Именем исполнителя или концепцией, дающей возможность узнать нечто новое, сравнить, подумать.
В концерте Кирилла Герштейна, который он дал не так давно в Занкел-холле, было и то, и другое.
Герштейн, который, напомню, попал 14-летним подростком из Воронежа прямо в бостонский Беркли-колледж, чтобы заниматься там джазом с прославленным Джимми Бартоном (они познакомились в Ленинграде, куда приехали из разных концов света на джазовый фестиваль), давно известен в Америке как музыкант классического направления.
Занимаясь одно время и джазом, и классикой, он в какой-то момент понял, что надо выбирать, поскольку без полной отдачи нет и полного успеха, и выбрал классику. К тому времени он уже достаточно хорошо знал себя, чтобы увидеть, какие захватывающие открытия сулит ему богатая, сложная и обширная история классической музыки.
Получив к 20 годам степени и бакалавра, и мастера в Манхэттенской школе музыки, позанимавшись с Дмитрием Башкировым в Мадриде, победив на конкурсе им. Артура Рубинштейна в Тель-Авиве в 2001 году, Герштейн особенно прославился после того, как стал обладателем премии Гилмора.
Напомню, что ее присуждают музыканту раз в четыре года за «особость», многогранность и большие завоевания, обещающие еще большее будущее, причем решается это не в традиционном конкурсе, а в результате тайных и многолетних наблюдений за артистическим развитием. Поскольку среди предыдущих пяти лауреатов - такие ныне признанные звезды как Лейф Уве Андснес, Петр Андржевский и Ингрид Флитер, то рейтинг Герштейна тут же повысился.
Впрочем, он и до этого был весьма высок. И не только из-за его безупречного владения фортепианной техникой, позволяющей ему играть практически все. Но и из-за жадности, любознательности, пытливости, толкающих его к тому, чтобы играть практически все. Впрочем (и тут он не ошибся), в обеих категориях возможности нескончаемы...
Тут самое время сказать о его концерте. Это было своего рода исследование на тему... «упражнений», призванных развивать технику пианиста и приемы игры на фортепиано. Что с ними делают великие композиторы? Свои пятнадцать трехголосных инвенций Бах написал для учеников - чтобы осваивали полифонию и научились ее со смыслом исполнять.
Первый из трех вариантов Двенадцати этюдов трансцедентной сложности 14-летний Лист сочинил в духе этюдов своего учителя Карла Черни, потом переработал для демонстрации собственной феноменальной фортепианной техники, а их третья, через 15 лет созданная редакция, которую и исполнял Герштейн, стала свидетельством его зрелости как композитора и демонстрацией невероятно расширившихся выразительных и красочных возможностей фортепиано (Герштейн считает, что к тому времени, к 1845 году, Лист практически создал все приемы, весь фортепианный язык, на котором «изъяснялись» все - от Рахманинова и Дебюсси до Прокофьева и Шнитке.
«Микрокосмос» Бартока (откуда Герштейн взял открывшую концерт Трехголосную инвенцию) тоже сочинялся поначалу как пособие для юных и только потом вырос в шеститомную энциклопедию фортепианных приемов.
Все эти дидактические задачи вызвали к жизни прекрасную музыку, что и доказал пианист своими интерпретациями, особенно убедив в Инвенции Бартока (где использовал - вольно или невольно, но очень эффектно джазовую, слегка ударную технику) и в большинстве баховских инвенций (почему их так редко играют в концертах? - мысленно возмущалась я).
Тут надо сказать, что сыграть даже один или два Трасцедентных этюда Листа - нелегкое дело, а уж все 12 - задача для суператлетов. В декабре на их исполнение решился Даниил Трифонов. Герштейн обладает ничуть не меньшим техническим арсеналом, но и ему не все удалось.
Звучанию порой недоставало листовского безудержного размаха, мощи, огня. Впрочем, концерт шел в Занкел-холле, который никак не избавится ни от своей сухой акустики, ни от шума поездов сабвея, пролетающих рядом, почти за стенкой.
Герштейна не только интересно слушать - с ним очень интересно беседовать. Он из тех, кого называют «думающий пианист». Не зря он часто цитирует другого пианиста-интеллектуала - Феруччо Бузони. Премию Гилмора - 300 тысяч долларов - он решил тратить на заказы новых фортепианных опусов композиторам разных поколений - и сразу их исполнять. Он любит новую музыку и дружен со многими композиторами. А еще он активный слушатель.
В те несколько дней, которые он провел в Нью-Йорке, он успел между репетициями и концертами (он дал еще три в Нью-Джерси, играя большую и важную партию фортепиано в симфонии Бернстайна «Age of Anxiety») побывать на сольном концерте Андраша Шиффа (он считает Шиффа своим ментором и музыкантом, которого он всегда готов слушать), на концерте оркестра Нью-Йоркской филармонии под управлением Томаса Эйдеса (английский композитор сейчас пишет для Герштейна пьесу, они вместе исполняли Фортепианный концерт Эйдеса, и Герштейн прекрасно знает его музыку) и на концерте Бьорк.
А еще он преподает с 2006 года в Штутгарте, в Высшей музыкальной школе, и с недавнего времени - в Бостоне, в совместной программе Бостонской консерватории и Беркли-колледжа. Преподавание стимулирует мысль, считает он и несмотря на 60-80 концертов в году и по всему миру отдает студентам бездну времени.
Когда он успевает заниматься? Ночью (у него, между прочим, двухгодовалый сын, который часто сопровождает отца на гастроли и побывал во многих странах). Или при любой возможности, как только под руками оказываются клавиши фортепиано. Он много читает, и все, что выносится на сцену или входит в альбом (у него их уже пять), тщательно анализируется.
Именно эта пытливость привела его к уникальному проекту, который в мае приведет его в Клин, на Первый международный фестиваль Чайковского. Приуроченный к 175-летию композитора, фестиваль соберет уникальные силы: оркестры Венской филармонии с Риккардо Мути и Мариинского театра с Валерием Гергиевым, Михаил Плетнев в сольной программе...
Герштейн приглашен, чтобы исполнить с Оркестром им. Чайковского под управлением Владимира Федосеева Первый фортепианный концерт, который он - пока единственный в мире - записал в недавно восстановленной второй авторской редакции. Диск с этим, а также со Вторым концертом Прокофьева (по интересному совпадению, тоже во второй редакции, появившейся потому, что первая сгорела в революционном голодном Петрограде) только что появился в продаже.
Первая версия концерта была опубликована в 1875 году. Вскоре Ганс фон Бюлов, которому концерт был посвящен, исполнил его в Бостоне. Через несколько дней его впервые исполнили в Петербурге, а затем в Москве, где солистом был 18-летний Сергей Танеев, а за пультом стоял Николай Рубинштейн, который и сам начнет через несколько лет играть в этом концерте сольную партию.
В 1876 г. Эдвард Даннеррейтер сыграл его в Лондоне, а потом отправил автору письмо с некоторыми предложениями. Чайковский их принял. Так появилась вторая авторская редакция, опубликованная в 1879. Сам композитор не меньше десятка раз дирижировал ею - в том числе на открытии Карнеги-холл в 1891 году и за несколько дней до смерти, в 1893-м, в один вечер с премьерой Шестой симфонии.
Однако миру сегодня Первый концерт известен в третьей редакции, где что-то купировано, что-то добавлено, изменена фактура первых прославленных аккордов, а в результате получился другой опус, менее лиричный, зато полный пафоса, героики и виртуозного блеска. Но были ли эти изменения авторизованы Чайковским? Танеев, например, утверждал в 1912 г., что нет и что необходимо вернуться к версии 1879 г. Последние исследования подтвердили его правоту.
Герштейн собирается еще не раз исполнить подлинник. Если хотите узнать расписание его выступлений, отправляйтесь на его сайт kirillgerstein.com.