Мама попробовала было урезонить ее и мягко попросила: «Дай ему поиграть. Он ничего не сделает». Дочка сердито поглядела на мать и непреклонно подтвердила: «Мое». Никакие рассуждения на тему, что надо быть доброй девочкой и делиться, не действовали. «Мое» – и все тут.
Как реагировать на это? Пристыдить? Прочитать нотацию? Упрекнуть в жадности?
Ни в коем случае.
Всему свое время. Младенцу достаточно, что его обнимают, укачивают, меняют дайперсы, дают молоко, яркие погремушки и награждают улыбками, полными любви. Став чуть постарше, он с удовольствием карабкается на свой собственный стул, требует игр.
В три-пять лет уже недостаточно простых радостей жизни. Нужно демонстрировать свою независимость («Я сам могу это сделать»), умение стоять на своем и чувство собственности («Моё»).
«Мой», «моя» – одни из самых первых слов, которыми дети начинают пользоваться», – напоминает Питер Блэйк, психолог, специалист по развитию из Бостонского университета.
Да, конечно, сначала в лексиконе появляются слова «мама», «папа». Но скоро малыши осознают, что им очень просто заявить свои претензии на тот или иной предмет, добавив соответствующее местоимение: мой мяч, моя собака, моя чашка и так далее. Очень увлекательный трюк. Употреби правильное слово – и ты становишься хозяином вещей.
По мере того, как дети становятся старше, они обучаются соразмерять свои желания и потребности с интересами и запросами сверстников. У них вырабатываются социальные навыки. Но родителям следует примириться с мыслью, что их чада никогда не перерастут пробудившуюся в них тягу к обладанию и что они приучаются думать, что каждый человек – это то, что он имеет. Подобная мысль может показаться спорной, особенно выходцам из бывшего Союза, и в первую очередь представителям старшего поколения. Ведь им-то как раз в их детстве внушали прямо противоположные взгляды: мол, надо подавлять в себе частнособственнические инстинкты. Провозглашалось: «мое» – это плохо. Надо, чтобы было «наше» – вот это правильно, вот к чему надо стремиться. Так ли это? Если порыться в современных исследованиях детских психологов и педагогов, то окажется, что в поведении девочки Златы нет ничего, что бы требовало немедленного вмешательства. Более того, оно естественно.
«Жадина-говядина»
Разумеется, когда ребенок вцепляется в игрушку и ни за что не хочет уступить ее даже на короткое время кому-то другому, это его не украшает. Однако, по мнению доктора Сьюзен Гелман, психолога детского развития из Университета штата Мичиган, такое поведение – признак того, что дитя растет и становится умнее. «Это свидетельствует о том, что он или она ухватили концепцию невидимой связи, соединяющей человека с предметом», – настаивает Гелман. Кто-то из читателей, вероятно, с негодованием отвергнет эти ученые рассуждения: как, вместо того, чтобы призвать перевоспитать эгоистичного малыша, не желающего ни с кем делиться, доктор Гелман защищает его, характеризуя его поведение как важную веху в развитии?
Не спешите с выводами.
Исследования показывают, что дети в возрасте от двух до четырех лет в простоте своей склонны считать, что тот, кому в руки попадает какой-то предмет, вправе считать себя его подлинным хозяином. Поэтому когда на детской площадке Майкл хватает брошенную кем-то на землю машинку, а налетевший на него Сережа вырывает ее из рук с воплем «Моя! Отдай!», Майкл искренне удивляется и яростно отбивается, крича: «Не трогай! Я первый!». В данном случае ключевое слово – первый.
В этот период – от двух до четырех – восприятие самого себя становится более сложным. Когда годовалый младенец видит себя в зеркале, он считает, что обнаружил какого-то нового друга. Но став немного постарше, уже осознает, что тот, кто каким-то загадочным образом оказался там, в зазеркалье, это и есть он сам. И вместе с более глубоким ощущением своего «я» обостряется чувство обладания – «мое!».
В 1980-х годах экономисты, специализирующиеся на человеческом поведении, пустили в обиход выражение endowment effect (то есть эффект того, чем нас наделили). Подразумевается, что мы бессознательно завышаем ценность того, чем обладаем, только потому, что это наше. Это проявляется в основном у взрослых. Но, как оказалось, иногда тот же эффект обнаруживается и у детей младшего дошкольного возраста.
Доктор Гелман вместе с психологом Николасом Ноулзом из Луисвилльского университета в штате Кентукки проводила эксперименты с двух- и трехлетними малышами. Испытуемым показывали две одинаковые игрушки. Про одну говорили: «Это твоя». Про другую: «А эта не твоя». Потом их перетасовывали, так, чтобы трудно было определить, где какая. Но дети безошибочно выбирали свою. Затем эксперимент усложнили и предложили после перемешивания ответить на вопрос: «Какую из этих игрушек ты любишь больше?». Почти всегда ребятам была больше по душе «своя». И наконец, взяли две игрушки и кусок дерева и сказали, что игрушки им не принадлежат, а дерево – это, напротив, их собственность. И на тот же вопрос «Что ты любишь больше?» неожиданно большое количество детей выбирали кусок дерева.
«Вот так уж мы устроены», – заключает доктор Ноулз.
Все это, конечно, выглядит увлекательно в теории. Однако железная хватка, с какой ваш обожаемый Миша вцепляется в игрушечный вертолет и ни в какую не хочет уступить его даже ненадолго другому ребенку, в повседневной жизни приносит немалые огорчения родителям и производит неблагоприятное впечатление на окружающих. Таких детей зачастую дразнят: «жадина-говядина» и т.п. Как быть?
Малыши по природе своей ни эгоистичны, ни асоциальны. «Они стараются разобраться в том, что хорошо, что дурно и что значит правильно себя вести», – говорит доктор Чак Калиш из лаборатории детского мышления Университета штата Висконсин в городе Мэдисон. Когда вспыхивает ссора из-за игрушек, проще всего четко обозначить границы: «Этот грузовик твой, а тот автомобильчик – нет». К счастью, когда они становятся старше, то постигают радость не только от обладания, но и от того, что протянули кому-то любимую игрушку.
Не всегда нужно настаивать на том, чтобы делились. «В конце концов, если какой-либо незнакомец вдруг подойдет к вам и протянет руку к вашей сумочке или смартфону, вы вряд ли обрадуетесь, – говорит Ори Фридман, психолог из Университета Ватерлоо в Канаде. – Почему же вы ожидаете от детей, что они будут вести себя иначе? Когда кто-нибудь отнимает игрушку, к которой он или она привязаны, конечно же, они проявят агрессию».
Разумеется, если принять, что ребенок полагается на свои личные вещи и предметы как на что-то, что помогает ему лучше понять себя, становится очевидным, что «делиться» – это идея, которая подходит отнюдь не для всех случаев. Это относится к любому возрасту. Просто дети реагируют громче и с большей непосредственностью.
Означает ли это, что нужно вообще отказаться от рекомендации «поделись»? Нет, конечно.
Уроки щедрости
«Я ничего не могу поделать со своей Люсей, – жалуется Галина Б. из Бруклина. – Ей четыре года, она посещает детсад. И там у нее бывают конфликты с другими детьми: возьмет в руки какую-то куклу и ни за что не отдаст другому ребенку, который просит поиграть.
Когда мы бываем в гостях у моего брата, у которого сын примерно такого же возраста, она ни в какую не поделится шоколадкой или другими лакомствами, которые оказываются у нее в руках. Знаете, как это бывает: ребенок видит, и ему тоже хочется. Мы все время наставляем: «Люся, надо делиться с другими», но не действует. Меня беспокоят эти проявления эгоизма, нежелание считаться с окружающими, помогать, сочувствовать».
Мама абсолютно права. И хотя знакомые убеждают ее: «Ну что за проблема? Пустяки.
Какая-то там конфетка или игрушка, вырастет девочка – все сама поймет», все-таки лучше в самом раннем детстве заложить в душу ребенка основы альтруизма, умение понимать нужды окружающих и помогать им, если в этом есть необходимость. Однако так случается не со всеми. Привычка все грести себе может сохраниться на всю жизнь. Невинные, на первый взгляд, стычки по поводу игрушек и сладостей иногда серьезно отражаются на формировании характера. Конфликтность становится правилом. Развиваются раздражительность и капризность. Ребенок растет необщительным и замкнутым.
Собственнические наклонности и проявления так называемой «детской жадности» естественны. Но это не значит, что к этому следует относиться пассивно. Не ругать, не упрекать, но стараться объяснить и исправить.
Как? Существует ряд простых приемов.
Во-первых, приступать к разговорам на эту тему нужно как можно раньше. Дети начинают понимать концепцию «поделись» в три-четыре года. Но не повредит напоминать им об этом и в более нежном возрасте.
Как и во всем, эффективнее всего личный пример. Демонстрируйте в присутствии маленького сына или дочки щедрость по отношению к другим людям. Вот типичная ситуация. Дети играют на площадке, а вы сидите на лавочке вместе с другими мамашами. Подходящий момент, чтобы угостить соседку шоколадкой или яблоком, да так, чтобы это не прошло незамеченным для малышей. Хорошо, если пример щедрости показывают старший брат или сестра. Иногда это еще убедительнее, чем действия родителей.
Читайте своим чадам истории, в которых приводятся примеры щедрости, альтруизма. Обсуждайте и сравнивайте с тем, что произошло недавно в жизни вашего ребенка. «Помнишь, как ты вчера подарила свою куклу Лене? Совсем так же, как в этой книге».
По возможности имейте дубликаты игрушек, которые особенно нравятся вашим детям. Это позволит разрядить обстановку во время их игр со сверстниками.
Намеренно создавайте ситуации, в которых тренируется доброе отношение к окружающим. Испеките вместе с дочкой печенье, которое она потом раздаст подругам. Или напомните нарисовать для них что-нибудь и послать вместе с поздравительной открыткой к празднику.
И никогда не скупитесь на похвалу в тех случаях, когда детишки усмиряют свои собственнические инстинкты и делятся чем-то, что им дорого, с другими.
Вы можете сказать, что все это мелочи и нет никакой уверенности, что они сработают. Как знать? Ведь, как известно, капля камень точит.
