Убийство произошло в канун Пасхи, и статья увязывала эту трагедию с вековыми наветами на евреев, которые, по убеждению антисемитов, употребляют кровь христианских младенцев и священнослужителей в ритуальных целях. Еще до революции эту дикую клевету отверг неутомимый в борьбе с иудаизмом Священный Синод Православной церкви. Обвиняемых в таких преступлениях оправдали даже антисемитские царские суды.
Но “Правда” нашла каких-то «экспертов», в погонах и с научными званиями, которые доказывали, что история полна подобных примеров. Мало того, газета утверждала, что в книгах ребе Шнеерсона, которые американские хасиды настойчиво пытались вывезти из России, содержатся свидетельства и инструкции по осуществлению варварских ритуалов. И что именно поэтому хасиды хотят заполучить их в свои руки. Московские евреи замерли в ожидании погромов.
Бодался теленок с дубом. И однажды победил
Через день “Известия” опубликовали мою статью “Сатанинские игры в “Правде”. Хотя следствие с самого начала пошло по правильному пути - убийцей оказался свихнувшийся на демонологии бывший “афганец”, автор правдинской статьи Дмитрий Герасимов настойчиво протаскивал свою версию: неважно, чьими руками, все сделано как сказано в рукописях Любавичского ребе.
Я напомнил редколлегии “Правды”, что даже во времена оголтелых антисемитских кампаний сталинских времен партийная пресса не доходила до такого средневекового мракобесия, и о том, какими последствиями может обернуться нагнетание ненависти и массового психоза.
И посоветовал американским властям не полагаться на благоразумие читателей и возможности российского правительства защитить от беззакония, а отправить хасидских эмиссаров домой. Я понимал, что американцы разберутся с ситуацией без моих советов, но стало ясно, что российским политикам и правоохранителям придется заняться этой историей всерьез.
“Правда” откликнулась на критику отповедью “Сатанинские игры в “Известиях”, статья была подписана “Русские, украинцы, белорусы, казахи, азербайджанцы, армяне, евреи “Правды”. Эта история получила огромный мировой резонанс и была предметом разбирательств в прокуратуре, судах, в ней участвовали госчиновники, президенты России и США. “Правде” и ее адвокатам пришлось отступить.
18 июня 1993 года “Правда” опубликовала мою статью “Невежество - демоническая сила” (заглавие - цитата из Маркса). Мы долго говорили с Геннадием Селезневым, в ту пору главным редактором, вскоре он стал спикером Думы, и явно имел президентские амбиции.
Он утверждал, что статья Герасимова была напечатана без его ведома; возможно и так, но ведь после публикации он не отверг абсурдных обвинений. Дело закончилось беспрецедентно в истории большевистской газеты – “Правда” в конце концов признала: “Л.Гольдин прав: в статье “Сатанинское племя” по вине ее автора допущены непроверенные, необоснованные утверждения. Редакция приносит извинения.”
Радости от такой победы мало, но и сейчас, много лет спустя, я не могу здраво объяснить разворот событий от начала до конца и степень моей к ним причастности. Хасиды предпочитают об этом эпизоде не говорить, хотя, казалось бы, “миракл” - чудо победы над силами зла, над очередным Аманом из Пурима, оклеветавшим евреев. Когда я приехал в Нью-Йорк и предложил раввину Кринскому (после смерти ребе он стал административным лидером) встретиться, чтобы передать мои публикации о ребе и его библиотеке - первые в центральной российской печати, он продержал меня чуть не два часа в приемной, через раскрытую дверь я слышал его совсем несрочные телефонные беседы. Разговор не оставил приятных впечатлений.
Интерес и желание общаться потеряли и те хасиды, которых я хорошо знал по Москве. Я не в обиде - что было то было, у них, да и у меня, сейчас другие заботы. Кроме того, психология хасидов предполагает сосредоточиться на радости, позитивных эмоциях и надеждах. Если большинство евреев одержимы памятью о Холокосте и смотрят на будущее через этот опыт, то хасиды предпочитают думать и говорить о том, как Тора помогла евреям сохранить веру и образ бытия в течение тысячелетий.
Вот только что состоялся в Линкольн-центре организованный UJA вечер памяти жертв концентрационного лагеря “Терезин”, куда фашисты свезли еврейскую интеллектуальную и творческую элиту со всей Европы. Почти все узники погибли. В аудитории Эвери Фишер-холл не было ни одной черной шляпы. Я когда-то жил в Боро-парке, иногда меня приглашает на праздники бывший сосед-раввин. Однажды я принес альбом нового музея в Освенциме, раввин посмотрел на меня с ужасом и отказался от подарка.
Конечно же, многое в поведении и представлении хасидов покажется странным человеку со стороны. Но я отношусь к ним с уважением за крепкие семьи, заботу о старших, взаимопомощь, волю и самодисциплину, и понимаю, что если евреям суждено сохраниться, не раствориться в атеизме и ассимиляции, то будет это возможно только благодаря верным хранителям традиций.
Хабад и его эмиссары
Для антисемита все евреи равно ненавистны, но, перефразируя Оруэлла, некоторые ненавистнее других. Ни одна из еврейских конфессий и сект не вызывает столько внимания и пересудов, домыслов и явной клеветы, как движение Хабад-Любавич. Движение зародилось в середине 18-го века в белорусской деревеньке Любавичи, где его лидеры жили более ста лет. Затем центр переместился в Ростов-на-Дону, Ригу, Варшаву, а с 1940 года находится в Бруклине, в районе Краун-хайтс.
Основоположники движения соединили ортодоксию Торы и Каббалы и интеллектуальные поиски цели и смысла жизни, близкие идеям Просвещения. Можно особо отметить оптимистический настрой и открытость любавичской идеологии. Нелегкую и тревожную жизнь от изгнания до очередного погрома они пытались скрасить “мицвой” - благодеянием, “симхой” - радостью бытия во всех обстоятельствах.
“Все к лучшему”, “Все будет хорошо”, “Не боюсь я никого, кроме Бога одного” вытеснило психологию подавленности и страха и породило уникальный исторический феномен: небольшая секта (по разным источникам от 50 до 200 тысяч последователей) стала известной и обрела влияние во многих странах мира. Центры “Хабад” существуют во всех американских штатах, в 90 странах более, чем в тысяче городов. Особенность “Хабада” не только и не столько религиозное просвещение, сколько гуманитарная помощь по всему миру, и не только евреям.
Когда “чужой” приходит в ортодоксальную синагогу, его обычно не ждут с распростертыми объятиями, для желающих конвертироваться установлены строгие требования. Но любавичский хасид будет рад пообщаться с любым человеком и готов конвертировать за десять минут прохожего на улицах Парижа, Лондона, Москвы, если только неофит проявит интерес к жизни по Торе и Талмуду.
Активность Хабада достигла поистине планетарных масштабов, когда организацию возглавил ребе Менахем Мендель Шнеерсон, человек энциклопедической образованности, уникальной психологической силы, способный убедить взглядом, движением руки, улыбкой не меньше, чем знанием и логикой.
Даже люди, далекие от религии, отнюдь не симпатизирующие евреям, не могли не ощущать силы его магнетического воздействия. Для хасидов он обрел еще при жизни статус святого, Мошиаха, Спасителя Вселенной. Он умер в 1994 году, но многие единоверцы считают, что ребе их не оставил и по сию пору лидер в делах земных и небесных.
Я приехал в Нью-Йорк в день похорон ребе, и порой задумываюсь о странном совпадении. Во время моей “правдинской” истории я обращался к ребе за советом, информировал о ходе полемики, передавая письма через израильское посольство. Ответа не получил, но результат по понятиям места и времени был мистическим. Хасиды истово верят в чудеса, и каждый из них может привести множество личных тому свидетельств. Наиболее популярный - чудодейственное исцеление и деторождение бесплодными родителями, которым не могли помочь врачи.
Но, конечно, авторитет и влияние Хабада определяется не чудодейственными свершениями, а рутиной повседневной работы, сотнями эмиссаров, посланцев ребе по всему белому свету. Когда с началом перестройки хабадники появились в Москве, невозможно было предположить, что вскоре они станут неотъемлемой частью нового российского ландшафта.
Кто бы мог предвидеть - Ханука в Кремле, гигантские Ханукии и автобусы с грохочущей Хаванагилой на улицах, концерты, выставки, массовые публикации о еврейской истории, религии, традициях, встречи и споры в кабинетах министров, все это делали мальчишки 18-20 лет в черных сюртуках и шляпах, не знающие русского языка, без малейших представлений о том, что можно и нельзя в стране, где и старожилы сходили с ума от хаоса и неопределенности.
Почти в каждой бывшей советской республике зарубежные хабадники стали главными раввинами, успешно взаимодействуют с властями, ведут активную религиозную и благотворительную деятельность.
Трудно представить, насколько в сложном положении оказался главный раввин Украины Яков Блейх, американец из Бруклина. Я встречался с ним в синагоге Парк-Ист, он приехал в сопровождении внушительной делегации в составе глав православной, католической, мусульманской конфессий и ученых из Академии Наук. Уже свободно говорил по-украински и по-русски, командовал спутниками, чтобы надели кипы, никто не ослушался.
Сегодня “Мы за мир”, “Давайте жить дружно” - не проходит. Нужно занимать позицию. Блейх хорошо образован, окончил бизнес-школу Гарварда, у него восемь детей, и мог бы обеспечить благополучную жизнь семьи, работая в спокойных условиях. Но чувство долга не позволяет отказаться от трудной миссии.
Со стороны кажется, что все дело в золотом дожде из Америки. Полная чепуха. Не говорю о бедствующих и больных, которым Хабад каждодневно помогает. Но если кто надеется подзаработать, получить протекцию благодаря Хабаду, лучше поискать удачи в другом месте. О себе могу сказать словами Маяковского: “Мне и рубля не накопили строчки”, написанные в поддержку Хабада, хотя я, кажется, был первым, писавшим о них в массовой центральной печати.
Не надо идеализировать, как и никого другого, хасидов, тогда не придется разочаровываться. Люди как люди везде, ничто человеческое им не чуждо. Но целеустремленности, энергии можно поучиться.
Хабад живет и помогает жить другим за счет местных источников, умения находить друзей и сторонников. Каким образом Берл Лазар, родившийся в 1964 году в Италии и получивший образование в США, стал главным раввином России и Федерации еврейских организаций СНГ, другом, суперолигархов? В списке его наград ордена “Дружбы народов” (ну, это куда ни шло), но и “Минин и Пожарский”, “Петр Первый” и “За победу в Отечественной войне”!!!
Лазар звонит Путину домой, когда необходимо, и нет чиновника, который пренебрежет его мнением. Гигантская свадьба дочери Лазара Блюмы с сыном главного раввина Колумбии с гостями со всего мира перекрыла в медийном внимании события, связанные с именами мировых селебрити.
С другой стороны, как объяснить, не впадая в мистику, что бухарский еврей Лев Леваев, получив благословение ребе, сумел потеснить старейшие фамильные кланы, связанные с добычей, обработкой и торговлей бриллиантами, куда со стороны близко никто не мог подойти, и стать королем этого одиозного бизнеса? А судьба Романа Абрамовича, любимого богами, властями и женщинами с развитым эстетическим вкусом, патрона спорта, современного искусства и мореплавания и видного спонсора Хабада?! Подобные биографии не найдешь ни в романах Бальзака и Драйзера, ни в сказках “Тысячи и одной ночи”.
Ребе Шнеерсон: “Я ей доверяю”
Хочу сказать о другой удивительной судьбе. Некоторое время я много общался с Вероникой Ириной-Коган (Ирина это не имя, а фамилия). Друзьями не стали, были непонимание, недоразумения, но я имел возможность увидеть нечто уникальное вне моего опыта и сравнений. До перестройки она работала на скромной должности в Академии Наук, но когда нагрянули перемены, жизнь свела ее с хасидскими эмиссарами.
Что архив Шнеерсона, конфискованный советскими властями, находится в Москве, было многим известно, но Ирина смогла найти книги и рукописи в Ленинской библиотеке и, получив благословение ребе, оказалась в центре борьбы за возвращение архива хасидам.
“Я доверяю ей”, - говорил Шнеерсон каждый раз, когда речь шла о его библиотеке. Не берусь судить, время или встреча с ребе вселили в нее десятибалльную ураганную энергию и находчивость, но не было в России, Америке и Израиле двери, куда бы, если нужно, не вошла бы не просительницей, а прокурором и судьей эта маленькая еврейская женщина.
Кроме одержимости книгами, Вероника, так ее именуют зарубежная печать и хасиды, занялась невиданным в российской истории проектом - созданием Государственной еврейской академии имени Маймонида - великого толкователя Торы и естествоиспытателя.
Ирина-Коган смогла добиться за несколько месяцев открытия высшего учебного заведения, пробившись через антисемитские препоны, бюрократию, чиновников, найти преподавателей, привлечь студентов.
Вот небольшой штрих к портрету. Я был с ней в машине, когда по какому-то делу она поехала в Кремль. Шофер остановился, когда охрана попросила пропуск. Что-то с пропуском Ириной-Коган было не в порядке, она вышла из машины, что-то сказала, я не слышал, но видел оторопевшие лица охранников, - машина проехала.
В ту пору многое в ее личности и поведении казалось мне запредельным, но сегодня понимаю, что в те лихие времена по-другому ничего нельзя было бы сделать. Библейская Эстер -ближайшая аналогия. Крутые мужчины и железные леди нового смелого мира сломились бы там, где она выстояла, но когда в ельцинской борьбе за демократию танки обстреливали российский парламент, она плакала.
Ирина-Коган пригласила меня возглавить кафедру, и хотя в то время я уже заведовал двумя кафедрами и много публиковался, отказать ей не мог. Когда “Правда” опубликовала антисемитские инвективы, о которых говорилось выше, я предложил обратиться к видным русским интеллигентам за помощью, надеялся на авторитет коллективного письма в редакцию. Но Вероника настояла: “Не нужно никого просить, пиши сам”. Если бы не она, мне бы в голову не пришло участвовать в таком поединке.
По-моему, самым трудным и удивительным в ее успехе было не одоление финансовых и организационных трудностей и предубежденности противников, а то, что в это же время обучением российской еврейской молодежи занялся раввин Адин Штейнзальц, всемирно признанный титан иудаизма, переводчик и толкователь Талмуда, который тоже был близок к ребе. Ирина-Коган пошла своим путем, и при всех катаклизмах, спорах и разладах между правительствами и судами разных стран и между самими хасидами остается в эпицентре событий.
Семейная еврейская ссора
В последние годы ситуация, связанная с книгами и всей деятельностью любавичских хасидов, еще более усложнилась и стала, без преувеличения, достойной главы в Талмуде. Нужна мудрость царя Соломона, чтобы разобраться, на чьей стороне закон, правда и справедливость.
В 1991 году ребе Шнеерсон создал делегацию в составе главного раввина Калифорнии Шломо Кунина, главы библиотеки в Краун-хайтс Берела Левина, Иосифа Агаронова из Израиля и Исаака Когана из Москвы и поручил ей добиться возвращения конфискованных книг - его собственности.
Активную роль в переговорах играла Вероника Ирина-Коган, хотя в основном оставалась в тени в роли консультанта, но без ее мнения хасиды шагу не делали. Юноши из хасидских иешив в Бруклине, которые обосновались в синагоге на Большой Бронной, стали ударной силой, порой в прямом смысле, наступления на Ленинскую библиотеку, Министерство культуры.
Иосифу Кунину (сын Шломо) было 19 лет, когда он появился в Москве, где провел пять лет. Сейчас он раввин синагоги на Беверли-хиллз в Калифорнии, растит семерых детей и детей родственников, погибших в дорожной катастрофе, но денно и нощно одержим незавершенной борьбой за книги.
Мы иногда говорим с ним по телефону, помню его радость, когда после многолетних разбирательств американский суд решил вопрос в пользу Краунхайтс и потребовал немедленной передачи книг в США. В противном случае нависала угроза над всем культурным обменом между двумя странами. Решение суда давало право конфискации российской собственности в порядке компенсации. Многие российские музеи заморозили международный обмен экспозициями, возможны и более серьезные последствия.
Но вот какое-то время назад пришла новость - президент Путин прибыл в Музей еврейской истории в Москве (проект стоил более 50 миллионов долларов, и он лично пожертвовал деньги на строительство) и объявил, что принято окончательное решение: книги Шнеерсона будут частью музейного хранения.
Президента окружали хасиды во главе с главным раввином Лазаром, раввинами Коганом и Бородой; на подиуме был установлен портрет ребе. Общенациональный патриотический характер события подчеркивало присутствие Иосифа Кобзона, который поддерживал отношения с хасидами с начала их московской одиссеи.
Путин сказал, что теперь каждый сможет “изучать эти книги и получить из них знания, столь необходимые современным людям”. Лазар назвал решение соломоновым и сказал, что это большой день для евреев. Он обвинил лидеров американских хасидов в том, что их действия наносят вред отношениям между двумя странами. Чтобы мало не показалось, вдобавок ко всему российское Министерство культуры и Госбиблиотека учинили встречный судебный иск, требуя возвращения книг, переданных Ельциным вице-президенту Гору. Что думает Ирина обо всем этом, я не знаю. Но недавно она побывала в музее с внуками и осмотрела библиотеку.
Несколько дней назад я позвонил Иосифу Кунину и спросил о дальнейшем развертывании событий. Пока речь шла о погоде в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, разговор продолжался, но когда я сказал, что хочу написать статью, выяснилось, что собеседнику срочно нужно выпить кофе (в переводе - нужно посоветоваться).
Иосиф перезвонил и сообщил, что сейчас ничего сказать для печати не может в силу юридических обстоятельств, но вскоре у него будет новая информация. В недалеком будущем мы вернемся к этой нескончаемой истории.
У человека со стороны возникает много вопросов: кому, кроме хасидов, нужны эти книги с заметками на полях? Материальная стоимость библиотеки совсем невелика, хасиды изначально предлагали обменять книги на те же издания, но которых не касалась рука ребе, или на компьютеры для госбиблиотек.
Все тексты микрофильмированы, есть на электронных носителях. Сегодня, когда книги доступны, даже такой сумасшедший, как автор сатанинского навета в “Правде”, может убедиться, что в них нет указаний по изуверским ритуалам.
Семейная еврейская ссора из-за старых книг, не из-за банковских счетов и недвижимости... Редкий случай, когда в современном мире бескомпромиссная борьба идет не за деньги и политическое влияние, а за представления о справедливости и моральном долге. Нет более высокого критерия культуры человека, чем его отношение к книгам. Наблюдая, куда ведет сегодня религиозный фанатизм, нужно отдать должное всем сторонам книжного конфликта: они борются цивилизованными методами и ищут решения в судах и дипломатии.
...Мне кажется, ребе Шнеерсон улыбается, глядя издалека на все эти споры, радости и разочарования. Не хлебом единым, не мортгиджем и не кредитной картой жив человек. Все еще есть вера, есть идеалы и ценности, и есть желание бороться за них, не жалея времени и усилий.
