Вспоминаю прошлый год, когда чокнутыми болельщиками мы зябли на трибуне. Самые-самые уже пробежали – а потом появились инвалиды: их скорость была объяснимо повыше, чем у крепких середнячков на своих ногах, коляски шустрили к финишу, мы, разумеется, вопили и аплодировали – но, совсем честно, взгляд и мысли спешили переключиться все-таки на бегущих следом здоровых. И не только потому, что папа с мамой ожидали родное существо: просто не хотелось долго видеть то, что надрывает сердце.
Скажем правду: человек – существо неблагодарное. Мало кому придет в голову, пробудившись утром, ликовать по поводу того, что руки-ноги слушаются, органы чувств в порядке. Кто расценивает естество как подарок? Только те, кому он по судьбе не выпал. Русский перевод экономного английского disabled звучит убийственно: «инвалиды», «калеки». Тем убийственней, что именно это и означает... Можно смягчить смысловую остроту корректной многословной конструкцией типа «люди с физическими недостатками и ограниченными возможностями» - но вряд ли это остудит накал конкретных жизненных драм.
Недавнюю встречу в манхэттенском Театре HBO, похоже, обошли вниманием главные городские хроникеры: и Большое Яблоко, и страна в целом, не умолкая, вещали о вирусе Эбола. Кто бы на этом фоне вспомнил, что в США проживают шестьдесят миллионов (!) людей с физическими проблемами. Между тем именно в сегодняшнее нервное время Городской общественный телевизионный центр (Downtown Community Television Center) и лично Виктор Кализе – уполномоченный мэра по делам инвалидов - сочли нужным и возможным пригласить журналистов и публику на премьеру короткометражных фильмов, созданных участниками проекта с любопытнейшим названием Media Enabled Musketeers.
По-русски это звучит довольно громоздко: «Мушкетеры, вооруженные неограниченными возможностями средств массовой информации». Но суть - благое дело обучения обиженных ли природой, потерявших ли в силу обстоятельств здоровье людей основам кинодокументалистики, чтобы муза кино помогала им жить, а зрителям осознавать: ближние с физическими проблемами - не маргиналы.
Учредитель DCTC Джон Алперт – темпераментный и яркий человек, известный документалист, лауреат шестнадцати (!) премий «Эмми» - поддержал российскую идею проекта для тех, кого мало кто из нас готов представить себе в роли кинорежиссеров. И протянулась ниточка через Атлантику: совместный проект разрабатывали директор Московского Центра развития журналистики Ольга Кравцова совместно с самим Джоном и с Кариной Чупиной - экспертом по вопросам инвалидности ООН.
Умница Оля Кравцова, английский просто шекспировский, ранее занималась вопросами освещения в прессе экстремальных ситуаций и тем, требующих особо бережного к себе отношения. Она же проводила тренинги для журналистов по интервьюированию пострадавших. Вышедший недавно закон о закордонных агентах подоспел очень вовремя, инициативная Оля поняла, что иностранные гранты на какие бы то ни было проекты лучше не брать. Не кормиться, то есть. «Ну, значит, пока и не кормлюсь!» - поясняет она с философским спокойствием.
Пока что под ее крылышком и опекой в Нью-Йорк приехала группа из четырнадцати россиян-инвалидов, новоиспеченных режиссеров – жителей Москвы, Красноярска и Сергиева Посада. Разница во времени - аж до двенадцати часов, разница в температуре воздуха – градусов двадцать по Цельсию, но - процесс пошел! И кто знает, может, одна из храбро обозначенных целей проекта – «способствовать улучшению отношений между Россией и Америкой» - будет хоть частично достигнута?
В самом деле, разница в градусе отношений между ершистыми политиками и между людьми, пораженными болезнью, существенная: последним нечего делить, кроме своего недуга, – и ничего, кроме взаимной поддержки, они друг от друга не хотят. Достойный пример достойного общения.
«Москва и Вашингтон – во!» - Кора Вайс, глава Совета директоров DCTC, с которой пьем кока-колу за маленьким столиком Театра HBO перед показом фильмов, выразительно стучит кулачками: два полушария - сшибка, непримиримость! «А больные люди – вот так!» - крепко сцепляет пальцы, что может означать только одно: не разлей вода...
Мушкетеры, рыцари кинокамеры, стояли перед нами, собравшимися, как перед целым миром – и все улыбались: и господин Кализе – седовласый, представительный, сам в инвалидной коляске, и живейший веселый человек Джонатан Новик, взбежавший на сцену с невероятной легкостью, в торжественном костюме и удобных кедах – без комплексов. Это он начнет свой фильм спокойными словами: «Я лилипут...» Его шестиминутку «Не смотри на меня свысока» посмотрели на You Tube - отнюдь не свысока - более двух миллионов зрителей.
Подобие улыбки озаряет лицо Володи Турушева - человека-птички, который общается с миром посредством компьютера и забавной палочки в виде клюва, хитроумно придуманной его мамой Тамарой... Сияющая Мириам Магомедова, выпускница МГУ, представляет участников поименно. Далеко не все могут встать и раскланяться, но все – в настроении. Ибо - ни одного свободного кресла: прямо как на Опру или ДиКаприо!
Джонатан Новик зачитывает длиннейший список спонсоров – людей добрых. Один из таковых, легендарный Вячеслав Фетисов, купил многим из присутствующих кинокамеры. Послом от папы была Настя Фетисова: участники проекта ладони отбили, приветствуя ее!
А дальше - тишина и освещенный экран.
«Хочешь лететь – лети... Хочешь светить – свети!» - голосом негромкого колокольчика поет песню на свои стихи Наташа Рыжова, весьма недурно аккомпанируя себе на гитаре (фильм «Хочу – значит, могу!»). Она без ног, в коляске. Подростком ее ударило током такой силы, что простое выживание оказалось совершенным чудом. Сегодня Наташа - лучница, серьезная спортсменка. И мама замечательного сынишки.
Выступая после показа, она скажет про необходимость верить в успех, иметь мечту и сохранять упорство в достижении цели. Слов, подобных этим, прозвучит в тот вечер много – по-русски, по-английски. Их произнесут слепой педагог Сергей Парахин (лента «Особый формат»), прикованный к коляске после травмы позвоночника Эндрю Ангуло («Двигаясь вперед»), слабовидящая обладательница богатого расцвеченного сопрано красноярская старшеклассница Диана Перфильева («Диана»)...
В бытность свою газетным и журнальным редактором я жестко правила либо вычеркивала многократно используемые сочетания, профессионально и важно называя их штампами, - а теперь слушаю про веру, мечту, цель и упорство, очень стараясь не плакать.
... Вот эта американка, бывший финансовый аналитик одной из манхэттенских фирм, похоже, не плачет никогда: настолько тверды интонации ее голоса – а жесты решительны почти по-мужски. Несколько лет назад Донна Капелла перенесла тяжелейший инсульт.
Вначале врачи слабо верили, что выживет, потом – что заговорит. Но – заговорила, сперва очень плохо, потом просто плохо – так, что уже можно было понять вопрос: «Ходить буду?» «Никогда!» – решительно ответствовали светила.
А она стала шевелить ногами. Тогда сказали, сомневаясь: ну, может, с ходунком. Пошла с ходунком. Ну, молодец, так и до палки недолго – радовались специалисты. Вот она и палку в угол поставила. Далее держала специальный экзамен на вождение. Принимали его строжайше. Сдала. Муж ничего не понимал: зачем эти игры в сверхсамостоятельность? Скажи спасибо, что выжила! Три года назад он ушел – ну, что поделаешь, видимо, кончилась любовь. Придется теперь без любви – так тоже бывает: не страшней, чем многое другое.
Вот с любовью – с ней таким людям труднее всего. Вернее, без нее. Американец Бенджамин Рослофф, двадцати одного года, высокий и, как говорят, интересный (поверьте мне, очень...) снял фильм-малютку на три минуты под названием «Можно, я позвоню тебе?»
Он страдает аутизмом – и отказывается верить в то, что его можно полюбить искренне. В кадре одна девушка, другая: познакомиться, что странно для человека с таким диагнозом, для Бенни не проблема. «Можно, звони!» - весело говорят барышни. Но он начинает очередной телефонный разговор – и вновь мучительно не уверен, что его воспринимают всерьез.
Сдержусь, не стану спрашивать про любовь у Дианы. Тоже высокая, с русалочьими волосами, она идет по фойе, держась за руку крохотной Ирины Владимировой. Диана Перфильева почти не видит – совсем мало. Остановились обе, ответили на приветствие весьма дружелюбно, Диана попросила не называть ее на «Вы», ей так проще – без церемоний. Поделилась планами: после окончания средней школы – а музыкальная уже закончена с отличием! – попытается поступить в училище, а потом, дай бог, в педагогическую академию. «Учить других? Но в фильме вы так поете, такой богатый голос – может, на сцену?»
Про сцену она сказала чуть скептически: многое решают деньги. Ну, посмотрим, главное – учиться.
У многих из них особая страсть к учебе: счастливчики, не понимающие, какое это благословение – телесное здоровье, порой куда менее прилежны. Мириам Магомедова родилась в Дагестане с диагнозом «детский церебральный паралич». Фильм «Победа Мариам», снятый ею вместе с журналистом Татьяной Борисовой, грустен невероятно.
Камера запечатлела маленькую девочку, идущую с матерью за собственной коляской, с невероятным трудом переставляющую ножки. Покорять академические вершины она ринулась с ранних лет, училась одержимо и стала обладательницей красного университетского диплома.
...Они верят в свои силы – хотя таковых не в избытке. Они верят в людей – хотя это звучит несколько расхоже. Кроме того, именно люди, нормальные и в большинстве своем незлые, часто говорят родителям врожденно больных детей: может, лучше было бы из роддома не забирать... Диагноз хондроплазии был поставлен Ире Владимировой сразу при рождении. Испуганная мама не сразу все понимала – ей казалось, нормальный ребеночек, улыбается. Но безжалостные симптомы были очевидны.
Девочка-лилипут росла, училась прилично – и в свой срок стала думать о любви. Баловням судьбы не понять, какой страсти исполнено кажущееся клише «чтоб как у всех»: вначале роман, потом семья, детишки. Разумная, она понимала: того, о чем мечтает, может не выпасть. Совсем. Жизнь спешила это подтвердить: на школьных дискотеках ее никто не приглашал танцевать.
Даже просто по-дружески, даже несмотря на просьбы сердобольных учителей, обращенные к парням-одноклассникам: ну не обижайте ее, ну хоть разок... А потом, уже после школы, появился Сережа: рослый, симпатичный. Тоже на одной из дискотек - недаром она продолжала их посещать с тихим упрямством. Свадебное фото потрясает: невеста в белом хороша, как ландыш!
И вы ждете радостного конца «лав стори» - но радость споткнулась: их сын родился с тем же диагнозом, что у мамы. Они с мужем не заговорили об этом ни единого разу. По его полному спокойствию после того, как появился мальчик, Ирина поняла: Сережа знал, на что шел, и был готов.
С Ирой легко говорить о ее заботах молодой мамы, о серьезной службе в российской налоговой инспекции и благе отпуска по уходу за малышом: до трех лет, сказка! Нам бы тут бы... Ей вполне уместно рассказать историю моего знакомого – славного человека, страдающего хондроплазией и одиночеством. Собеседница абсолютно не согласна с тем, что этот человек не решился создавать семью, хотя она понимает: многое при таком раскладе трудно... И последний мой вопрос труден:
- Ира, а родители вашего мужа не осудили его за решение жениться на вас?
- Осудили? За что? – вполне искренне удивляется она. – Мы ведь счастливы. И ребенка научим, как быть счастливым. Иначе ведь нельзя жить, никому - вы понимаете?
Честно, изо всех сил я попытаюсь понять ценность простейшей этой истины еще раз...
