Налоги и смерть неизбежны

Но от налоговой реформы еще никто не умирал

Крупнейшая реформа налогового кодекса за последние 30 с лишним лет близка к завершению. Сначала Палата представителей, а в конце минувшей недели и Сенат, утвердили предложенную меру, принеся администрации Трампа первую крупную победу на законодательном поприще. Белый дом надеется, что нижняя и верхняя палаты устранят различия между своими версиями билля в самое ближайшее время с тем, чтобы окончательный его вариант лег на стол президента не позднее Рождества.

Но от налоговой реформы еще никто не умирал

Республиканцы полагают, что налоговая реформа улучшит их шансы на успех на предстоящих промежуточных выборах в Конгресс в ноябре следующего года. Сегодняшние социологические опросы подобного оптимизма не подкрепляют: 61 процент респондентов уверен, что от новшества выиграют преимущественно богатые и только 24 процента — что главным «выгодополучателем» будет средний класс. Лидера большинства в верхней палате Митча Макконнелла эти результаты не пугают: «Крупные билли не бывают популярными. Помните, какой непопулярной в народе была Obamacare, когда ее принял Конгресс?». И тем не менее, смотрите, при всей нелюбви американцев к обамовскому детищу уничтожить его напрямую у нас не получилось, как бы подразумевает Макконнелл.

В Сенате налоговый законопроект прошел с перевесом всего в два голоса: вместе со всеми демократами «против» голосовал республиканец Боб Коркер, по собственному определению, - «фискальный консерватор». Он опасается, что налоговые новшества расшатают составные доходной части федерального бюджета и обернутся очередным увеличением дефицита и госдолга.

Реформа предусматривает совокупное сокращение налогов без малого на $1,5 триллиона в течение 10 лет. Ставки на доходы и юридических, и физических лиц будут понижены - бессрочно или только на определенный период, покажет будущее. Многие лазейки и вычеты, которыми изобилует налоговый кодекс, подлежат ликвидации. Или урезанию. Например, если раньше вся сумма налога на имущество могла быть списана с дохода, то отныне списать можно будет только первые 10 тысяч из нее.

Узловым моментом налоговой реформы провозглашено уменьшение ставки на доходы юридических лиц (корпораций) с 35 до 20 процентов. 35-процентная ставка, существующая ныне в Америке, - действительно самая высокая среди всех промышленно развитых стран, хотя далеко не все корпорации и далеко не всегда фактически платят по ней благодаря искусству своих высококвалифицированных бухгалтеров. Именно на 15-процентное уменьшение налогового бремени, которое несут корпорации, уповают республиканцы, усматривая в нем мощнейший стимул к экономическому росту и созданию огромного количества новых рабочих мест, что должно, в перспективе, закрыть все вновь образующиеся прорехи в доходной части бюджета. Еще одним действенным стимулом к инвестициям призвано служить положение реформы, разрешающее бизнесменам полностью амортизировать новое оборудование в течение первого же года после его приобретения. Авторы реформы, к тому же, рассчитывают на репатриацию в Америку капитала в размере около $3 триллионов, который отечественные корпорации «припарковали» в офшорах c их мягкими налоговыми уложениями.

Не надо быть профессиональным экономистом, чтобы понять: выкладки, представленные республиканцами в обоснование своего прогноза, в высшей степени гадательные. Реальная экономика слишком сложна, чтобы механистически увязывать ослабление налоговых тягот корпораций со скачкообразным ростом производства. Если сокращение налогов, при прочих равных, подстегивает производство, то увеличение бюджетного дефицита в результате сокращения налогов, предположительно, замедляет экономический рост. Вопрос в том, какой эффект сильнее. Поэтому в 20-процентной ставке, что бы там ни провозглашало руководство Республиканской партии, нет ровным счетом ничего сакрального. Что лучше всего подтверждают слова самого Трампа, произнесенные чуть ли не сразу после голосования в Сенате: кто сказал, что 20 — последнее слово? В окончательной версии билля, который согласуют верхняя и нижняя палаты, ставка, гляди, поднимется и до 22 процентов.  

Трамп-политик полностью отдает себе отчет в том, что в рядах его однопартийцев, не говоря уже о населении в целом, сильно недовольство несоответствием между глубоким понижением корпоративных ставок и сравнительно неглубоким понижением ставок, по которым облагаются доходы физических лиц (граждан). Уменьшение корпоративной ставки не до 20, а до 22 процентов позволит сэкономить порядка $200 миллиардов, с помощью которых можно будет немного выправить этот перекос. Политизация цифр по мере прохождения через Конгресс важных финансовых законопроектов колоссальна, каждая «сестра» намертво вцепляется в свою «серьгу». Не успел сенатор-республиканец Марко Рубио заикнуться о снижении корпоративной ставки не до священных 20, а до 20,94 процента, как товарищи по партии тотчас записали его предложение в разряд «катастрофических». Паникеров, правда, можно понять: различные предпосылки и положения реформы переплетены столь плотно, что изменение в одном ее звене способно потянуть за собой каскад изменений во всех остальных.

(Любители исторических параллелей оценят аналогию с мобилизационными планами великих держав накануне Первой мировой войны: последовательность шагов в этих планах была проработана столь тщательно, что не позволяла никаких отступлений, дабы не вызвать нигде в цепи ни малейших перебоев и не отстать от мобилизации, которую проводили противники; развертывание сил было произведено в строгом соответствии с графиком. Остальное, как говорится, достояние истории).

Демократы переживают из-за того, что если радужные надежды республиканцев на бурный экономический спурт не оправдаются, они не признают своей ошибки и не восстановят прежние налоги, а займутся сокращением важных социальных программ, в частности, Medicaid и Medicare. Прикрываясь при этом законом, принятым еще в эпоху правления Обамы, об обязательных мерах по нивелированию последствий законопроектов, ведущих к увеличению дефицита бюджета.

В каждой избушке свои погремушки. Вспомним слова Макконнелла, что крупные законопроекты популярными не бывают. Так, риелторы скорбно предсказывают, что уменьшение суммы процента по ипотечному кредиту, разрешенной к списанию (mortgage interest deduction), понизит цены на дома в среднем на более чем на 10%, особенно в богатых районах. Фирмы, работающие с частными инвесторами, горюют оттого, что новые ограничения на вычеты налога на имущество больно ударят по располагаемому доходу их клиентов. Свои тревоги есть и у экономистов; по мнению многих из них, время для налоговой реформы выбрано неудачно: хозяйственная активность сегодня, дескать, и так высока, и дальнейший ее подогрев за счет сокращения налогов только увеличит риск инфляции. Поэтому они убеждены, что до конца года Центральный банк снова повысит свою учетную ставку,  причем резче, чем это было бы в отсутствие реформы. Я склоняюсь к тому, что этого не произойдет; не зря же, в конце концов, Трамп сменил обамовского председателя ЦБ Джанет Йеллен на своего Джерома Пауэлла.

Говоря о Трампе... Трудно вообразить, чтобы верховный правитель авторитарной страны не выиграл лично от налоговой реформы, задуманной им самим. Ну а в странах демократических? Президент уверяет, что не только ничего не приобретет, но даже проиграет вследствие реализации своего начинания. Дотошная The New York Times расспросила специалистов, и те в один голос заявили, что это не так. Даже без доступа к налоговым декларациям Трампа, которые он упорно отказывается обнародовать, ясно, что в обеих принятых версиях реформы нет ничего, что угрожало бы важнейшим источникам дохода президента и его семьи: аренде помещений, роялти, лицензионным вознаграждениям. Низкая ставка налога, которую Трамп платит сегодня как застройщик (carried interest), тоже не повысится (кстати, эту лазейку в бытность свою кандидатом Трамп многократно обещал ликвидировать). Если коллекционер покупает картину Сезанна, продает ее через какое-то время с прибылью и затем приобретает полотно Ван Гога, то на прибыль от первого актива все равно начисляется налог. С недвижимостью, на которой специализируется Трамп, это не так: если прибыль от продажи первого объекта направляется на приобретение другого недвижимого имущества, то эта прибыль налогом не облагается (like-kind exchanges). Чем отличаются произведения искусства от небоскребов? Человек, задающий такой вопрос, никогда в приличном обществе принят не будет.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру