Короткий киносюжет в начале, посвященный пораженному тяжким заболеванием главе совета директоров Джею Фишману, протеста, однако, не вызвал, тем более, что после него труппа показала изумительную миниатюру Джерома Роббинса «Дождь» на музыку одной из прелюдий Шопена. Если бы не посвящение Фишману, бывшему СЕО страховой компании Travellers, эмблемой которой является раскрытый красный зонтик, мы бы эту пьеску, где каждое мгновение полно очарования, грации, нежного юмора, не увидели.
Но перед финальным номером - первым исполнением нового балета Кристофера Уилдона «Американская рапсодия» на музыку Гершвина, публику решили угостить длинным и нудным разговором Уилдона и дирижера и аранжировщика Роба Фишера. Сначала - в киносюжете - они по очереди подробно объясняли, как замечательно им работалось над «Американцем в Париже» - бродвейским танц-мюзиклом, тоже по Гершвину, за который Уилдон получил в прошлом году «Тони». Это было сносно, потому что на экране показывали фрагменты из бродвейского спектакля - красочные и эффектные. Но устроителям вечера показалось этого мало, и подняв оркестр из ямы, они заставили нас слушать... «урок музлитературы», где Роб Фишер, глядя в бумажку, поднимал то одного, то другого оркестранта, просил сыграть отдельные темы и объяснял, как сложно на все это сочинить балет.
Аудитория сильно заскучала. А кое-кто мог бы и обидеться: «Голубая рапсодия» - не Восьмая симфония Малера, эта довольно простая по форме, сравнительно короткая и эффектная пьеса знакома каждому школьнику, даже если он никогда не был ни на одном концерте - сотни обработок, «Манхэттен» Вуди Аллена, трэки документальных фильмов и видеопутеводителей. Что тут объяснять? Тем более, что и школьников в зале я не заметила: аудитория гала-концертов состоит обычно из профессионалов и очень просвещенных любителей.
Когда, наконец, оркестр опустили на его обычное место, потух свет и поднялся занавес, то раздосадованную публику ждало еще одно разочарование. «Американская рапсодия» оказалась на вид довольно ординарной: знакомые до зевоты геометрические построения и чередования соло, дуэтов и трио с «массовками» оживляло только виртуозное мастерство двух солистов: легкого и жизнерадостного Амара Рамасара и мускулистого, экспрессивного Роберта Файрчайлда, звезды вышеупомянутого мюзикла, которому работа на Бродвее оказалась очень полезной в актерском плане. Две солистки были не так интересны. Цвета костюмов (голубовато-стальная массовка, одна пара в красном, другая в зеленом) почему-то напомнили мультик «Шрек», а расписанный волнистыми линиями из синих точек задник сочетался с ними не лучшим образом.
В балете был намек на любовную интригу на фоне общего веселья (после того, как Он то в одиночестве «летает» по сцене, то танцует с героем в красном, а Она пытается присоединиться к паре в красном - то ли как подружка, то ли как участница секса втроем, в кульминации Он и Она, наконец, находят друг друга, после чего следует их лирическое па-де-де). Чего не было, так это юмора и изобретательности. Возможно, Уилдону просто лучше работается с конкретным и детально разработанным сюжетом - недаром так удачны были его «Алиса в стране чудес», «Зимняя сказка» или тот же «Американец в Париже».
В программе была еще одна премьера: Mothership французского танцовщика и начинающего хореографа Никола Бланка. В переводе - космическая станция. По хореографии, однако, это не очень понятно. Делу помогла пульсирующая и в целом симпатичная музыка американца Мэйсона Бэйтса - смесь электроники с акустическими инструментами (именно по ней, созданной для YouTube оркестра, назван балет) и сравнительная непродолжительность.
А лучшим номером программы стал «Концерт DSCH» Алексея Ратманского, хотя танцовщики кое-какие подробности хореографии «проглатывали», явно недорепетировав этот очень интересный, насыщенный деталями, полифонический текст. За восемь лет с момента создания балет не устарел. Созданный на музыку Второго фортепианного концерта Шостаковича, он «по-пионерски» забавен, полон энергии (в первой и третьей частях только успевай замечать все, что происходит на сцене), требует виртуозности и артистизма от каждого участника (Ратманский видит не группу, не массовку, а индивидуальности), а его вторая часть просто останавливает дыхание своей возвышенной, певучей красотой.
«Концерт DSCH» был одним из нескольких спектаклей, созданных для Сити-балета, но Ратманский связан ныне более тесными узами с Американским балетным театром, где он хореограф-резидент, и в своем весеннем сезоне (он начался 9 мая) АБТ покажет как никогда много его работ: от «Жар-птицы» и Трилогии Шостаковича до совсем нового балета на музыку «Серенады» Бернстайна. Премьера состоится 16 мая, во время гала-концерта АБТ (уже в Метрополитен-опере). К сожалению, прима АБТ Полина Семионова в них не появится: она отменила из-за травмы все свои выступления в сезоне.
