Зонтики и кринолины. От Моне до Дега

Два первых слова в названии новой выставки, открывшейся 26 февраля в музее "Метрополитен", способны сами по себе превратить ее в блокбастер. Но «Импрессионизм, мода и современность» (Impressionism, Fashion and Modernity) хороша не только темой. Она очень познавательна, содержит много неожиданных фактов и десятки великолепых картин (часть которых редко пересекает океан) из Франции, Германии, Швеции, Англии, США. Она - радость для любителя живописи, историка или того, кому нравится разглядывать журналы моды и красивые платья.

Ее можно «читать» как историю импрессионизма сквозь призму моды, но вместе с тем и историю самой моды, а еще города Парижа, в котором мода и живопись сошлись при особых социальных обстоятельствах. 

Зонтики и кринолины. От Моне до Дега

Итак, время действия - примерно 25 лет XIX века, от 1862 до 1887 года. Место действия - Франция и, главным образом, Париж. Действующие лица: художники - начинающие и уже известные, их жены, любовницы, заказчицы, друзья, а еще - безымянные парижане и парижанки, прогуливающиеся по вновь построенным бульварам, работающие в магазинах и шляпных мастерских, разглядывающие друг друга в театральных ложах или отдыхающие на пригородных лужайках и в зеленых садах, куда стало так легко выехать с открытием железных дорог, поездов и вокзалов.

В восьми просторных залах - около 80 картин и 16 платьев (часто тех самых, что изображены на картинах) плюс зонтики, перчатки, шляпки, корсеты, шелковые туфельки, пудреницы, трости, флаконы - тщательно отобранные «памятки» времени, выполненные с изяществом и любовью к деталям, которые напоминают: перестраивавшийся, растущий, все более населенный Париж, с его первыми универмагами, появлением готовой одежды «для масс» и «высокой моды» для избранных, был уже не только «столицей XIX века» (по точному выражению философа Вальтера Беньямина).

Он становился столицей моды. И молодые художники, свидетели и участники этих изменений, хотели побыстрее запечатлеть их на полотнах: мода, особенно женская, кроме опьяняющего налета эротики, искусству всегда близкого, была к тому же верным признаком времени, а ничто так не увлекало артистическую молодежь в качестве предмета изображения, как бурлившая вокруг современная жизнь.

Выставка, полная, кроме прочего, цитат из французских писателей, художников и поэтов (от Бодлера и Золя до Малларме, который сам издавал журнал мод и даже писал для него), не случайно открывается словами Эдуарда Мане, сказанными, правда, уже в 1881 г: “Последняя мода... абсолютно необходма для живописи. Она - главное.” И в первом же зале нас встречают большие живописные полотна, на которых взгляд притягивает прежде всего то, во что одеты персонажи.

В таких размерах писали обычно парадные портреты или исторические картины. Но имена героинь (а это именно женщины) и даже их лица здесь не так уж важны. Имена часто заменены более абстрактными словами «Парижанка» или «Дама с зонтиком» или «Сестры», а лица полускрыты благодаря либо позе, либо нарочито расплывчатому письму. Вот почему написанный Клодом Моне портрет его жены Камиллы критики окрестили «Дамой в зеленом» - в глаза бросается сочно-зеленая, в полоску, юбка из тафты, занимающая чуть ли не всю нижнюю часть картины...

Другой женский портрет Моне того же периода (конец 1860-х), прибывший, как и очень многие превосходные полотна, из парижского Музея Д’Орсе, «встречается» с изображенным на нем оригиналом - платьем из серого шелка и наброшенной на него индийской шалью...

Женские портреты сменяются массовыми сценами: в следующем зале нас ждут картины «на пленэре», и среди них - две панели из неоконченного «Завтрака на траве» Моне. Они помещены напротив более ранней картины, которая могла его вдохновить - вызвавших в свое время скандал «Двух женщин» Курбе. Сам же Курбе узнается в мужчине в темном костюме в центре «Завтрака на траве». Моне намеревался представить «Завтрак» на Салоне 1866, явно нарываясь на скандал - заурядные парижане, выехавшие на входившие в моду загородные пикники, жанровая сценка в размерах исторического или мифологического полотна, да еще выполненного письмом шероховато-небрежным - это было неслыханно. Поняв, что к сроку закончить картину он не успевает, Моне разрезал ее на куски. От гигантского полотна осталось всего две панели и теперь они впервые в Америке показаны вместе.

Жаркие летние месяцы и загородные прогулки сделали модными белые платья - один из любимых мотивов на полотнах боготворивших воздух и солнечный свет импрессионистов, и к тому же олицетворение непосредственности и простоты. Рядом с «Отдыхом» (портрет Берты Моризо работы Мане) или «Женщиной с зонтиком» (портрет 19-летней любовницы Ренуара) - витрины с платьями из пике и муслина, зонтиками и веерами.

Отдельный зал посвящен платью черному: трудный для окраски и потому дорогой шелк - не так давно прибежище вдов - быстро вошел в моду среди женщин разных слоев общества - благодаря ореолу богатства, элегантности, таинственности, который создавало хорошо сделанное платье из черного шелка. Художники «отозвались» сонмом картин, запечатлев на них женщин разных по статусу и носивших свой черный шелк по-разному («Парижанка» и «Дама с веерами» Мане и портрет Мадам Шарпантье с детьми работы Ренуара).

Не забыты и мужчины. Собранные в отдельном зале портреты и массовые сцены ничуть не менее элегантны и познавательны. Кто мог подумать, к примеру, что ниспровергатель традиций Эдуард Мане выглядел как настоящий парижский «фланер»: цилиндр, перчатки, трость, аккуратно повязанный галстук под кудрявой рыжеватой бородкой.

Именно таким изобразил его в 1867 году друг - Анри Фонтен-Латур. А в стеклянных витринах - многочисленные иллюстрированные страницы журналов мод - их число росло не по дням, а по часам, а их популярность тоже не прошла мимо внимания художников: героини на некоторых полотнах рассматривают именно такие журналы...

Париж и парижане становились все «шикарнее», о чем напоминают изысканно отделанные модели Уорта - первого мастера «высокой моды» - в последнем зале. Париж под дождем, женщины в театре и перед зеркалом... Одна из радостей этой выставки еще и в возможности провести пару часов во Франции Сезанна и Тиссо, Бартоломе и Дега, Мари Кассатт и Евы Гонзалез. Никогда больше мода не будет так важна в живописи, как в эти четверть века. 

Новости региона

Все новости