Новое искусство в старых стенах

Венеция, Биеннале-57

Официальное открытие Венецианской биеннале современного искусства закончилось, толпа профессионалов, «официалов» и журналистов, заполнявшая Арсенал и Жардини до полной невозможности что-либо рассмотреть, схлынула, призы раздали. Теперь самое время неторопливо пройтись по павильонам.   

Венеция, Биеннале-57
Лоренцо Квинн (Италия). "Поддержка", инсталляция перед Ca Sagredo

Арсенал и Жардини, основные пространства Биеннале, находятся неподалеку друг от друга, на пешеходном расстоянии от Площади Св. Марка. Не старайтесь посетить их в один день – все превратится в клубок невнятных ощущений. А начать можно с любого. В каждом есть свой Центральный международный павильон и группа национальных, и куратор нынешней Биеннале Кристин Масель умно и элегантно выстроила экспозиции Центральных павильонов как серию «блоков» на важные темы человеческого бытия: Время и Бесконечность, Земля, Традиции, Цвет, Радости и Страхи, Дионисийство, Шаманизм...

В Жардини Центральный павильон отдает немного места живописи и куда больше инсталляциям –внятным или не очень - на тему книг и слов в творчестве художников, а также индивидуальному творческому процессу (тут есть маленькая и остроумная инсталляция Елены и Виктора Воробьевых), подчеркивая тем самым, что в этот раз в центре внимания не политика, не военные конфликты, а творчество, искусство, воображение, красота, которая – за отсутствием лучшей надежды, - может быть, все же спасет мир.

Двинувшись к национальным павильонам, имейте в виду, что Германия, получившая «Золотого льва» как лучший павильон за инсталляцию Анны Имхоф «Фауст», может разочаровать, если прийти в неурочное время. Но раз в день в этом прозрачном пространстве из стеклянных стен и полов группа молодых, одетых (или полуодетых) в черное людей, сливаясь с толпой зрителей, создает полное символики визуально-музыкально-пластическое действо, объясняющее и награду, и название.

У неоклассического по архитектуре павильона США – груды мусора. Художник из Лос-Анджелеса Марк Брэдфорд намеренно искорежил столь любимую основателями страны благородную псевдоантичность мусором, большими черно-желтыми «ошметками», дешевым пластиком и прочими вторжениями. Так прекраснодушную утопию закрыла собой сегодняшняя реальность американских городов. В конце - единственный конкретный образ: пустая пыльная улица с идущим по ней темнокожим подростком...

Правду жизни искусство давно раскрывает в метафорах, и павильон России в этом отношении оказался не менее показателен. В построенном по проекту Щусева здании – три уровня. Первый, самый просторный, отдан многофигурной многоплановой инсталляции москвича и ньюйоркца Гриши Брускина «Смена декораций». В пору перестройки, составляя свой прославленный «Фундаментальный лексикон» из чем-то похожих фигурок, Брускин с веселой иронией прощался с советским прошлым. Тридцать лет спустя он всматривается в наступившее будущее, где над организованными безликими массами летают дроны, ракеты и самолеты, рядом шныряют танки и террористы и царят черное, белое и тени. Тревожные сонорности, сочиненные Дмитрием Курляндским, усиливают ощущение мрака. Над людскими фигурками возвышаются фантастические чудища с ушами-радарами и глазами-перископами, все это отбрасывает тени и меняет контуры под светом прожекторов, а самым запоминающимся символом становится двуглавый орел, символ власти, угрожающий, но отнюдь не величественный, а уродливый, с нелепыми в сегодняшнем электронном мире шестеренками, винтами и трубками вместо живота. Массы послушны, но орел требует починки. Брускин продолжает свою работу «археолога», но его взгляд отнюдь не весел.

Уровнем ниже разместили инсталляцию популярной группы Recycle (она уже выставлялась в Венеции) с многозначительным названием из интернетовской лексики “Blocked Content”: полуутонувшие в белом пластике фигуры, детали которых, правда, можно рассмотреть на собственном смартфоне при помощи специально скачанной аппликации (не пробовала). А в нижнем уровне – довольно банальное видео Саши Пироговой, вероятно, призванное вселить надежду: в почти сплошном мраке молодые люди очень медленно приходят в себя, с трудом поднимаются с разбросанного гравия и, переплетя руки, образуют круг. Тьма сменяется светом, молодежь обращена своими вдохновенными и серьезными лицами к нам, зрителям... Еще одна утопия?     

В Арсенале тоже засилье инсталляций, и так много не просто интересного, но вызывающего сильную эмоциональную реакцию, что за зрителя становится обидно: спеша все обойти и посмотреть, он не успевает всмотреться. Между тем большинство инсталляций разворачивается во времени и требует соучастия, как, скажем, 18-минутная инсталляция американца Чарльза Атласа: огромный экран с монтажом из 44 закатов. Но если, полюбовавшись несколько секунд соснами, волнами и оранжевым солнцем, вы пойдете дальше, то пропустите вторую, неожиданную часть, где нью-йоркская королева трансвеститов Лэди Банни поет и делится своими взглядами на жизнь, мир, политику, экологию. Контраст натурального и искусственного отнюдь не однозначен, юмор смешан с искренней болью, а циферблат рядом отсчитывает секунды, которые кажутся секундами, оставшимися нам и нашей планете...   

Куратор Масель сама выбирала художников для международных павильонов. Трое из России. «Добрые намерения» 40-летней москвички Ирины Кориной легко читаются теми, кто знаком с российской действительностью: венки из искусственных цветов, столик со сползающей белой скатертью, контуры военных орденов, мигающие неоном буквы - кичевая смесь военного парада, похорон и казино.

В грузинском павильоне - старая деревянная дача, в которой все время идет дождь (нехитрое убранство уже гниет и разрушается, что и задумано Важико Чачхиани). В латышском – смесь хитроумной графики, живописи и видео, автор - Микелис Фишерс.

Но Биеннале давно выплеснулась за пределы Арсенала и Жардини, и по дороге к Палаццо Грасси, отданное проекту Дамьена Хирста (он, как Брускин, «раскапывает» прошлое, только под водой; увы, за внешней эффектностью, даже виртуозностью, а также немыслимой дороговизной проекта, сколько-нибудь значимой идеи не прослеживается), я наткнулась на павильон Эстонии, со страшненькими механическими «игрушками» Кати Новичковой, на Кампо Санта-Стефано – на павильон Азербайджана (многоканальное видео на тему «дружбы народов»), а на набережной Заттере – на павильон Антарктики (Александр Пономарев все же осуществил первое коллективное плавание художников в Антарктиду, и в павильоне – его результаты).

Неподалеку - здание фонда V-A-C, созданного Леонидом Михельсоном «для развития современного искусства России». Раньше в здании находились офисы Венецианского порта, теперь – после впечатляющего ремонта – международная выставка на тему художественных последствий революции 1917 года. Факт интересный, выставка – не очень. Михельсон уже заказал еще одно выставочное пространство для Москвы, по проекту Ренцо Пиано. 

Все это и многое другое можно увидеть до конца ноября. Для нормального восприятия потребуется дня три. А если соскучитесь по Венеции без или с минимумом современных примесей, то либо отправляйтесь в залы Ca Rezzonico, где любовно восстановлены дворцовые интерьеры венецианского XVIII  века (вплоть до потолочных росписей Тьеполо, серии жанровых картин Пьетро Лонги и китайских ваз на скульптурных подставках из африканского дерева), либо покупайте билет в Ла Фениче, благо сезон в театре практически круглогодичный, хотя спектакли идут не каждый день.

На сей раз в репертуаре был «Севильский цирюльник», и отказать себе в удовольствии послушать Россини в постановке и исполнении итальянцев, да еще в легендарном интерьере (пусть и восстановленном после пожара), было невозможно. Спектакль 2002 года (режиссер Бепи Морасси) беззастенчиво традиционен, но на редкость симпатичен: костюмы, интерьеры, пейзаж – все по старинке, без помпы, сценических трюков и попыток «концепций». Только актеры по-современному подвижны и раскованны, что позволяет им играть россиниевский фарс (а это именно фарс) сочно, вкусно, весело, не пропуская уморительных трюков, но и не забывая о виртуозности белькантовых арий и блистательно сочиненных ансамблей.

Не устану повторять: чтобы оценить гений оперного композитора, необходимо услышать его опус не просто на его родном языке, но в исполнении людей, для которых этот язык такой же родной, как и для него. И несмотря на густоватое звучание оркестра и внешне тяжеловатую (особенно по нынешним киновременам) Розину, спектакль был настоящим наслаждением, тем самым фейерверком с брызгами шампанского, которым и знаменит Россини. Отсутствие мировых звезд с лихвой компенсировала ровность всего ансамбля. В нем не было ни единого «слабого звена», ни одной небрежно исполненной роли.

Если соберетесь в Венецию, «подгоните» ваше пребывание так, чтобы попасть на оперу. В июне это будет «Орфей», «Коронация Поппеи» и «Возвращение Улисса» венецианца Клаудио Монтеверди (в этом году - его 450-летие, и сэр Джон Элиот Гардинер с этой трилогией в полуконцертном исполнении путешествует по миру), а дальше – собственные постановки Ла Фениче: «Сомнамбула» Беллини, «Травиата» Верди, «Мадам Баттерфляй» Пуччини, «Сорока-воровка» Россини, а в октябре – «Дон Жуан» Моцарта, написанный тоже на итальянском языке. 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру