Бродя по залам новой выставки «Пергамон и эллинские царства античности» Pergamon and the Hellenistic Kingdoms of the Ancient World (второй этаж Музея Метрополитен, галерея Тиш), я не могла отделаться от политически некорректной мысли: какое счастье, что в Оттоманской Турции работали культурные немецкие инженеры (а в Египте – образованные британцы), знавшие Гомера, Плиния и античные языки, и как хорошо, что сокровища древних цивилизаций, найденные на этих и других восточных территориях, были вывезены в немецкие, британские, французские или другие европейские музеи, которые по сей день все это хранят, реставрируют, изучают, упорно не желая возвращать их в Египет, Ирак или даже Грецию!
Скольких шедевров искусства и исторических артефактов лишилось бы человечество, по сей день не сумевшее создать для всех наций равные материальные возможности и не готовое к универсальному пониманию своей общей культуры и судьбы.
Треть экспонатов выставки (73) — собравшей (в первой такого рода американской выставке) десятки скульптур, статуэток, мозаик, украшений, предметов обихода, храмовых руин, камей, — прибыла из берлинского музея «Пергамон». Здание музея пострадало от обстрелов и пожара в конце войны и, наконец, закрылось для серьезной реставрации. Она продлится до 2019 года. В связи с этим редким событием и удалось получить для американской выставки такое немыслимое количество экспонатов из «Пергамона». Их дополняют шедевры из Британского музея, Лувра, музеев Италии, Туниса, Мaрокко, Египта и собственной коллекции Мет.
Малоазийский Пергамон был одним из самых процветающих центров эллинского мира, столицей могущественной династии Атталидов, принявшей культурную эстафету от приходивших в упадок Афин. Его руины все еще высятся на окраине сегодняшнего турецкого Бергама, и в одном из залов выставки вы увидите впечатляющую видеореконструкцию древнего города, из которого и был перевезен в Берлин знаменитый Пергамонский алтарь — многофигурная, ошеломляющая мощью скульптурная драма, воплощение самой сути эллинизма.
На место строгости классического периода, когда не смех, не горе, но покой и гармония считались идеалом, эллинизм привел динамику, страсть, открытые, разнообразные, порой театрально подчеркнутые эмоции. С точки зрения классицизма - варварство. На самом деле - более глубокое и сложное понимание мира и человека.
Сам алтарь не поддается транспортировке, но маленький фрагмент его есть , как раз в центре выставки. А начинается она Александром Македонским. Рождение эллинизма ассоциируется с ним, его завоеваниями, его любовью к искусству. О его внешней привлекательности говорят его разнообразные изображения в первом зале выставки (только великий Лисипос, его личный скульптор, имел право создавать официальные портреты Александра).
Ученик Аристотеля, воспитанный на классике, он своими походами распространил греческое влияние от Гибралтара до Индии, «по дороге» основав несколько городов, обогатив собственную казну экзотическими трофеями, а греческое искусство — чужеземными традициями. Он умер молодым, в 323 году до н.э., в возрасте 32 лет, оставив в качестве наследства многонациональную империю (вскоре распавшуюся на отдельные царства) и новое, полное перекрестных воздействий, искусство, которому суждено было процветать на протяжении следующих трех столетий, «пролившись» и в культуру Древнего Рима, о чем рассказывает последний зал.
Один из организаторов выставки, глава отдела греко-римской античности в Мет, Карлос Пикон, уверяет, что все экспонаты выставки принадлежат к одному проценту самых ценных образцов эллинского искусства, сохранившихся в мире. Уникальность ее еще и в том, что Метрополитен-музей – единственное место, где ее можно увидеть. Только по 17 июля.
***
В трагедии Софокла Клитемнестра убивает своего мужа, Агамемнона, потому что не может простить ему гибель дочери Ифигении, принесенной им в жертву богам. В пьесе Гуго фон Гофмансталя и созданной на ее основе опере Рихарда Штрауса «Электра» убийство Агамемнона – не месть, а триумф похоти над супружеской верностью. И это объясняет такую отчаянную, слепящую ненависть Электры к матери. Каждый вечер, в одно и то же время, совершает она поминальный обряд по Агамемнону, одержимая мечтой о мести – убийстве Клитемнестры и ее любовника Эгиста, которое совершит вместе с сестрой Хрисотемис и братом Орестом. Но Орест далеко, а Хрисотемис страшится крови, ее мечта — обычная жизнь жены и матери. Электра – одна, со своей ненавистью и топором, который так и не пустит в ход...
Впервые показанная в 1909 году, опера Штрауса (к тому времени – признанного мастера симфонических поэм и изысканных песен, а также скандальной оперы «Саломея») – великое творение экспрессионизма, раздирающая душу психодрама, где музыка отзывается на каждую эмоцию, а эмоции вибрируют страхом, растерянностью, тоской, отчаянием, гневом и еще десятком оттенков. Несмотря на краткость (один акт, меньше двух часов), она невероятно сложна для исполнителей: Электра постоянно на сцене, тесситура и динамика, как и эмоциональный накал ее роли – на пределе; другим ненамного легче, и всем приходится бороться с гигантским оркестром – чуть ли не самым большим в истории оперы.
Тем не менее оперу много ставят. В Мет с 1932 года — неоднократно, и последняя постановка, 1992 года (реж . Отто Шенк), с античным дворцом и одеждами, казалась вполне адекватной. Но в 2013 году, за несколько месяцев до смерти, легендарный Патрис Шеро поставил «Электру» на фестивале Экс-эн-Прованс. Дирижировал Эса-Пекка Салонен. Они работали вместе над «Записками из мертвого дома» в Мет, и «Электру», уже без Шеро, но в точном соответствии с его указаниями, с тем же Салоненом за пультом и с двумя певицами из французского спектакля (Адрианна Печонка — Хризотемис, Вальтрауд Майер —Клитемнестра) , тоже решили перенести в Мет.
Античности тут нет, но есть «память о солнце» и тяжелые, выгоревшие камни дворца. Резкие тени, массивные объемы, арка в центре – похоже на пустынные картины Де Кирико. У подножия огромных стен суетятся одетые кто во что служанки: разбрызгивают воду по двору, кто-то шумно подметает ступени. И только когда с трудом отомкнут замок на тяжелых воротах (замки и запертые двери – один из символических мотивов), из которых почти выпадет неуклюжая фигурка Электры (Нина Штемме), раздастся первый, страшный, мороз по коже, аккорд. Трагедия началась.
Взрывных моментов в спектакле много. Музыка – то изломанная, как душа Электры, то чувственно-роскошная, то прерванная неожиданно- нежным созвучием – сливается с драмой и жестом, и их единство подстегивает, обостряет психологическое напряжение. А Шеро ведет свою линию: пролитая – пусть в отмщение – кровь убивает душу мстителя. Вот все еще царственно-красивая, но измученная, опустошенная страхом Клитемнестра ищет помощи у Электры. А вот и сама Электра, услышав о долгожданной, свершенной Орестом (величественный, с роскошным голосом, Эрик Оуэнс) мести, не пускается в ликующий пляс, о котором так мечтала, а оцепенев и вцепившись руками в скамью, так и остается на ней сидеть. Дальше – пустота.
Еще один плюс спектакля: титры перевода – прямо на стенах дворца, так что глаз от сцены отрывать не надо.