И вызвались помочь художнику в этой сложной ситуации она, Наташа Корсакова, и ее муж Степан Корсаков. Он сейчас там, в квартире. Как зовут скульптора? Александр Ней.
Что???
Александр Ней, тот самый, работу которого, белый перфорированный череп, держит в руке Высоцкий на знаменитой фотографии, сделанной в парижской мастерской Шемякина?! Фирменный «почерк» Нея - дырчатость, изъеденность, филигранная пупырчатость артефактов, ни с чем не спутаешь, когда хоть раз увидишь. Его боготворят сами художники, считают великим. Его работы хранятся в крупнейших музеях, в самых престижных частных коллекциях.
Поехал туда, на театр военных действий. Место - идеальный для Нью-Йорка локейшн, угол бриллиантового квартала, 47-й улицы и Шестой авеню, один квартал от Таймс-сквер. Поднялся из сабвея, тут же вход в подъезд дома 73 по Вест 47-й. Поднимаюсь на четвертый этаж по крутой узкой лестнице. Лифта нет. Там, на четвертом и пятом, полный бедлам. То, что американцы называют mess.
Шесть комнат дуплекса, по которым будто Мамай прошел. Все завалено вещами, мебель вверх тормашками, посуда, бумаги, книги. Узенький проход, по которому бочком протискиваются рослые парни с тяжелыми, судя по их усилиям, коробками.
А вот и Степан. Улыбчивый парень. Несмотря на молодость уже «чиф», финансовый босс в Нью-Йоркской академии искусств. Рассказывает. Один из его знакомых в России, владелец арт-галереи Сергей Гридчин попросил его и Наташу подключиться и помочь Александру Нею, с которым Гридчин познакомился по Facebook и состоит в дружеской переписке.
Нея выселяют по решению суда. Он прожил в квартире сорок лет. Вдумайтесь - сорок! И вот ему поставлен ультиматум - убираться куда угодно. Пришли маршалы, принесли постановление о выселении (эвикшн). Все по закону, не подкопаешься.
Вызвали компанию по перевозке. Те глянули, прикинули. Где-то четыре тысячи работ на самодельных полках во всех практически комнатах - скульптуры, картины. Почему не продавал? Не покупали? Да нет, просто он очень дорожил этими вещами, не хотел с ними расставаться.
“Муверы” заломили огромную цену. Много-много тысяч. Таких денег у Нея нет. Ну тогда мы выбрасываем все на помойку, сказал лендлорд.
Сигнал SOS Степан и Наташа восприняли со всей душой. Взяли на себя расходы по перевозке во временное хранилище, которую сами организовали. Степан кинул клич, пришли ребята-волонтеры, которых он знал по Академии. Работают все эти дни. Скульптуры Нея - из терракоты.
Его любимый материал. Глина тяжеленная. Каждая вещица, даже небольшая, весом с приличную гирю. Упаковывают в «баббл», в несколько слоев, чтобы не разбить. Наняли грузовик U-Haul. Кто платит? Степан и Наташа. Как я понял, и Гридчин тоже.
Они одолжили Нею сумму на перевоз работ без процентов на год. Нет, они не чистые романтики-меценаты, у них есть план создать фонд, где аккумулировать все его произведения, провести полную инвентаризацию и правильно выходить на арт-рынок.
Ребята взмолились перед лендлордом и властями: дайте еще какое-то время. Первый муж Ханны, дочери скульптора, согласился приютить 75-летнего мастера с его 73-летней супругой Лиз в просторном доме, ему принадлежащем. Правда, дом в медвежьем углу, миль 35 от Олбани, в городке Хусик-Фолс, что на границе трех штатов, Нью-Йорка, Массачусетса и Вермонта. Но хоть что-то. Не на улице же ночевать.
Накануне «эвикшн» сын скульптора, 34-летний Джоэл, вызвал «скорую», - отцу стало плохо с сердцем. Не мудрено.
Немного истории
Александр Ней родился в Ленинграде в 1939 году. Настоящая фамилия Нежданов. Шутки насчет родства с французским маршалом Неем воспринимает доброжелательно и адекватно. Ребенком пережил блокаду. Когда я позвонил ему и пожелал не нервничать в связи с выселением, он со смешком ответствовал: я блокадный, нервы мне уже тогда закалило на всю жизнь.
Учился он изобразительному искусству в родном городе и в Москве. Преподавал. Работал немного в кино. Власти его всячески гнобили - как художника, бесконечно далекого от стандартов соцреализма. Ведь он «поверх барьеров» общался напрямую с великими цивилизациями древности, откуда черпал вдохновение для своих непостижимых скульптур. Несколько месяцев провел в психушке.
Дружил с такими же упрямыми чудаками, которых называли нонконформистами, авангардистами и диссидентами. Сам он терпеть не может политические аффилиации. «Я философ, одиночка, сам по себе», - говорит Ней.
В 1972 году отправился во Францию и домой уже не вернулся. А двумя годами позже оказался на американской земле. Первое время Неи жили на Толстовской ферме, а потом переехали в Манхэттен.
Ювелирная работа
Знакомый ювелир Мозес Дайкман, великодушный человек, который в 20-е годы тоже бежал из СССР, поселил у себя русского гения, назначив очень скромную плату. За дуплекс (два этажа, а на каждом по три комнаты) - примерно 500 долл. Цена росла щадяще, по чуть-чуть. В 1991 году, увы, благодетель Мозес отправился к праотцам, и его сын Джейкоб Дайкман, по словам Джоэла, уже не питал столь же нежных чувств к скульптору и его семейству. Но гнать не гнал, а цену поднимал не сильно.
На момент «эвикшн» она достигла 2 тыс. долл. За шесть просторных комнат в центре Манхэттена, конечно, можно выручить на порядок больше. Дайкманы, как говорит Джоэл, не бедствуют и дети у них по лавкам не плачут. Им, по его словам, принадлежит еще несколько зданий на 47-й улице, а там каждый киоск с ювелиркой сдается в рент тысяч за 20 долл. в месяц. Но не будем считать деньги в чужом кармане.
В 1997 году, когда сильный пожар уничтожил и повредил много его работ, Ней отказался от страхового сеттлмента в 1 млн долларов. Посчитал, что его вещи стоят гораздо дороже, пошел в суд и проиграл. Чудак, пожимали плечами люди. И верно, чудак.
Джоэл Ней уверяет что вначале здание было под рент-контролем и все эти годы действовала стабилизация квартплаты.
Как пишет «Нью-Йорк таймс» в статье, вышедшей на днях, Неи задолжали лендлорду за все эти годы 107 тысяч долларов. В июне прошлого года Дайкманы отказались продлевать лиз.
«Нужно платить налоги, поддерживать здание, - сказал Джейкоб Дайкман корреспонденту «Нью-Йорк таймс». - Семья растет - мы не можем так дальше продолжать. Мне, конечно, очень неловко перед ними, действительно, но в какой-то момент ты понимаешь, что ничего сделать нельзя».
Газета сообщила, что в ноябре 2013 года Неям был указан срок выселения - июнь 2014 года, а долги прощались.
Суд решил, что рент-контроля в этом здании нет. Документов, подтверждающих обратное, не обнаружилось, хотя Джоэл уверяет, что они должны быть. Скорее всего - это просто версия - здание было дерегулировано, то есть цены в нем в одночасье стали рыночные, то есть заоблачные.
Прекрасная Красная Книга
Джоэл Ней от отчаяния бросил клич. Может, мировая художественная закулиса поможет в этой отчаянной ситуации? Поступают мнения. Вот такие, например - их много больше, места не хватит.
«Второго Александра Нея в искусстве нет. Действия лендлорда в данной ситуации я бы квалифицировал как варварские». Коротко и ясно. Это Гриша Брускин выразил проблему с присущим ему лаконизмом.
«Считаю Александра Нея выдающимся американским художником российского происхождения, - пишет Александр Боровский, заведующий отделом новейших течений Государственного Русского музея, член-корр. Российской Академии художеств. - В коллекции Русского музея (Санкт-Петербург) есть его прекрасные вещи. Глубоко озабочен сохранностью его наследия».
«Я считаю искусство Александра Нея выдающимся вкладом в развитие взаимопонимания меж культурами России и Америки», - мнение художника Виталия Комара.
«Александр Ней - это не просто значимая историческая фигура в русско-американской культуре второй половины ХХ века, - пишет Виталий Пацюков, искусствовед, член-корр. Российской Академии художеств. - Он уникальный художник, который соединил архаическую мысль, связанную с культурой доколумбовой Америки, Вавилона, Центральной Африки, с искусством постмодернизма.
Александр Ней осуществил универсальный диалог между великими художественными системами прошлого и современности. Искусство и творческое наследие Александра Нея можно занести в “Красную книгу”, их необходимо беречь и создать им режим максимального благоприятствования и защиты».
Какая “Красная книга”? О чем вы, уважаемый член-корр., говорите? Спасти бы от свалки ценнейшие произведения искусства...
Бывший мэр Блумберг, приветствуя юбилейную выставку Нея в 2009 году, пишет в приветствии: «Своей деятельностью г-н Ней оставил неизгладимый след в художественной жизни нашего города и за его пределами... Более того, успех г-на Нея демонстрирует безграничный потенциал опыта жизни в иммиграции в Нью-Йорке. Его тяжелый труд и упорство служат для всех нас примером».
Верно, потенциал «опыта жизни» безграничный, дорогой бывший мэр.
За полчаса до отправки номера в типографию я позвонил Степану. Как проходит эвакуация? Примерно тысячу работ вывезли, сообщил он, но еще 3-4 тысячи остались. Срок нам дан до 19 марта, с перерывом на Пурим (лендлорды очень религиозны). Не успеем - будущее работ Нея не в галереях и музеях, а на городской помойке.
Джоэл Ней сказал, что борьба не прекращена, что они подали на апелляцию. Кто знает, может, удастся доказать, что был рент-контроль и рент-стабилизация.
Позвонил Александру Нею.
«Да, на меня совершено нападение, - сказал он спокойным голосом, - совершен разгром. Мне надо учиться работать в новых условиях. Мои произведения - иллюстрации смыслов. Получается, что против меня - власть. Я помню, как весной сквозь асфальт перед зданием Академии художеств в Ленинграде пробивалась зеленая травка. Сегодня на меня положили толстый слой асфальта. Как выжить, как приспособиться к этому, пока не знаю».
