Крест и газ

По субботам в синагогу, по воскресеньям в церковь, и всегда – на автомобиле

В духовной жизни я кентавр – ни человек, ни лошадь, гибрид материалиста с верующим. Результат воспитания в религиозной семье и жизни в атеистическом обществе. 

По субботам в синагогу, по воскресеньям в церковь, и всегда – на автомобиле

В Мидленде церквей больше, чем заправочных. Один из эмигрантских постулатов – хочешь быстрее войти в здешнюю жизнь, примыкай к церкви, неважно какой.

Американские церкви живут по законам капитализма и конкуренции друг с другом. В конечном итоге, прихожанин – не только единоверец, но источник церковного благосостояния. Поэтому идет неутихающая ловля душ. По прибытии в Америку в нашу квартиру повадились миссионеры всех конфессий. Слуги Божьи были вежливыми, воспитанными, но на редкость настырными.

Ходили по домам и квартирам парами. Запомнились две. Мощная негритянка, ее помощник и переводчик, субтильный молодой человек с рахат-лукумным личиком – бывший фарцовщик с Северного Кавказа. Полусумасшедшая дама из Тамбова с чапаевскими манерами, ее тихий американский супруг с огромным сизым носом и галстуком-бабочкой в горошек.

Не хуже попа Аввакума я истово клялся в приверженности религии предков, и от меня быстро отшились. Но поскольку мировоззрение моей жены представляет собой экзотичную смесь атеизма с язычеством, вербовщики почуяли перспективный материал, сидели часами и не понимали намеков на окончание визитов. За баптистами и адвентистами повадились католики, сайентисты, и даже раз занесло буддистов.

Постепенно религиозный штурм сошел на нет, но неожиданно в доме образовалась «нехорошая квартира» – ее заселили мормоны. По мормонской традиции, по достижении 19 лет юноши на два года покидают отчий дом и едут повидать мир. Снимают им жилье и кормят прихожане местных мормонских церквей. Гонзалес и Джон пронюхали про духовно беспризорную мою жену и принялись за работу, но закаленная в религиозных битвах крепость устояла и на сей раз.

Водка в храме

Со мной, как с крещенным русским, дела обстояли проще и, не долго думая, я присоединился к православной церкви св. Джона. Церковь в тридцатых годах прошлого столетия построили православные выходцы из Ливана, их потомки составляют сегодня костяк прихода, включая нашего батюшку Теодора. По сути, приход – большой клан. Все переплетены между собой родственными узами и, при внешнем формальном радушии, неохотно подпускают к себе «чужаков».

Я про себя отметил одну закономерность – поначалу редко кто из этнических славян обходит церковь. Но стоит только оглядеться и войти в американскую колею, как большинства и след простыл.

Наши религиозные пути нестандартны. Западные украинцы, приехавшие по линии греко-римской католической церкви, ходят не туда, а в православную церковь. Есть чисто русские прихожане синагог и стопроцентные евреи – прихожане православной церкви. Случаются варианты интересней. Старый еврей Ефим Маркович по субботам ходил в синагогу, по воскресеньям – в церковь.

Если ему на службе встречался знакомый, Ефим Маркович умолял никому не говорить, что его видели в церкви. Кто-то ему сказал, за это могут лишить фудстемпов.

После воскресных служб прихожане собираются в social hall при церкви, пьют кофе, встречаются со знакомыми, решают семейные и деловые вопросы. На Пасху ко мне подходит пожилой русский, лицо в багровых пятнах и, странно хихикая, заводит в дальний угол зала. Достает из-за кадки с деревом фуфырик и наливает в пластиковый стакан водку. За мою жизнь я, кажется, пил везде, но в храме!

Разочарованный дядя Вася выпил в одиночку, закусил помидором и долго колобродил по залу, пугая американцев алкогольными выхлопами.

Американская церковь не только дом, где люди общаются с Богом, но и своего рода клуб. Я не принадлежу к разряду дисциплинированных прихожан и хожу в церковь не по расписанию, а как получится. Постов и прочих ограничений не соблюдаю, близких друзей себе не приобрел, поэтому мой взгляд на приход как бы чуть-чуть со стороны.

Мне трудно понять, как можно дневать и ночевать в церкви – ведь есть еще работа, семья, дом. Но у части прихожан главный приоритет за церковью. Одними движет истинная религиозность, другими тщеславие. В приходе, как и в любой общественной структуре, есть своя иерархия – староста, церковный совет, комитеты и клубы – и активным людям всегда есть возможность проявить себя на том или ином поприще.

Церковная жизнь не утихает круглый год, подчиняясь религиозному календарю и общественным идеям прихожан. Отмечаю, как много молодежи. Они крестились в этой церкви, учились в приходской школе, завели здесь друзей, а затем заведут и суженых, потом все сначала. Для них – это естественный органичный круг. Мы же люди из другого мира, и наш удел до конца жизни метаться между верой и безверием.

Евангелие от Саймона, Лазаря и Марка

Но вот что есть чисто американская религия – так это поклонение железному идолу на колесах.

Когда я готовился к эмиграции, у меня было много опасений насчет Америки. Страшилок хоть отбавляй. На первом месте – автомобиль. Представить себя за рулем было за пределами моего воображения.

Права я купил по блату. В принципе, зря потратил деньги. Перед экзаменом в американском полицейском участке можно было предъявить сезонный билет на пригородную электричку Рига-Дзинтари. Тут же, в предбаннике, щелкнули на фотокарточку и через пять минут я получил водительские права – главный американский документ на все случаи жизни.

Но права еще не автомобиль. Машину можно купить за пару часов, но попробуй ее выбрать! Десятки моделей и сотни модификаций, невообразимое многообразие технических характеристик, форм и расцветок. Не говоря уже о шарадах с лизами, займами и процентами. Каждый день доброхоты дают по дюжине противоположных советов.

Эмигрант со скромным английским тянется к своим врачам, портным, парикмахерам, риэлторам. По автомобильной части общепризнанный авторитет – дилер Сеня с «Тойоты». Благодаря ему, русская община Мидленда разъезжает, в основном, на «Тойотах». Cеня – герой фольклора. Его ничего не значащая в Союзе фамилия Асс в английской транскрипции стала Ass – задницей.

Вдобавок к ней Сеню записали не как всех наших Семенов – Саймоном, а Semen’ом (спермой). Semen Ass – сперма с задницей – это перебор! Сеня взял реванш, сменив хулиганскую ФИО на благородного Саймона Голда.

Сеня потел и божился – он продает машину не корысти ради, а токмо из сочувствия к земляку. Почти задаром! Через каждые полчаса к нему на подмогу выскакивал менеджер-американец, и они начинали заливаться дуэтом. Наконец, нас сосватали на лизовую «Тойоту». Жена, не читая, поставила подпись под диссертацией-контрактом. У меня не оказалось какой-то бумажки и окончательную встречу перенесли на завтра.

На работе я показал экземпляр контракта боссу. Он пробежался по пунктам и покрутил пальцем у виска. Вместо нормальных 5% годовых за кредит Сеня влепил нам 17!

Наутро снова у нашего дилера. Когда я заявил, что аннулирую покупку, с лица Сени мгновенно слетела маска благодушия. «Ты не имеешь права. На контракте подпись твоей жены». Интуиция подсказывала, Сеня блефует, и я решил не сдаваться. Дилер и менеджер коллективно потели и клялись – за эти несчастные 17 процентов ни один банк не даст заем коту в мешке без кредитной истории!

«Тойота» в лице Сени выступила гарантом и вот, любуйтесь, черная неблагодарность. В итоге я победил, и вечером тот же Сеня пригнал «Тойоту» к нам во двор. До темноты я любовался своей красавицей, а потом далеко за полночь ворочался в бессонице. Завтра я должен сесть за руль... О, Боже!

Первые мои уроки проходили под руководством пенсионера Лазаря. Лазарь первые в жизни права получил три месяца назад, но уже летал по хайвэям, как ковбой по прериям. Он оказался неплохим учителем, но у него ни на секунду не закрывался рот, и по этой причине я не замечал ограничительных и запретных знаков.

Затем над усовершенствованием моих водительских навыков работал сосед Марк – ворчун и педант. В американском дорожном катехизисе полно несуразностей. На извилистой горной дороге могут разрешить скорость до 60 миль, на прямой ограничить до 25.

Естественно, никто дурацкие ограничения не соблюдает, включая саму полицию, и фактически добавляют к лимиту 5-10 миль. Один Марк плетется, как положено, причитая: «Во, б..ди! Мудаки, самоубийцы!».

Не роскошь, а бремя

С точки зрения дорожной безопасности русский район Мидленда не лучшее место в городе. Русские водители-новички по неопытности влетают на встречные полосы, корежат соседские машины, рушат заборы. Не выходя из автомобиля, въезжают в магазины.

Справедливости ради, с американцами тоже такое случается. По причине возраста. Слишком юного, либо наоборот. Подросток имеет право сесть за руль в 16 с половиной лет. Лет с четырнадцати он начинает терроризировать родителей. Кроме школы, куда его возит автобус, ему еще надо попасть на стадион, концерт, вечеринку, свидание.

Ему наплевать, какой у него автомобиль, лишь бы ехал. Ошалев от свободы, молодой мустанг несется по американским дорогам. Страховые компании учитывают все, и самые большие страховки как раз у самых безденежных – подростков и стариков.

Пожилые цепляются за машину до последнего. Старушки чуть не на четвереньках вползают в свои «Кадиллаки», в них они когда-то теряли девственность. Старички на инвалидных колясках в «Линкольны», в которых проводили бурные ночи с будущими бабулями. Среднее поколение американцев зачато не в спальнях, а на широченных задних сидениях «Линкольнов» и «Понтиаков».

Престарелые ездят медленно и осторожно, но подводит возрастная реакция, и они нередко становятся виновниками либо жертвами дорожных происшествий и мошенников. Один наш шустрый парень нашел в пожилых водителях золотую жилу.

За два года в Америке он сумел семь раз (!) попасть в ДТП, исключительно с престарелыми. Технология мошенничества гениально проста. В зеркале заднего вида парень присматривает очередную жертву на дорогой машине. На перекрестке делает «подставу», и старички врезаются в авто афериста.

Средняя американская семья имеет две-три машины, а чаще по числу членов семьи. Когда-то это казалось нам – с жиру бесятся! Сейчас понимаешь истинную цену этой «роскоши». Каждая машина съедает порой треть личного бюджета и этот крест по гроб жизни. Купив (взяв в lease), ты сначала платишь за удовольствие кататься на новом автомобиле. С возрастом машины растут проблемы и начинаешь платить за неосмотрительность ездить на старой. За жизнь американец меняет не меньше десятка машин. В первой его привозят из роддома, в последней везут на кладбище.

Машина – продолжение жилья американца. Все что не успелось дома, особенно по утрам, делается на колесах. Американец, как многорукий Шива, может одновременно вести машину, разговаривать по мобильнику, курить и пить кофе. Американка, плюс ко всему перечисленному, причесываться и делать макияж.

Автомобиль еще и продолжение физического естества. Владелец может ни черта не понимать во внутренностях машины (как и в своих собственных), но относится к ней, как к одушевленному предмету. Американец никогда не скажет “I like my car” (мне нравится моя машина), а только “I love my car” (я люблю мою машину). Что, впрочем, не мешает относиться к ней наплевательски.

Русские первую машину холят и нежат, вторую держат в порядке, но уже не идеальном. Третья напоминает передвижной мусорник – на панели годичный слой пыли, на сидениях пакеты от пиццы, на полу окурки и пустые банки. С третьей машины мы уже смело можем считать себя настоящими американцами. И с полным основанием согласиться с тем, что автомобиль, действительно, не роскошь, а всего лишь средство передвижения. И предмет особого культа. 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру