Что дало ей основание для такого заявления? В США впервые ученым удалось «отредактировать» человеческий эмбрион.
Группа сотрудников Oregon Health & Science University во главе с доктором Шухратом Миталиповым вела совместно с коллегами из южнокорейского Salk Institute исследования гипертрофической кардиомиопатии – распространенной болезни, которая может привести к внезапной остановке сердца даже в молодые годы. Считается, что причиной недуга является «ошибка», допущенная природой в одном-единственном гене, и носители этой аномалии могут передавать ее детям. Шансы при этом оцениваются как 50 на 50.
Исследователи пришли к выводу, что исправить «ошибку» можно при искусственном зачатии. В ходе экспериментов (о них можно прочитать в научном журнале Nature) сперма мужчины, страдающего кардиомиопатией, вводилась в здоровые яйцеклетки, и дефект устранялся с помощью технологии, известной специалистам как CRISPR-Cas9. Она и прежде применялась в Китае, но с переменным успехом. А в данном случае все сработало прекрасно. Что такое CRISPR-Cas9? Это своего рода «ножницы», которыми вырезают нежеланную часть генома, чтобы потом заменить «плохие» ДНК «хорошими». Эмбрион сам использовал доступные ему копии здоровых генов и замещал ими мутированные. При этом группа Миталипова и их корейские коллеги с удовлетворением убедились, что эта процедура не вызывает нежелательных побочных эффектов, то есть мутаций в других частях генома, а это одна из самых главных забот, возникающих при корректировании ДНК. Кое-что удивило ученых: опыт пошел не так, как они рассчитывали. Ожидали, что CRISPR создаст здоровую ДНК, которая внедрится в генетический код. Но вместо этого «ножницы» лишь повредили в сперме отца мутированный ген, а здоровая версия скопировала сама себя в материнской яйцеклетке. Но это уже подробности. Главное, что эксперимент удался.
За и против
Доктор Миталипов, ключевая фигура в этих исследованиях, заявил: «В каждом последующем поколении будут передаваться положительные изменения, так как мы удалили вызывающий болезнь ген из семейной «цепочки». Используя эту технику, можно ослабить последствия генетической болезни в рамках семьи, а со временем, вероятно, и в более широком масштабе».
Хуан Карлос Белмонте, профессор Salk Institute, соавтор открытия, высказался более сдержанно:
«Мы продемонстрировали возможность корректировать человеческий эмбрион безопасным образом и с определенной степенью уверенности».
Основания для осторожного подхода есть. В ходе своих опытов ученые выращивали эмбрионы в течение нескольких дней, но никогда не ставили себе цель имплантировать их в матку реальной женщины. И всю технологию нельзя считать на 100% успешной. Только на 74%. Это, конечно, выше тех 50% шансов не передавать генетически болезнь, которые, как об этом говорилось выше, отпущены природой, но заявлять о тотальной победе пока преждевременно. Процедура еще далека от того, чтобы стать рутинной. Предстоит ответить на многие вопросы, и самый главный из них – безопасно ли это для ребенка, над которым работают генетики-«дизайнеры»? Ответ можно получить лишь после дальнейших интенсивных исследований.
И все-таки открытие породило много радужных надежд. Дело не в одной кардиомиопатии. Существует около 10 тысяч разных генетических расстройств, вызываемых одной-единственной мутацией. Теоретически «ремонт» во всех этих случаях может быть выполнен с применением той же самой технологии. Увидеть своего ребенка избавленным от пожизненной, разрушающей болезни – это уже прекрасно. Но многие родители, воодушевленные успехом науки, начинают фантазировать о том, что когда-нибудь можно будет проектировать дитя, которое во всех отношених будет совершенством. Не слишком ли они заносятся в своих мечтах?
Трудно быть богом
Профессор Робин Лоуэлл-Бэдж из британского Института Фрэнсиса Крика отозвался положительно о результатах нового исследования: «Метод определенно позволит уберечь больного ребенка от передачи своего генетического недуга по наследству, и это очень важно для его семьи». Однако ученый рекомендовал не спешить с практическим применением и сначала посмотреть, что из всего этого выйдет.
Признаем, что научная сторона вопроса доступна немногим людям. Резонанс от этого открытия, взволновавший как специалистов, так и широкую публику, больше связан с философским аспектом: «Кто мы такие, чтобы позволять себе разыгрывать из себя Бога?». Это вполне резонное беспокойство возникает каждый раз, когда генная инженерия доходит до какого-то определенного рубежа и преодолевает его. Другой британец, профессор Кентского университета Дэррен Гриффин, сказал: «Самый большой вопрос, который, возможно, вызовет наиболее острые дебаты: а имеем ли мы вообще право физически изменять гены ребенка в эмбрионе, выращиваемом в пробирке? В то же время в равной степени уместно спросить себя: а морально ли не воспользоваться технологией «редактирования» генов для избавления ребенка от болезни, угрожающей его жизни, если технически это возможно?».
Есть ученые, которые категорически настроены против. К примеру, доктор Дэвид Кинг из общественной группы Human Genetics Alert. Он считает исследования Миталипова и его коллег «безответственными». Они, мол, дают сигнал к началу «гонки в создании первого генетически модифицированного младенца».
Конечно, страхов много. Генетика, при всех ее достижениях, пока еще во многом «терра инкогнита». Поэтому вполне обоснован страх: а что, если экспериментируя мы наплодим мутантов, вырастим в пробирках что-то отвратительное, по сравнению с чем Франкенштейн покажется персонажем из детской сказки?
Каждый находит в этой проблеме что-то свое. Николь Маубрей, молодая женщина, страдающая гипертрофированной кардиомиопатией, живет с имплантированным дефибриллятором, уберегающим ее от внезапной остановки сердца. Из-за этой болезни она боится иметь ребенка и передать ему то, что обречет его на боль и тревогу. Но при всем этом мысль о «редактировании» генов вызывает у нее отторжение. Ей кажется, что, если бы в ее детстве это произошло с ней, изменились бы не только ее гены – вся ее личность стала бы другой, и это ее отталкивает. Права ли она? Кто знает...
А известный своими острыми и порой эпатажными высказываниями консервативный радиокомментатор Раш Лимбо посмотрел на открытие с неожиданной стороны. По его мнению, создание «дизайнерских» младенцев потрясет «мир воинственной, политически активной общины геев».
Еще в 1990-х годах он предсказывал, что, если обеспечить информированной матери свободу выбора в вопросе рожать или не рожать (pro-choice), это создаст угрозу для всего контингента гомосексуалистов, и тогда они станут ярыми сторонниками невмешательства в процесс рождения и сохранения ребенка (pro-life). «Ведь если дойдет до того, что родители заранее смогут узнать, есть ли у их будущего ребенка ген гея, или ген ожирения, или ген веснушек на лице, или чего-то еще, они начнут крепко задумываться, нужен ли им именно такой ребенок, - говорит Лимбо. – И именно это сейчас происходит».
Поможет ли это аутистам?
Считается, что аутизм – это биопсихический недуг, хотя надо признать, что его происхождение до сих пор загадка. Симптомы отражают патологию в развитии той части мозга, которая «отвечает» за социальное взаимодействие, общение, познание. Обычно признаки аутизма проявляются еще до того, как дети достигают трехлетнего возраста. Есть гипотеза, что болезнь может быть результатом минимального повреждения головного мозга в районе мозжечка, возможно, еще в предродовой период, в чреве матери. Некоторые исследователи делают акцент на генетические факторы. Другие отмечают неблагоприятное влияние окружающей среды. Каковы бы на самом деле ни были причины, родители должны пристально следить за поведением ребенка и, если что-то покажется им подозрительным, немедленно обращаться к врачам.
Однако поскольку нет никакой уверенности в генетическом происхождении болезни, вряд ли стоит давать волю надеждам, что «ремонт» ДНК поможет вылечить аутиста. Так, во всяком случае, это выглядит сегодня.
Моцарт из пробирки
Известно, что многие родители, а также бабушки и дедушки, хотели бы обнаружить в своих чадах черты гениев. Вот малыш сел за пианино и сыграл что- то мелодичное. «Может быть, это будущий Моцарт?» – с надеждой восклицает мама. Маленькая девочка самозабвенно кружится в придуманном ею самой танце. «Надо отдать в балетную школу», – говорят родственники. Третьеклассник придумал компьютерную программу. «Когда вырастет, затмит Стива Джобса», – мечтает отец. Амбиции родителей естественны. В них, может быть, есть элемент тщеславия, но в основе все-таки искреннее желание видеть детей успешными и счастливыми. И тогда возникает следующий вопрос: «А что я могу сделать для развития талантов моего сына или дочери?».
Теперь представьте, что генная инженерия достигла такого уровня, когда при соответствующем «редактировании» эмбриона в будущего ребенка можно будет заложить недюжинные способности к музыке или к живописи. Фантастика? Безусловно. Но ведь многое из того, что сегодня стало повседневностью, еще недавно казалось выдумкой. Другое дело, нужно ли это на самом деле – выращивать Моцарта или Рембрандта в пробирке. Или лучше все-таки оставить все на усмотрение матушки-природы.
Давайте все-таки не забегать вперед. Стоит немного укротить фантазию и прислушаться к разумному мнению Хэнка Грили, директора Центра права и бионауки Стэнфордского университета. Узнав о новом открытии в генной инженерии и острой полемике, которую оно вызвало, он сказал: «Давайте все успокоимся. Волноваться не надо: ведь на все существуют установленные правила и необходимая защита. И у нас есть время делать все осторожно и не торопясь».
