раздела между двумя наследницами.
Анна Грэм высказала свою позицию журналу «Огонек», эта позиция была озвучена и в «Коммерсанте». Российская общественность рьяно включилась в осуждение Ольги Неизвестной, которой было отведено в их представлении о справедливости роль бедной падчерицы. Поток предположений и целое море желающих подписать письма-аффидевиты, в которых друзья рассказывали об отношениях Эрнста Неизвестного с Анной Грэм, но почему-то забывали упомянуть об отношениях отца с дочерью.
В российских статьях в нелицеприятном свете был выставлен и двоюродный брат Ольги, родной племянник Эрнста Неизвестного Андрей Рылов за то, что последний описал в собственном нотариально заверенном свидетельстве видение внутрисемейной ситуации. Подчёркиваю: ситуации внутри семьи, о которой ни друзья, ни поклонники не могли знать, ибо дела семейные таковыми и остаются, пока сор из домашней избы не выносят.
Мне также интересно узнать, где были многочисленные друзья Эрнста Неизвестного, когда тот лежал в больнице. И почему их не видели ни племенник, ни дочь? Но это просто риторические вопросы. Их ведь к аффидевиту не приложишь...
Если же без эмоций и по сути претензий Анны к ее падчерице, то формулируется все просто: в завещании, бесследно сгоревшем в далёком 1998 году, Эрнст Неизвестный якобы оставил своей супруге все наследие и состояние. Удивляет, что с 1998 года у скульптора не возникло желание восстановить это завещание. Как и единственная душеприказчица (по утверждению Анны Грэм) тоже не приложила никаких усилий для восстановления этой юридически ценной бумаги, без которой, по законам нашего штата, Анну никак не назовёшь единственной наследницей, а само наследство должно быть поровну распределено между законной супругой и не менее законной родной дочерью.
И в завершение о главном, о чем все переживающие об утрате наследия великого скульптора не говорят. Суд постановил создать специально юридическое лицо под названием «Наследство Эрнста Неизвестного» (Еstate), через банковские счета которого будут проводиться все транзакции, связанные с продажей и покупками работ скульптора, а также недвижимости, и оплатой долгов. Все предельно прозрачно. И ответственной от этого юридического лица тот же суд назначил Анну Грэм, которая теперь официально для всех физических и юридических лиц представляет всех наследников, т.е. себя саму, а также Ольгу Неизвестную. К сведению всех поклонников творчества Эрнста Неизвестного, желающих приобрести его работы или недвижимость: не забудьте лишний раз проверить, что все выписываемые вами чеки или подписываемые договоры купли-продажи ведутся с юридическим лицом «Наследство Эрнста Неизвестного», потому что любые предметы, продаваемые от имени любого из наследников, могут быть возвращены во вновь созданный наследственный фонд. Не рискуйте.
И состояние, и долги описаны в реальных цифрах и заверены в судебном порядке. А посему все разговоры о том, что «кто-то когда-то где-то с кем-то и о чем-то», не подпадают под категорию юридическую. Нравится это сочувствующим и переживающим, или нет.
Dura lex, sed lex – «Закон суров, но это закон».
