Сразу подчеркну, что Данченко ни в чем официально не обвиняется, то есть подозрения ФБР, очевидно, так и остались подозрениями. Американская контрразведка разрабатывала его с мая 2009-го по март 2011 года, исходя из предположения, что Данченко представлял «угрозу для национальной безопасности США».
Как говорится в рассекреченном документе Минюста, у ФБР были данные, что Данченко, работавший референтом в либеральном аналитическом центре Института Брукингса в Вашингтоне, заявил двум своим коллегам, что «если они устроятся на работу в государственные органы, будут иметь доступ к секретной информации» и захотят «подхалтурить» (make a little extra money), то он может свести их с нужными людьми.
Один из сослуживцев, к которым обратился Данченко, показал на допросе, что тот не делал явных попыток заручиться закрытой информацией, но вызвал у него подозрение, что он является российским агентом.
ФБР справилось со своими базами данных и нашло сведения о том, что в 2006 году у Данченко «был контракт с российским посольством и россиянами, известными как сотрудники разведки». В сентябре 2006 года Данченко общался с одним из них. Россиянин пригласил его в посольство и принял в своем кабинете, где Данченко заявил ему, что хотел бы поступить в будущем на российскую дипслужбу.
Четыре дня спустя российский разведчик связался с ним и сказал, что они могут встретиться в тот же день, «поработать над документами и потом обмозговать планы на будущее». В октябре 2006 года Данченко связался с разведчиком и «попросил его дать ответ с тем, чтобы документы были отправлены завтрашней диппочтой».
В 2005 году Данченко связался с другим российским представителем в Вашингтоне. ФБР, которое за ними следило и, возможно, прослушивало их разговоры, отметило, что они явно «хорошо знали друг друга». Все вышесказанное могло быть совершенно безобидным, но впоследствии ФБР официально завело на Данченко наблюдательное дело.
В декабре 2016 года ФБР установило, что Данченко был «главным суб-источником» компрометирующей информации на Трампа, содержавшейся в досье, которое составил бывший британский разведчик Кристофер Стил.
Это не помешало ФБР еще трижды запрашивать у секретного суда по нацбезопасности ордера на прослушивание трамповского советника Картера Пейджа. При этом оно ссылалось в своих прошениях на «Досье Трампа», хотя прекрасно знало, что оно в большой степени основывалось на сведениях, полученных от Данченко, которого контрразведка подозревала в работе на Москву.
Неясно, знало ли ФБР в тот момент, что не Пейдж на самом деле поставлял информацию ЦРУ.
В прошлый четверг Минюст рассекретил 13 страниц смс между следователями ФБР, занимавшимися делом трамповского советника по нацбезопасности Майкла Флинна, впоследствии арестованного за ложь по поводу своих разговоров с тогдашним послом России в США Сергеем Кисляком. Имена этих следователей в документе замазаны черным, но текст сохранился в первозданном виде.
Из смс явствует, что по крайней мере часть фэбээровцев глумливо относилась к «Рашагейту», следствие по которому носило кодовое обозначение «Ураган перекрестного огня», и называла его «Гастрольное представление «Перекрестный огонь».
«Я тебе говорю, мужик, - писал один следователь, - если эта фигня когда-нибудь выплывет на поверхность, нам придется отвечать на нелицеприятные вопросы». Другой писал, что один его коллега «лезет не в ту степь и увлекается теориями заговора».
Серия смс датирована 5 января 2017 года, когда директор ФБР Джеймс Коми информировал Барака Обаму, вице-президента Джо Байдена и помощницу президента по нацбезопасности Сюзан Райс о ходе расследования по Флинну и Трампу. «Известно, как прошел доклад?» – спрашивает один фэбээровец. – «Не знаю, но народ лихорадочно ищет инфу в поддержку некоторых вещей – это сумасшедший дом».
Несколько дней спустя его сослуживец сообщает, что все их коллеги дружно купили себе профессиональную страховку на случай грядущих неприятностей.
Самый важный из рассекреченных документов, приложенный к делу Флинна (чья судьба может решиться на этой неделе) и тоже насчитывающий 13 страниц, представляет собой изложение показаний следователя ФБР Уильяма Барнетта. Он возглавлял следственную бригаду по делу генерала (кодовое обозначение «Бритва перекрестного огня»), а потом был переброшен на сам «Ураган перекрестного огня», то есть на главный фронт «Рашагейта».
Барнетт, работающий в ФБР с 1999 года, дал показания 17 сентября в здании Минюста в Вашингтоне. Вопросы задавали главный федеральный прокурор Восточного округа Миссури Джеффри Дженсен и два следователя ФБР, чьи имена в документах закрашены черным. Он начал службу в отделении ФБР в Ньюарке, где занимался наркотиками и мафией, а впоследствии был переброшен на борьбу с китайским и потом российским шпионажем. В августе 2016 года его назначили руководить следствием по Флинну («Бритва перекрестного огня») и Полу Манафорту.
Барнетту сообщили, что эти расследования были начаты в основном на основании сигналов о наличии у трамповского избирательного штаба компромата на Хиллари Клинтон и внедрении русских в этот штаб. По словам Барнетта, который предстает как самый большой на данный момент скептик «Рашагейта» среди занимавшихся им примерно 40 следователей ФБР, он считал с самого начала, что расследование «Ураган перекрестного огня» выглядит довольно «невразумительным», и не видел достаточно детальных доказательств преступной деятельности.
Барнетт успокаивал себя мыслью, что он человек новый и, наверное, пока просто не разбирается в порученном ему предмете, тем более что поначалу он не имел доступа ко всем электронным материалам следствия. Он попросил непоименованного аналитика ФБР дать ему доступ к этим файлам, после знакомства с которыми заключил, что расследование «Бритва» является «аморфным и дезорганизованным» и что основания для открытия дела были «слабоватыми».
Одним основанием для начала расследования по Флинну было его давнее выступление в Кремле, очевидно, на десятилетии RT, где он восседал за одним столом с Путиным. Барнетт считал, что это выступление было неблагоразумным, но не преступным. Следствие по этому вопросу шло ни шатко ни валко.
Барнетт по-прежнему не видел веских оснований для проведения «Урагана» в отсутствие данных о конкретных преступлениях. Подозрения вызвало внезапное изменение одного пункта предвыборной программы Республиканской партии, касавшегося Украины: вместо обещания оказать ей «помощь смертоносным оружием» кто-то написал «уместную помощь». Критики Трампа усмотрели в этом изменении еще одно свидетельство его сговора с Кремлем, однако Барнетт сейчас показал, что нашел тогда это предположение неубедительным и думал, что оно «взято с потолка».
В начале ноября 2016 года в ФБР стали поговаривать о закрытии «Бритвы», то есть дела Флинна, казавшегося все более тупиковым. Сам Барнетт не видел смысла в его продолжении, но не имел полномочий его закрыть. Это мог сделать лишь старший следователь Питер Строк, обещавший своей любовнице, юрисконсульту ФБР Лизе Пейдж, не допустить Трампа к власти, но слова не сдержавший.
Победа Трампа на выборах осложнила ситуацию, поскольку обамовскому ФБР предстояло превратиться в трамповское. Барнетт предложил, чтобы Флинна напоследок допросили и потом наконец закрыли «Бритву». Начальство, однако, отказалось дать «добро» на прощальный допрос Флинна. Под Новый год Барнетту позвонили и сообщили, что Строк санкционировал официальное окончание дела Флинна, и следователь уселся составлять документ о его закрытии, перечисляющий все следственные действия, предпринятые на тот момент. Я бы не смог работать в ФБР из-за бесконечной писанины.
4 января 2017 года Барнетт получил сообщение от коллеги, просившего его отложить закрытие дела, поскольку Строк хочет к нему что-то подшить. Изучение добавленного Строком документа не изменило мнения Барнетта, что у ФБР нет доказательств наличия у русских компромата на Флинна.
Тут Барнетту приказали изучить перспективы привлечения генерала за нарушение доисторического Закона Логана, карающего американцев за частные переговоры с иноземными правительствами. Следователь, как и большинство американцев, не имел об этом законе понятия и принялся его изучать.
25 января 2017 года его огорошили сообщением, что за день до этого Флинна допросили коллеги Барнетта, которые извинились, что его не позвали и предварительно с ним не проконсультировались, хотя он вроде бы руководил следствием и по правилам должен был ведать допросом важного чиновника. Барнетт утешил себя, решив, что Флинна допросили лишь для галочки перед тем, как закрыть дело.
Сейчас он думает, что его не позвали с заранее обдуманными намерениями.
Минюст и ФБР проводили совещания по поводу дела Флинна, но Барнетта и членов следственной бригады на них не приглашали. По его словам, отныне все важные решения по этому поводу принимались наверху, где чутко реагировали на то, что пишут СМИ, особенно на статью обозревателя «Вашингтон пост» Дэвида Игнейшеса, который сообщил о разговорах Флинна с российским послом. После этой публикации, основанной на информации, которую Игнейшесу, я думаю, слили из того же ФБР, следствие по Флинну резко активизировалось.
В начале февраля 2017 года Барнетт попросил начальство снять его с операции «Бритва». Когда его спросили, почему он просит о переводе, он объяснил, что генинспектор Минюста живо интересуется давно закрытым следствием о мобильнике Хиллари Клинтон и может заинтересоваться делом Флинна, которое Барнетт считает проблематичным и которое может тоже стать предметом расследования генинспектора.
В ФБР не принято, чтобы следователи сами выбирали, чем им заниматься. Следователь может попросить, чтобы его отстранили от какого-то расследования. Если ему откажут, он может устроить сидячую забастовку, то есть настолько осложнить всем жизнь, что начальство от греха подальше отстранит его от данного дела.
Барнетт показал, что не видел в то время никаких доказательств сговора между штабом Трампа и россиянами. Он также не думал, что прокуроры возьмут и привлекут Флинна к суду, и считал «глупой» версию о смычке генерала с русскими.
Ему приказали информировать о деле Флинна сотрудников спецпрокурора, занимающегося «Рашагейтом», в том числе прокуроршу Джин Ри. Он заявил ей, что не имеет доказательств преступной деятельности Флинна, Ри же требовала от него подробностей относительно гонорара, заплаченного генералу за выступление в Москве, и не слушала доводов Барнетта о том, что в этом платеже не было ничего незаконного. Барнетт решил, что прокурорша «одержима» Флинном и Россией и вынашивает какие-то свои планы.
Весной 2017 года все расследования из букета «Перекрестного огня» были объединены в одно, но работа шла довольно вяло, пока в мае Минюст не назначил спецпрокурором Роберта Мюллера и «все изменилось». Посыпались ордера на обыск и аффидавиты, которые составлялись прокурорами из мюллеровской команды и лишь подмахивались следователями ФБР. Барнетт говорит, что почувствовал у ряда этих прокуроров острое желание to get Trump, то есть любой ценой прижучить президента, который, очевидно, не всуе обвинял их в «охоте на ведьм».
Барнетт объясняет эту охоту не только неприязнью к Трампу, но и стремлением честолюбивых прокуроров отличиться на крупном деле, которое в конечном итоге так и не получилось.