Лучше в конце августа - начале сентября, когда в городе и на островах залива Борромео во дворцах, церквях и виллах идут концерты международного музыкального фестиваля. В этом году он прошел в 56-й раз.
Северная часть озера – в Швейцарии, западный берег – в Пьемонте, восточный – в Ломбардии. Вода и Альпы смягчают летнюю жару (глобальное потепление, впрочем, проникло и сюда: в августе температура пошла за 30, что для этих мест редкость), солнце и утренние туманы породили фантастическое изобилие флоры, а богатство и вкус итальянской аристократии, влияние церкви (католицизм здесь одновременно истовый и наивно-домашний, с его святыми и мифами, монастырями и фресками) и мастерство местных умельцев – изумительную архитектуру и прочие художественные ценности. Результат - такое празднество для души, ума и глаза, какое не найдешь, наверное, больше нигде.
Неудивительно, что Стендаль в своем обожании этих мест был далеко не одинок: Гете, Байрон, Достоевский, Королева Виктория, Чарли Чаплин, сонмы англичан-аристократов (Маджоре входил в Большой Тур), Хемингуэй (в «Гранд Отеле» Стрезы 20-летний американец поправлялся от ран в конце Первой мировой, о чем напишет в романе «Прощай, оружие!»), Артуро Тосканини, не пропускавший возможности пообедать в своей любимой «Вердане» на острове Пескатори...
Селились здесь еще древние римляне, в Средние века возводили замки и монастыри и воевали за землю феодальные кланы, пока в заливе не утвердилось миланское семейство банкиров Борромео, которое вот уже 700 лет владеет главными островами залива и частью прибрежных земель.
Жизнь рыбацкой деревушки изменил Наполеон, которому понадобилась в Северной Италии дорога для войск и амуниции, и, не будучи поклонником организованной религии, император разобрал одну из церквей и проложил широкую каменную дорогу – вдоль пьемонтского берега. В Стрезу стало удобно добираться из Милана, и миланские богачи начала строить по холмам летние виллы (вроде виллы Паллавичино с ее уникальным по размерам и многообразию парком и зоопарком, с дух захватывающими видами на озеро). За ними потянулась «международная толпа», которая стремительно выросла с открытием железной дороги (поезд из Милана доезжает до Стрезы за 35-40 мин).
В 1861 году открыли «Гранд Отель», роскошный, в стиле «прекрасной эпохи», с парком, фонтанами, хрусталем и позолотой, за ним последовали другие, в том числе похожий по стилю «Regina Palace», – они и сейчас функционируют, украшая набережную и напоминая о старой европейской роскоши.
Семейству Борромео принадлежат, среди прочего, остров Изола-Мадре с его дворцом XVI века и роскошным ботаническим садом и остров Изола-Белла с намного более просторным дворцом XVIII века, наполненным живописью, скульптурой, декоративно-прикладным искусством. К воде спускаются террасы итальянского парка, украшенного скульптурами-аллегориями. Парк разбит на скале, террасы появились от необходимости спрятать голый камень, и земля тут привезенная. И острова, и дворцы открыты (не бесплатно – содержание этих красот дело дорогое) для публики, и между Стрезой и островами ходят катера и яхты, поездка на которых сама по себе наслаждение.
Семья Борромео и сейчас пользуется дворцом на Изола-Белла как летней резиденцией, так что часть дворца закрыта, но вот уже более полувека либо во дворе, либо в красивейшем зале-галерее, где одна из стен сплошь покрыта картинами старых итальянцев, а на другой красуется серия огромных гобеленов, заказанных в XVI веке в Бельгии, проходят концерты Стреза-фестиваля. Гобелены нравоучительно-аллегорические, с цитатами из Библии, о Единороге (символ князей Борромео), живущем среди экзотических растений и животных, которые часто его терзают.
В зале помещается 300 человек, билет на концерт стоит 50 евро (вместе со стоимостью поездки на остров и обратно) и они быстро раскупаются.
На Изола-Мадре в старом дворце сделали ремонт и восстановили интерьеры XVI - XVII веков, превратив его в очаровательный музей быта и истории, с манекенами слуг в ливреях и париках, декоративной мебелью (буфеты с фальшивыми дверями и ящичками, украшенными резьбой и инкрустацией), библиотекой, женской «одевальной» и, что особенно интересно, сценами из спектаклей и десятками отдельных фигур, а также рукописями нот и текстов, реквизитом, декорациями – в общем, со всем, что связано с любимым развлечением XVII и XVIII веков: театром марионеток.
Арендовав машину, можно минут через тридцать оказаться на тихом озере Орта (некогда – часть Маджоре, отделившаяся в результате обвалов и заносов), над которым возвышается «Священная гора Св. Юлиана»: между 1591-м и 1750 годом здесь возник парк с двумя десятками часовен. Каждая рассказывает эпизод из жизни Святого Франциска Ассизского, в поразительном сочетании фресок, покрывающих стены и купола, и реалистических скульптурных групп. Фресок около тысячи, а скульптур (из раскрашенной терракоты, в натуральную величину) около четырехсот.
Неподалеку – старинный городок Орта, откуда на катере можно доехать до островка с базиликой Св. Юлиана. Островок можно обойти минут за 10-15, двигаясь по «дороге молчания». Кстати, края эти – родина писателя Джанни Родари, автора «Приключений Чиполлино».
Отдыхающие миланцы, туринцы и прочие европейцы привыкли к насыщенной музыкальной жизни, что и подтолкнуло влиятельного и энергичного адвоката Итало Трентиналиа организовать «Музыкальную неделю» в Стрезе. Началось все в августе 1962 года концертом оркестра театра Ла Скала в зале Дворца Конгрессов (1956, 705 мест, билет – от 20 евро), выросло до двух, а потом и трех недель с участием крупнейших музыкантов: Клаудио Аббадо, Риккардо Мути, Элизабет Шварцкопф, Натана Мильштейна, Святослава Рихтера и десятков других, включая оркестры Венской филармонии и Мариинского театра. Позже добавились июльские концерты-медитации в уникальной церкви Св. Катерины, нависшей в скале над озером, джазовые программы под открытым небом, концерты в городах за пределами Стрезы.
«Музыкальные недели» называются теперь Стреза-фестиваль, во главе его стоят двое: президент Джанкарло Беллони и артистический директор Джанандреа Нозеда; в этом году его финальная часть проходила с 23 августа по 8 сентября, и я выбрала для посещения последние четыре дня.
Любая другая «четверка» сулила не меньшее разнообразие. Фестиваль, как и его слушатели, постоянно меняется: публика старшего поколения ждет классики и прославленных исполнителей, те, кто помоложе, - визуальных стимулов, синтеза жанров, «изюминки», вроде музыки барокко или сонат Доменико Скарлатти на гитаре в диалоге с певцами и танцовщиками фламенко, или сочинений Рамо, Бартока, Берио на аккордеоне, или театрализованной «Истории солдата» Стравинского в сочетании с «Испанскими песнями» Де Фальи и «Народными песнями» Берио. Все это было в программе 56-го фестиваля, как и более традиционные программы.
Но и в них ждали открытия. Группа итальянцев (скрипачи Марко Рицци и Габриеле Пьеранунци, альтисты Симонид Бракони и Франческо Фьоре и виолончелист Энрико Бронци) играла квинтеты Мендельсона и Брамса (а на «бис» еще и Моцарта) с таким совершенством, взаимопониманием и страстью, с таким «пропеванием» каждой фразы и богатством интонирования, что казалось, будто музыку эту слышишь в первый раз. На следующий день в Церкви Св. Амброзио камерный хор с не меньшим вдохновением пел маленькую мессу гения XVII века Клаудио Монтеверди и – в сопровождении органа и виолончели - хоры мастеров века восемнадцатого (Бениньо Жераф, Давид Перез и на «бис» Михаэль Гайдн).
Только в Стрезе мне удалось наконец услышать Сергея Хачатряна в дуэте с его сестрой пианисткой Люсине. Обоим чуть больше тридцати, родились в Ереване, живут во Франкфурте, давно известны в мире, не раз играли и в Америке. Сергей после ранних побед на конкурсе Сибелиуса и Королевы Елизаветы выступает и записывается с ведущими оркестрами и дирижерами, а Люсине успешно пробует силы в жанре музыкальных моноспектаклей, которые сама же и сочиняет, выбирая в качестве основы судьбы уникальных женщин – Сары Бернар, Клары Шуман...
В их ансамбле идеальная гармония, но это не рутинная сыгранность, а единый уровень интенсивности. Они играют ярко, но без аффектации, тонко и искренне «проживая» всю драму сочинения (а в тот вечер им пришлось пережить очень разные драмы: Моцарта, Прокофьева, Франка) и тем самым невероятно увлекая слушателя.
В финальный вечер - новое знакомство: блестящий итальянский виолончелист Энрико Диндо, солист в Первом концерте Шостаковича. Ученик выдающегося Антонио Джанигро (у него учились, среди прочих, Марио Брунелло и Антонио Менезес), он в 1997 году победил на первом конкурсе Ростроповича. Тот назвал его «виолончелистом исключительных качеств, с экстраординарным звучанием, которое льется, как роскошный итальянский голос».
Окрашенный порой сарказмом и горечью, безупречный во всех деталях артикуляции, всегда в напряженном диалоге с оркестром, этот голос сделал музыку Шостаковича особенно ранимой, человечной. Фестивальная публика знает Диндо, приняла его восторженно, и исполненный на «бис» фрагмент из сольной Партиты Баха был чудом свободы и непосредственности. Обидно, что мы почти не слышим его в Америке. Может быть, это изменит Джанандреа Нозеда, который стал главой Национального симфонического оркестра в Вашингтоне?
Нозеда, который в этот вечер дирижировал оркестром возглавляемого им туринского Театро Реджио, недавно напугал своих поклонников внезапной операцией на позвоночнике, но в августе снова встал за пульт и работает в полную силу (наутро после фестиваля вылетел на концерт в Оман). Обычного энтузиазма и энергии операция не убавила, и фестиваль закончился отличным прочтением «Пасторальной симфонии» Бетховена, особенно уместной на фоне сказочной природы Лаго-Маджоре.
