А я не без горечи отмечаю, что всем хорош был нынешний фестиваль, кроме одного: впервые навалилось ощущение, что мы живем в глухой провинции. Все хорошо, но столица мира смотрит на фестивальном экране то, что уже все во всем мире посмотрели. В Каннах увенчали наградами, и Канны восхитились тем, как правильно рассудил всех глава жюри, прибывший из Америки – господин Спилберг. Теперь мы в Америке смотрим то, что Спилберг наградил во Франции. Но что там Канны - все эти фильмы летом посмотрела даже Одесса.
Нам привезли тот же продукт, выдав его за товар первой свежести. Обидно. Писать о фильмах невозможно: о них уже все сказано! На всех языках! Их нельзя оценить. Золотые и не золотые «Пальмовые ветви» уже вручены. Нужно занять позу зрителя и с пиететом вглядываться в экран: Спилберг не мог ошибиться!
Судите сами: поначалу в Каннах считали, что если жюри кинопросмотра возглавит Спилберг, то это «легкий прогиб» перед Голливудом и ничего хорошего от работы этого жюри ждать не надо. А уж когда «голубое» кино в конкурсной программе оказалось фаворитом, опасались, что многодетный отец-многоженец может не отдать главную “Пальмовую ветвь” “Жизни Адели”, которая в Америке названа «Голубой – самый теплый цвет». Но жюри под предводительством Спилберга наградило “Золотой ветвью”не только режиссера, но и актрис, сыгравших любовь: «Пальму» впервые «сообразили на троих». Теперь у молодых девушек Леи Сейду и Адели Экзаркопулос есть специальные грамоты, в которых изложено, что они - обладательницы главного приза Каннского кинофестиваля совместно с режиссером фильма Абделатифом Кешишем. Это первый случай в истории Канн, когда “Золотую пальмовую ветвь” получили актрисы.
И что я могу писать об этом фильме?! Смотрите трехчасовой шедевр о якобы-любви двух девочек. Но имейте в виду – как дано в программке – там есть «сцены откровенного секса».
Три часа фильма – это три стадии отношений: увлечение и начало романа, сам роман и разрыв, и – страдания после разрыва. Картина назначена в «шедевры» - критика объявила “Жизнь Адели» новым поворотом в истории кино: «с переосмыслением чувственности, исследованиями человеческой телесности» и прочими глупостями.
Могу добавить, что так же тупо, как голые барышни кряхтят, сливаясь в соитии, они удовлетворяют еще одну потребность: едят. Бесконечно облизывая пальцы и губы, обсасывая какие-то унылые спагетти в томатном соусе и делясь впечатлениями о вкусовых достоинствах вареных макарон.
Единственная подробность унылой драмы показалась мне достойной внимания. Адель – прелестная скучающая школьница без особых влечений – имею в виду не сексуальные, а все остальные. Ее не тянет ни читать, ни писать, ни рисовать, ни бросить все и уехать повидать дальние страны. Ее пробы – погулять, покурить, в гей-бар заглянуть – все от других: кто-то зовет ее туда, кто-то сюда. Так она пробует полежать в койке с юношей, потом – с девушкой. Что-то нравится больше, что-то меньше. Зато подруга ее – художница – начнет рисовать ее.
Сразу – до того, как ласкать. Разродится серией картин, а дальше – вернисаж, на котором официально представит Адель своей богемной голубой тусовке, как «Музу – вдохновительницу», и тут же бросит, переметнувшись к другой подруге, пожаловавшей на сносях на вернисаж. И когда они расстанутся, художница продолжит ту же самую полноценную творческую жизнь, но с другой музой-партнером-возлюбленной, а Адель станет страдать. И страдания Адели даны режиссером в жесткой транскрипции, как следствие ничем-не-занятости. Пока Адель не найдет себе дело – воспитательницы в детском саду – она не угомонится.
Очень полезное наблюдение, - что пустой, незанятый ничем человек страдает глубже и охотнее, заполняя свою пустоту хотя бы страданием. Не Бог весть что, но интересно, как точка зрения.
«Я посвящаю этот фильм прекрасной французской молодежи, с которой познакомился, когда работал над картиной», - сказал Кешиш в Каннах.
В Нью-Йорке он только пожаловался, что у него отрезали сорок минут. Зал прессы онемел. Три часа еле выдержали. Кто-то спросил, собирается ли он делать продолжение. И он ответил, что да. Адель, что сидела рядом, перехватила микрофон и добавила, что ей было бы интересно продолжить, на что Кешиш, не повернув головы, сказал: - А кто тебе сказал, что я буду снимать продолжение с тобой?.. Я думаю, не пригласить ли другую актрису...
Напомню потенциальным зрителям, что скандалов вокруг этого фильма было много, но первый устроила автор литературной основы, упрекая режиссера в том, что у него в кадре все сделано неправильно. Она ему советовала пригласить консультантов для съемок сцен однополого секса, а он не пригласил. Так что то, что Кешиш вам показывает – это его идея о том, как это должно быть, а не её.
Вторую по значимости награду - Гран-при - в Каннах Спилберг отдал американцам – братьям Коэн – за фильм “Внутри Льюина Дэвиса”. Вот и в Нью-Йорке фильм Коэнов - фаворит критиков. На пресс-конференции в Линкольн-центре было стыдно слушать, какую чушь спрашивали журналисты и как вяло отвечали братья. А что напрягаться, когда теперь у Джоэла и Итана есть три главнейших приза Канн: “Золотая пальмовая ветвь” за “Бартона Финка”, “Ветвь” за режиссуру “Человека, которого не было” и нынешняя - Гран-при?
Каннские награды азиатам - “Какой отец, такой и сын” японца Хирокадзу Корээда (Приз жюри) и “Прикосновение греха” Цзя Чжанкэ (За лучший сценарий) – обеспечили обоим появление на красной дорожке в Нью-Йорке.
Фильм Корээда - об отношениях между родителями и сыном, который, как выясняется, вовсе не их ребенок, а их – настоящий, родной - растет у других родителей: детей перепутали в роддоме. “Прикосновение греха” - о современном Китае, разделенном на бедных и богатых.
В Каннах в аутсайдерах остался Джим Джармуш, но его тепло встретил нью-йоркский Уолтер-Рид-театр - с картиной “Выживут только любовники”. Это была одна из самых занятных пресс-конференций, где на вопросы отвечали вдвоем – Джармуш и его соавтор, партнер, со-продюсер и исполнительница главной роли восхитительная Тильда Суинтон. Жаль только, что меня тошнило большую часть фильма, т.к. герои – страждущие и жаждущие вампиры, - бесконечно рыскают в поисках свежей крови, добыв которую, пьют с наслаждением из хрустальных бокалов на крупном плане. Они рассказали, что идея “Любовников” появилась семь лет назад, но Джармуш долго не мог собрать деньги для фильма. Тильда Суинтон и Том Хиддлстон сыграли Еву и Адама - вампиров, чей роман тянется сквозь века. По словам Тильды Суинтон, эта история о том, как оставаться вместе на протяжении долгого времени. В “Выживут только любовники” очень много отсылок к различным культурным феноменам и персонам. Адам - музыкант и композитор, а Ева - любит литературу, знает языки.
В разных веках их звали по-разному, но все, сделанное ими, осталось в истории культуры навсегда. Джармуш рассказал, что ему не хотелось повторять банальности, закрепленные за вампирами, а хотелось изобрести своё. Его вампиры изящные и утонченные интеллектуалы. Джон Херт играет вампира по имени Кристофер Марлоу. И хорошо бы знать, что Марлоу – это английский писатель XVI века, которого историки литературы склонны считать настоящим Шекспиром.
Главный приз “Особого взгляда” в Каннах получил документальный фильм камбоджийско-французского режиссера Ритхи Паня “Утраченная картинка” о терроре в Камбодже. Я солидарна полностью. “Особый взгляд” - вторая по важности конкурсная программа Каннского кинофестиваля, в которой в этом году участвовало 15 фильмов. Нам привезли главный...
Так что Нью-Йорку на самом деле было просто позволено сверить свои вкусы со вкусами Стивена Спилберга.
Из того, что озадачило меня в разных фильмах из самых разных стран, – некий перекос авторского отношения к убийце: он фактически во всех работах вызывает сострадание, понимание. Ты невольно оказываешься перетянутым на его сторону, следуя воле автора, и соглашаешься с такой формой протеста, как отнятие жизни – не важно, чьей – чужой или своей собственной.
Плакать, как прежде, когда на экране погибал герой, некогда: есть рациональное понимание того, что – ах! – жаль, что он вот так вот, но... убить или убиться – это единственный выход. «А что ж еще можно сделать в такой ситуации?» - ловила я себя на мысли не раз, и приходила в ужас от происходящего.
Второе обнаружение едва ли легче первого. То, что в современной истории психологии с 1973 года называется намертво «Стокгольмский синдром» и означает понятное, но опасное искривление в восприятии врага: захваченные в Стокгольме заложники в какой-то момент перешли на сторону своих захватчиков. Из фильма в фильм – а сейчас фестивальные шлягеры один за другим будут выходить в широкий прокат – вы сможете увидеть некую странность в поведении тандема «жертва-палач».
И первый фильм, который уже на экране и был гвоздем программы, показанным в ночь открытия 51-го фестиваля – «Капитан Филлипс» - один из них. Том Хэнкс – исполнитель главной роли, который совершенно точно будет номинирован за роль капитана на “Оскар”, даже в разговоре с прессой, продолжал говорить о том, что работа над ролью помогла понять ему проблемы бедных сомалийский пиратов.
Это безумие, на самом деле, хотя и близко к истине: у всякого убийцы и преступника масса проблем, с которыми он решил справиться, уничтожив другого человека. Помню, как была поражена, когда Далай Лама в одной из лекций сказал, что всяким человеком движет единственно жажда счастья. Просто все выбирают разный путь. И даже вор и убийца хочет счастья, и полагает, что сейчас обретет его – сразу после того, как грохнет тебя и завладеет твоим богатством.
В общем и целом фестиваль меня больше огорчил, чем порадовал новыми оттенками, которых прежде не было в таком количестве. Безусловными фаворитами остались только исторически выверенное полотно режиссера Агнешки Холланд «Горящий куст», которое негде увидеть, и «Утраченная картинка» режиссера из Камбоджи, которая тоже неизвестно когда и где появится, если появится. Все остальное – богатое красивое, безупречно снятое хорошими операторами на хорошей технике, но – кино, без которого я могу прожить.
Во Франции 66-й Каннский фестиваль завершился так же, как начался – овацией, которой встречали Стивена Спилберга. Хорошо, что 51-ый Нью-Йоркский обошелся без этого, иначе трудно было бы найти, в чем различие.
