Когда второй президентский срок ее мужа приближался к середине, она задумалась о собственной карьере. Мысль о месте сенатора заронила в нее Джудит Хоуп, председатель Демократической партии Нью-Йорка.
На рождественском приеме в декабре 1997 года она сообщила Хиллари, что сенатор-демократ Патрик Мойнихэн уходит на покой и не будет избираться в пятый раз. Место сенатора от Нью-Йорка освобождается.
Хиллари рассмеялась и ничего не ответила, но крепко задумалась. О планах Мойнихэна она знала, но знала также и то, что на его кресло нацелился Джон Кеннеди-младший – сын президента, журналист, издатель журнала, светский лев, бонвиван и обворожительный молодой мужчина, умеющий прекрасно держаться на публике и осененный фамильной славой.
Позднее Хиллари признавалась, что если бы Кеннеди выставил свою кандидатуру, она не решилась бы соперничать с ним. А потом грянул “Моникагейт”, и Хиллари стало не до Сената.
В ноябре 1998 года сенатор Мойнихэн объявил, что решил подвести черту и не будет претендовать на место в Верхней палате на выборах 2000 года. Вакансия в Сенате немедленно привлекла внимание мэра Нью-Йорка Руди Джулиани. У него подходил к концу второй и последний срок на посту градоначальника. Для Хиллари это был грозный соперник.
Партийные боссы уговаривали ее. Она не решалась. Процедура импичмента шла полным ходом. Было бы безумием начинать кампанию в такой атмосфере.
19 декабря Палата представителей признала президента виновным в лжесвидетельстве и препятствовании правосудию. Теперь Верхняя палата должна была вынести приговор. Большинство в Сенате принадлежало республиканцам, однако для квалифицированного большинства в две трети им не хватало 10 голосов. Судебное следствие в Сенате продолжалось 21 день. Хиллари следила за его ходом, но ни разу не смотрела прямые трансляции. 12 февраля 1999 года сенаторы вынесли вердикт.
По первому пункту обвинения – лжесвидетельство – 55 членов Палаты сочли президента виновным, 45 – невиновным. По второму пункту – препятствование правосудию – сто голосов Палаты разделились поровну. 60 голосов не хватило ни первому, ни второму обвинению. Билл Клинтон был оправдан и остался президентом.
Вот теперь она по-настоящему жаждала избираться в Сенат. Она хотела оставить в прошлом весь этот кошмар, начать с чистого листа. Хотела, чтобы о ней судили по ее собственным поступкам.
В тот самый день, когда Сенат вынес вердикт, она пригласила в Белый дом старого друга и бывшего советника Клинтона Гарольда Айкса. Полвека назад отец Айкса уговаривал Элеонор Рузвельт избираться в Сенат, а она отвечала, что принесет больше пользы, оставаясь независимым общественным деятелем, свободным от партийной дисциплины. Теперь другая Первая леди хотела знать от Айкса-младшего, каковы ее шансы на сенатских выборах.
Айкс развернул на столе карту штата Нью-Йорк и подробно рассказал обо всех проблемах, с которыми ей придется столкнуться. В какой-то момент в комнату заглянул Билл, поздоровался с Гарольдом и вопросительно посмотрел на Хиллари. Но она не предложила ему остаться и не сказала, чем они тут занимаются. Она не советовалась с Биллом. Она приняла решение самостоятельно.
Тем временем вожди демократов лихорадочно искали кандидата, способного составить конкуренцию Джулиани.
Хиллари объявила, что изучает возможность своего участия в выборах в Сенат, 16 февраля – спустя четыре дня после голосования по импичменту. Ее кандидатура была несколько парадоксальным вызовом популисту-мэру. Когда специалист по фандрайзингу Терри Макалифф сказал, что кампания обойдется в 25 миллионов долларов, Хиллари ответила: «Не проблема».
Однако одно дело - пожинать плоды популярности в качестве Первой леди и совсем другое - добиться избрания в Верхнюю палату Конгресса США от штата, в котором она, уроженка Иллинойса, никогда не жила.
Для того, чтобы иметь право избираться от Нью-Йорка, ей надо было «прописаться» в штате. Именно с этой целью Клинтоны купили дом в Чаппакуа, графство Вестчестер. Это не избавило Хиллари от клички «саквояжница» (carpetbagger) - то есть человека, все имущество которого умещается в ковровом саквояже.
После Гражданской войны так называли на Юге северян, снимающих пенки со своей победы: пользуясь бедственным положением южан, саквояжники за бесценок скупали дома и землю и вытесняли местную элиту на обочину общественной жизни.
Билл был не в восторге от ее решения избираться в Сенат, но она сказала, что теперь его очередь помогать ей. От него не требуется агитировать за нее на митингах. «Оставайся за сценой», - сказала она ему. Оставаться за сценой означало подыгрывать ей из-за кулис.
Идеальный повод представился в феврале, когда полицейский патруль в Бронксе буквально изрешетил пулями 22-летнего иммигранта из Гвинеи Амаду Диалло, перепутав его с объявленным в розыск насильником. Это был мощный удар по репутации Руди Джулиани. В свое время, усевшись в кресло мэра, он взял на вооружение «теорию разбитых окон» политолога Джеймса Куинна Уилсона.
Она гласит, что, если в доме разбито стекло, а новое не вставлено, это провоцирует вандалов на новые бесчинства и рано или поздно дом превращается в руины. Иными словами, законопослушность и порядок начинаются с малого – например, с умения и желания не бросать мусор мимо урны. Джулиани ополчился на мелкие правонарушения – безбилетников, попрошаек, людей, рисующих граффити на стенах и заборах. И к концу первого срока отрапортовал, что кривая преступности в городе пошла вниз. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что она, кривая, ведет себя точно так же и в других крупных городах и что снижение началось еще до избрания Джулиани.
Мэр недооценил угрозу, исходящую от убийства Диалло – стал медлить с наказанием виновных, убеждал жителей города не торопиться с выводами. Но горожане ответили резким неприятием. В газетах появились карикатуры на одну и ту же тему – драконовские меры борьбы с мелкими проступками.
На рисунке в журнале «Нью-Йоркер» тупой и жирный полицейский целился в тире в мишени, изображающие старушку с клюкой, ребенка с мороженым, клерка с портфелем.
А потом началась кампания гражданского неповиновения, организованная мастером политического шоу преподобным Элом Шарптоном. Участники этих акций заведомо нарушали правила проведения протестов и давали полиции себя арестовать. В кампании участвовали кинозвезды и политики федерального уровня.
Одним из арестованных едва не стал бывший мэр Нью-Йорка Эд Коч – делая зарядку, он свалился с сердечным приступом и не попал на очередную акцию, горько сожалея об этом. Эд Коч в бытность мэром ненавидел Шарптона, но не мог не примкнуть к мейнстриму.
Упускать такой случай было нельзя. Традиционно президент не вмешивается в дела штатов и тем более городов. Но Хиллари настояла на том, чтобы Билл Клинтон свое очередное радиообращение к нации посвятил убийству Диалло.
Полицейские в конце концов пошли под суд, но имидж Джулиани дал трещину.
В своей кампании Хиллари сполна использовала административный ресурс. В марте она с дочерью Челси отправилась в качестве президентского посланника в Египет, Марокко и Тунис. Она убеждала – и возможно, именно она убедила - президента начать бомбардировки Сербии (они начались 24 марта). Она побывала в лагере албанских беженцев из Косова в Македонии и, по свидетельству сербских военных, едва не стала жертвой ракетного обстрела – полевые командиры ждали только приказа Милошевича, но приказ так и не пришел.
Тем временем у Руди Джулиани начались личные проблемы. У мэра обнаружилась интимная подруга. Папарацци из газеты New York Post сфотографировали пару на улице Манхэттена и выходящей из ресторана после ужина. Мэр не стал подобно Клинтону утверждать, что не имеет с «этой женщиной» ничего общего.
Он, напротив, как и полагается уважающему себя мужчине, подтвердил, что это его «близкий, очень близкий друг», но развивать тему решительно отказался. «Я сказал вам все, что вам надо знать и что вы имеете право знать, - заявил он репортерам. - Думаю, дальнейшее вторжение в частную жизнь будет чистым вуайеризмом».
Одним словом, Джулиани подчеркнуто вел себя диаметрально противоположным образом, нежели муж Хиллари Клинтон.
Оказалось, что дама, которую зовут Джудит Натан, довольно давно дружит с Джулиани. Она не какая-нибудь кокотка. Тогда ей было 46 лет. По профессии Джудит дипломированная медсестра, работала менеджером в фармацевтической компании. Разведена, воспитывала дочь-подростка.
Руди, чей первый брак был аннулирован Святым Престолом после 14 лет совместной жизни из-за того, что супруги были двоюродными братом и сестрой, вторым браком был женат на актрисе Донне Хановер и продолжался 20 лет. С законной супругой мэр в последний раз появился на публике в 1996 году. Они продолжали жить в одном доме. От прессы не осталось незамеченным, что Джулиани снял с пальца обручальное кольцо.
Незадолго до огласки внебрачной связи Руди их отношения стали предметом спекуляций, когда Хановер подписала контракт с нью-йоркским театром на участие в спектакле «Монологи вагины». Ничего особенно скандального в пьесе по американским меркам нет, хотя она и раздражала людей консервативных взглядов. Состав исполнителей постоянно обновлялся.
Дело, однако, в том, что автор пьесы Ева Энслер - подруга Хиллари Клинтон. Мэр заявил тогда, что его жена живет своей жизнью и пользуется полной независимостью, как и он. Донна Хановер, впрочем, так и не появилась в «Монологах вагины». Она объявила, что разрывает контракт с театром по семейным обстоятельствам.
Помимо адюльтера, речь шла о тяжком недуге, постигшем Джулиани – у него был диагностирован рак простаты. Именно это заставило республиканцев штата задуматься над сценарием вывода мэра из кампании и замены его другим кандидатом.
10 мая Джулиани объявил, что они с Донной уже довольно давно живут каждый своей жизнью, и теперь пришло время через суд признать этот факт и получить постановление о раздельном проживании.
Мэр сам начал бракоразводный процесс, сопровождавшийся довольно некрасивыми эксцессами, главным образом со стороны Донны. В конце концов они расстались, причем Джулиани как виноватая сторона заплатил Хановер 6,8 миллиона долларов отступного.
Но это произошло много позже, а тогда все ждали от Руди заявления о том, что он сходит с дистанции по состоянию здоровья. Руди медлил, партийные боссы нервничали, советники давали ему взаимоисключающие рекомендации. 17 мая Руди совещался со своими докторами, какой метод лечения избрать – хирургическую операцию или химиотерапию.
19 мая Джулиани созвал пресс-конференцию и заявил, что прекращает борьбу за место в Сенате. «Я думал, что политика – моя сущность, - сказал он. – Оказалось, что нет. Когда осознаешь свою смертность и бренность своего существования, твоей первейшей заботой становится твое здоровье. Сейчас для меня неподходящее время вести избирательную кампанию».
Так Хиллари избавилась от опасного соперника. Но ее по-прежнему беспокоил Джон Кеннеди – не вздумает ли он все же в последний момент вступить в гонку? В этом случае ее акции резко упали бы. Но в июле 1999 года Джон Кеннеди, его жена Кэролин Джин Бессет и ее сестра Лорен погибли в авиакатастрофе. Самолетом управлял Джон.
Место Джулиани занял молодой конгрессмен от штата Нью-Йорк Рик Лазио. Несмотря на поздний старт, он составил Хиллари Клинтон достойную конкуренцию благодаря личному послужному списку - американский избиратель любит, чтобы кандидат уже что-то сделал для штата.
Тем не менее Лазио уступал Хиллари в рейтинге. Если в октябре – феврале она неизменно уступала Джулиани 5-7 процентных пунктов, а в марте отстала от него на целых 18 (30 процентов против 48), то после замены кандидата республиканцев она сразу вырвалась вперед (33 процента против 20). Однако Лазио упорно сокращал разрыв.
Нью-Йорк был трудным штатом для жены президента еще и потому, что самая влиятельная в стране местная еврейская община не одобряла действия Клинтона по арабо-израильскому урегулированию, прежде всего по статусу Иерусалима (хотя, видит Бог, Клинтон работал над проблемой, как каторжный).
Необходимость зарабатывать очки на защите местных интересов заставляла Хиллари Клинтон то и дело вступать в конфликт с «генеральной линией» партии и Белого дома. Она, в частности, заявила, что считает Иерусалим «вечной и неделимой» столицей Израиля.
Она сделала ставку на город Нью-Йорк и не ошиблась: именно этот огромный мегаполис плюс три графства на севере штата ее и избрали, в то время как жители остальной части штата и Лонг-Айленд голосовали за Лазио. Окончательный счет – 55 процентов на 43 в пользу Хиллари.
В своем первом «откровенном» интервью – она дала его в июле 1999 года журналу Talk - Хиллари Клинтон сравнила себя с Элеонор Рузвельт. Жена 32-го президента США тоже в свое время натерпелась от супружеской неверности. И тоже нашла утешение в общественной деятельности. Хиллари процитировала фразу Элеонор о том, что женщине-политику нужна носорожья шкура.
По мнению интервьюера Люсинды Фрэнкс, решение избираться в Сенат спасло Хиллари от депрессии. Она спросила Хиллари: «Что будет с Биллом, когда Хиллари станет сенатором?» - «Он уже взрослый, - ответила та. - Сам должен решить...»
Напоследок - анекдот о том, как Хиллари - как она подписывала договор с дьяволом.
Явился к ней дьявол и говорит:
- Предлагаю сделку: ты получаешь несокрушимое здоровье, неограниченную власть и прессу, которая будет воспевать каждый твой шаг. Взамен я прошу всего лишь твою душу, души всех членов твоей семьи и всех твоих избирателей. Хиллари тщательно обдумывает предложение.
- Несокрушимое здоровье и власть?
- Именно!
- И лояльную прессу?
- Абсолютно лизоблюдскую!
- И все, что требуется от меня, это души - моя, моей семьи и моих избирателей?
-Да!
Еще секунда раздумья - и недоуменный вопрос:
- Ну и... где тут подвох?
