Сделать интересным набор номеров из известных спектаклей почти невозможно, даже если в каждом – звезда, и те, кому это хотя бы частично удается, заслуживают всяческих похвал. АБТ, в весеннем гала которого звезд почти не было, сумел унылую традицию нарушить. Благодаря своему хореографу-резиденту Алексею Ратманскому.
Вечер начался коротким фрагментом из мифологической «Сильвии» Фредерика Аштона, и торжественные фанфары музыки Делиба, сопровождавшие появление нимф-охотниц во главе с Сильвией (Мария Кочеткова), оказались кстати. Были еще и милый, аккуратно исполненный Изабеллой Бойлстон и Джефри Сирио Дуэт с лентой из «Тщетной предосторожности», в редакции того же Аштона, которую АБТ решил вернуть в репертуар, и маленький номер МакМиллана «Реквием» на музыку Форе в исполнении любимой в Нью-Йорке итальянки Александры Ферри. 53-летняя балерина, мать двоих детей, в сезоне АБТ будет танцевать Джульетту в «Ромео и Джульетте» Прокофьева.
Остальную часть программы – примерно три четверти — отдали работам Ратманского, и это была, как и в гала Нью-Йоркского Сити-балета, о котором я писала недавно, ее лучшая часть. Она напомнила, как неизменно виртуозен, музыкален и изобретателен Ратманский в самых разных стилях – от абстракции до сказки, от классики до современности, и привела в то приподнятое состояние духа, когда от зрелища не только не устаешь, но хочешь его продлить, потому что уже заражен этим ощущением постоянных открытий и почти плывешь на волнах музыки, которая от присутствия хореографии кажется прекрасней и богаче...
Серенада Бернстайна по «Симпозиуму» Платона, по-моему, сильно выиграла от хореографии Ратманского, впервые представленной в этот вечер в композиции с этим же названием. В России знаменитые беседы Платона о любви, вдохновившие Бернстайна на его пятичастный концерт для скрипки с оркестром, больше известны как «Пир» (древние греки симпозиумом называли ритуализированное пиршество, следовавшее за трапезой и сопровождавшееся возлияниями).
Ратманский хотел сделать балет на американскую музыку, услышал Серенаду, влюбился в нее и создал многозначный и бесконечно увлекательный, на удивление театральный спектакль – не только о любви, но вообще о богатстве и сложности человеческих характеров и взаимоотношений, о дружбе, понимании, поддержке – в беде и радости. Как и у Платона, в нем участвуют семеро мужчин. В бесшовном сплетении монологов, дуэтов, ансамблей каждый из них ведет свою тему, имеет свой «голос». Ратманский, как всегда, щедр: видит потенциал каждого танцовщика и каждому дает на редкость «вкусный» и при этом уникальный хореографический материал: вдумчив и серьезен Герман Корнейо, героичен и мужественен Марсело Гомез, по-мальчишески беспечен, даже слегка пьян герой Даниила Симкина, мечтателен и погружен в себя Калвин Ройал III... Как всегда у Ратманского, то там, то здесь мелькнет усмешка, подтрунивание, ирония, и хореография не пропускает элементов джаза в музыке Бернстайна.
Самый потрясающий момент прибережен для «точки золотого сечения»: после красивой, долго тающей музыкальной фразы вдруг раздвигается черный задник и в полосе оранжевого света является величавая фигура женщины (Девон Тейшер) — то ли конкретная жрица Диотина из «Симпозиума», то ли некий символ любви и женственности. Спровоцировав своим появлением весьма драматичный дуэт с Гомезом, она исчезает, чтобы в самый последний миг спектакля явиться вновь – неким миражом-напоминанием, выглянувшим из-за кулисы.
Отдельная похвала Джерому Каплану, автору строгих декораций и элегантных костюмов, с их цветовой палитрой, напоминающей античную керамику, и разнообразными формами, связавшими античную тунику с современным силуэтом.
Премьера «Жар-птицы» на музыку Стравинского состоялась в 2012 году, но оценить в полной мере восхитительный юмор этого спектакля, «экологический» подтекст, тонкости придуманных Ратманским сюжетных поворотов и идеальное соответствие музыке Стравинского (этого мне всегда не хватало в оригинале Фокина), я смогла только в этот раз. Впрочем, слова «в полной мере» здесь не точны: как всякое подлинное произведение искусства, этот балет выигрывает от каждого повторного прочтения, особенно если исполнители ведомы, как сейчас, рукой самого автора хореографии. Эта «Жар-птица» заставляет с нетерпением ждать еще одной вариации Ратманского на фокинско-дягилевскую тему: с 6 по 11 июня АБТ покажет балет Ратманского «Золотой петушок» на музыку Римского-Корсакова. Фокин поставил свою версию в 1914 году в оформлении Натальи Гончаровой.
А еще в программе гала была Сцена видения из «Спящей красавицы» Чайковского. Никогда раньше не казалась она такой волшебной, а каждый жест таким говорящим: плавная, словно в мареве грезы, грация движений, в которых читаешь и мгновенную влюбленность Принца, и мираж Авроры, и мягкий запрет Феи Сирени и ее помощниц. Созданная в прошлом году реставрация Ратманского будет идти с 28 июня по 2 июля и закончит сезон АБТ.
