Выставка сравнительно невелика: 14 картин, созданных непосредственно в Нью-Йорке, в те последние 16 месяцев жизни, которые он провел в этом городе, плюс 25 полотен более раннего времени – с 1920-го по 1948-й, котоыре оказались в нью-йоркских коллекциях. Но лаконизм не мешает полноте: все главные параметры Бекмана и его времени налицо, причем в наилучших образцах – автопортреты (подобно Рембрандту и Ван Гогу, Бекман не уставал вглядываться в собственный облик, всякий раз, однако, его преображая), изображения других, часто в театральном обличье (дань всеобщему увлечению цирком и комедией дель арте), полные символики монументальные триптихи, картины-аллегории, мистические интерьеры, натюрморты, пейзажи.
Первый зал выставки отдан автопортретам, и по ним легко проследить биографию художника. Уроженец Лейпцига, Бекман начинал как верный ученик и последователь старых немецких мастеров. Первая мировая война, на которой он служил санитаром-добровольцем, изменила его взгляд на мир и искусство. Отдав дань экспрессионизму, он отверг его как направление слишком эмоциональное и примкнул к «новой предметности». В Берлине середины 20-х годов он вращается в среде интеллектуально-художественной элиты, дружит с музыкантами, писателями, критиками, издателями и становится одним из самых популярных немецких живописцев, чьи работы представляют престижные галереи и лучшие дилеры. Зеркало этой жизни - автопортреты 20-х годов, где он изображает себя то собравшимся «в свет» денди с небрежно наброшенным шарфом, то элегантно-циничным бизнесменом, то беспечным «отпускным» фланером в матросской шапочке. Эта же беспечность - в солнечные сценках на Ривьере в соседнем зале.
30-е годы меняют все: нацисты включают искусство Бекмана в обойму «дегенеративного» и в 1937-м конфискуют около 500 его работ из немецких музеев. Со второй женой, Матильдой, которую он называет Кваппи и не устает рисовать всю жизнь (на выставке несколько очень разных ее портретов), Бекман в 1938 году переезжает в Амстердам, надеясь, что он будет всего лишь перевалочным пунктом на пути в Америку. Начавшаяся через год Вторая мировая война оставила Бекманов в Амстердаме почти на десятилетие. К этому времени относится еще один известный автопортрет – «С рогом», где помрачневший художник в полосатой рубахе, кажется, вслушивается в тишину, ожидая, не раздастся ли ответ на тревожные сигналы его рога.
Только в 1947-м Бекман попал в Америку. Отвергнув приглашения преподавать в Мюнхене и Берлине, он предпочел преподавательскую работу в Университете им. Вашингтона в Сент-Луисе, штат Миссури. В начале 1949 года Бекманы перебираются в Нью-Йорк. Художник пишет, что город напоминает ему предвоенный Берлин в стократном размере. Он преподает в художественной школе Бруклинского музея и живет в Манхэттене, сначала в доме номер 234 на Ист 19-й улице, а с мая 1950-го – на Вест 69-й. Недалеко от этого места, на углу 69-й улицы и Сентрал-Парк-Вест, по дороге в музей Метрополитен, на выставку, в которую был включен его последний автопортрет («В синем жакете», 1950, он есть и на нынешней), он упадет, сраженный смертельным инфарктом. Ему было только 66 лет, и он был полон идей и планов.
Интенсивная, энергичная, мускулистая живопись Бекмана полна метафор и символов. Самый яркий пример – знаменитый триптих «Отплытие» (1932-35). Купленный в 1942 году основателем и директором МоМА Альфредом Барром, он – величественная и в то же время очень личная аллегория Германии того времени: в крайних панелях – пытки и казни, в центральной – семья в деревянной лодке: король в золотой короне и королева, прижимающая к себе младенца. И лодочник-страж. Синее небо, синее море. Ни проблеска надежды...
В Америке фигуративность Бекмана с ее непростыми аллегориями, открытой экспрессией и параллелями с искусством Средневековья вскоре оказалась немодной. Вытесненная сначала абстрактным экспрессионизмом, потом минимализмом, концептуализмом, поп-артом и прочими веяниями, она многим казалась старомодной, и иные музеи начали от нее избавляться. В 1971 году куратор современного искусства музея Метрополитен продал три картины Бекмана, включая изумительный автопортрет 1947 года, чтобы на вырученные деньги купить для музейной коллекции металлическую композицию Дэвида Смита. К счастью, ему не удалось продать превосходный автобиографический триптих «Начало». Он, как и автопортрет 1947 года, есть на выставке, которая продлится до 20 февраля.
