Недавно я встретил своего приятеля, которого давно не видел. Как нередко бывает в нашем далеко не юном возрасте, разговор с общих тем - как дела? как жизнь? - перешел на болезни. И мой приятель стал жаловаться не только на свои многочисленные недомогания, но и на расходы на лекарства для их лечения. Имеющаяся у него страховка Медикэр покрывает далеко не все эти расходы, а непрерывно растущие цены на многие препараты заставляют его выкладывать все большие суммы из своего кармана, так что он даже вынужден был от некоторых из них отказаться.
Я посоветовал ему, во-первых, не увлекаться хождением по врачам (что очень любят многие пенсионеры) и, во-вторых, принимать во внимание то обстоятельство, что врачи часто выписывают в первую очередь дорогие лекарства и лишь по настоянию пациентов предлагают более дешевые альтернативы, которые, между прочим, бывают не менее эффективными.
Советовать, конечно, легко. Но проблема роста цен на лекарства в последнее время достигла у нас в стране столь серьезного уровня, что на неё обратили внимание не только СМИ, но и обычно не вмешивающийся в дела частных компаний Конгресс и даже ведущие кандидаты в президенты. А в последнем выпуске журнала «Тайм» я наткнулся на статью, в которой журналистка Хэйли Суитлэнд-Эдвардс попыталась проанализировать ситуацию и ответить на извечные вопросы - кто виноват и что делать? Изложение некоторых «находок» журналистки будет полезным и для наших читателей.
Но вначале - немного статистики.
Картина маслом
В 2015 году американцам были отпущены лекарства по 4,4 млрд рецептов - в среднем по 14 рецептов на каждого человека. Пользовались рецептурными препаратами около половины населения страны. К примеру, стоимость лекарств, использованных для лечения 5,4 млн человек, страдающих болезнью Альцхаймера, составила примерно 35 тыс. долларов в год на человека. Если в 2011 году оплачиваемая больным часть стоимости одного лекарства составляла 36 долларов, то в 2015 году она увеличилась до 44 долларов.
В то же время доходы фармацевтических компаний только за прошлый год выросли на 8,5% (с 285,2 млрд долларов в 2014 году до 309,5 млрд долларов в 2015-м). В первом квартале 2016 года удельная прибыль самых крупных фармацевтических компаний составила 30% и выше, а расходы американцев на лекарства выросли за прошлый год на 12,2%. По прогнозам экспертов, эти расходы в 2020 году составят от 610 до 640 млрд долларов, что, для сравнения, больше военного бюджета США.
Когда на некоторые популярные препараты цены в одночасье стали подскакивать в два-три и более раз, возмущение общественности было таким сильным, что на него не мог не обратить внимание Конгресс. В апреле прошлого года два бывших высокопоставленных руководителя фармацевтической компании Valeant Pharmaceuticals International и один из её самых крупных инвесторов предстали перед комиссией Конгресса, где дали клятву «говорить правду и только правду» и подверглись своего рода публичному бичеванию.
«Обвиняемые» отвечали за разработку фармацевтической компанией стратегии, которая позволяла существенно увеличить прибыль путем покупки патентов на уникальные, спасающие жизнь лекарства, созданные другими компаниями, и резко увеличивать их цены. «Они фактически держали пациентов заложниками, - заявила на слушаниях сенатор Клэйр Максэскилл. - И американцы очень болезненно реагируют на это».
Но сможет ли Конгресс что-то сделать в этом направлении? И захочет ли фармацевтическая индустрия сама исправить ситуацию с лекарствами? Трудно сказать. Даже после громкого скандала с повышением цен компанией Valeant вряд ли в обозримом будущем будут введены в действия новые правила, регулирующие деятельность фармацевтической индустрии. И хотя другие компании этой отрасли поспешили откреститься от практики, используемой компанией Valeant, расследования в Конгрессе и в СМИ выявили, что такого рода бизнес-модель отнюдь не уникальна. В отчете банка BMO Capital Markets она характеризуется, как «обычная практика фармацевтической индустрии», и отмечается, что в последние годы цены на лекарства повышали, по крайней мере, 14 других фармацевтических компаний.
Все дело в том, как повышать. Если Valeant повысила цены в два и даже в три раза одним махом, другие производители лекарств добились аналогичного результата путем более низких повышений, растянутых на более длительный период времени. В прошлом году фармацевтические компании подняли в США цены на свои лекарства на 16,2%, а за последние пять лет увеличение составляло в среднем 10% в год.
Для американских политиков сделать из производителей лекарств злодеев труда не составляет. В ходе текущей президентской кампании Хиллари Клинтон обещала в случае избрания её президентом «приструнить раздувателей цен», а Дональд Трамп обвиняет «вашингтонскую элиту» в отступлении перед натиском фармацевтических компаний и не принятии мер по ограничению их сверхприбылей. К общему хору осуждения присоединились законодатели штатов, врачи, владельцы бизнесов, Американская ассоциация пенсионеров (AARP). Сейчас на рассмотрении находятся несколько законопроектов, которые, в случае их принятия, позволят импортировать более дешевые лекарства из Канады, ускорят процесс одобрения новых лекарств Администрацией по пищевым продуктам и лекарствам (FDA) и даст программе Медикэр полномочия договариваться о ценах на лекарства непосредственно с их производителями.
Почему не действует рынок?
Но, прежде всего, следует разобраться в причинах роста цен на лекарства. Закон взаимосвязи спроса и предложения здесь не действует, рынок лекарств не функционирует на этой основе. Частично потому, что больные - это не обычные потребители, а лечебные препараты - не обычные продукты. В отличие от покупки, скажем, мыла, когда мы можем сравнивать качество и цены на аналогичные товары, пациенты обычно такой возможности в отношении лекарств не имеют - они просто хотят выздороветь. И проблема еще осложняется принятой у нас системой медицинского страхования, которая, во многих случаях, защищает нас от реального воздействия роста цен на лекарства, что позволяет увеличивать их почти бесконтрольно.
Это особенно наглядно видно на лекарствах от угрожающих жизни болезней, или когда на рынке имеется всего один-два препарата. Например, для лечения болезни Уилсона - редкого наследственного заболевания - есть только одно лекарство Syprine, патент на которое та же компания Valeant приобрела в 2010 году, а затем постепенно увеличила его цену на 3200%. И если годовая суммы доплаты (co-pay) из кармана пациента до 2013 года составляла менее 700 долларов, то теперь она может дойти до 10 тысяч, причем страховой план должен будет выложить за тот же период 260 тысяч.
Федеральные правила, регулирующие фармацевтическую индустрию, также вносят свою лепту в искажение законов рыночной экономики. Например, Мэдикер обязан покрывать все расходы на лекарства для лечения рака - независимо от того, сколько они стоят. Патентование препаратов позволяет производителям лекарств на протяжении десятилетий сохранять эксклюзивное право на их изготовление и продажу, что защищает их от конкуренции - в первую очередь, со стороны более дешевых generics (воспроизведенных непатентованных лекарственных препаратов). Но патенты все же имеют срок действия, и для продления этого срока фармацевтические компании используют различные уловки, патентуя все варианты формулы лекарства, методы его изготовления и даже формы капсул. Противовоспалительный препарат Humira компании AbbVie, например, защищен почти 70 дополнительными патентами. В период с 2010 по 2016 год оптовая цена лекарства выросла на 138%, а к 2020 году ожидается, что его продажа будет приносить доход в 18 млрд долларов в год.
Поэтому неудивительно, что фармацевтическая индустрия имеет самую высокую по сравнению с другими индустриями чистую прибыль, что, естественно, привлекает инвесторов Уолл-стрит.
С 2012 по 2015 год в фармацевтическую индустрию было вложено 50 млрд долларов нового капитала, и это вливание средств изменило характер её функционирования. Вместо дорогостоящих и занимающих много времени процессов исследования и разработки новых препаратов ведущие фармацевтические компании стали прибегать к тактике покупки других компаний, уже разработавших новые лекарства, или приобретения их патентов.
Что делается и чего ожидать?
В этих условиях ожидать от Конгресса решительных действий в области контроля над ценами лекарств не приходится, и поэтому в борьбу за ограничение их безудержного роста начали вступать отдельные штаты. В последнее время законодатели Массачусетса, Северной Каролины, Орегона, Пенсильвании, Вермонта и Калифорнии предложили принять законы, требующие от фармацевтических компаний предоставлять обоснование цен на их лекарства. Ряд инициатив вынесены на штатные референдумы, которые пройдут в ноябре одновременно с президентскими выборами.
И хотя фармацевтическая индустрия категорически возражает против подобных ограничений, политический климат в стране не на её стороне. В ходе президентской кампании кандидаты от обеих партий - Клинтон, Сандерс и Трамп - выразили поддержку другой аналогичной идее: дать Медикэру - федеральной программе медобслуживания пожилых американцев, на долю которых приходится значительная часть рецептурных лекарств, - право договариваться о ценах непосредственно с их производителями. Они также поддержали другое предложение - разрешить импорт более дешевых лекарств из Канады.
В Сенате рассматривается законопроект, направленный на ускорение процесса одобрения FDA конкурентных generics, входящих в категорию биоподобных. Законопроект также предусматривает поощрение компаний, разрабатывающих лекарства, способные конкурировать с уже имеющимися на рынке дорогостоящими аналогами.
Так что же «день грядущий нам готовит»? Поживем - увидим, но одно совершенно ясно: игнорировать проблему больше не могут ни законодатели, ни система медицинского обслуживания населения, ни сама фармацевтическая индустрия. А что касается того, что пока делать пациентам, особенно пожилым, сейчас - смотри мои советы в начале статьи.