Когда я учился в магистратуре Джорджтаунского университа, моим любимым профессором был Эдвард Лютвак. Известный историк и военный обозреватель. Он родился в Румынии в 1942 г. За годы жизни сменил множество стран проживания, не всегда — добровольно, что понятно, учитывая национальное происхождение, время и место рождения. Как консультант морского спецназа Индонезии, ходил с ним в походы на пиратов. Лютвак никогда не бывает скучным, нередко попадает в точку, а когда ошибается, то неизменно поучительно.
Эдвард Лютвак:
- Некоммерческие организации бывают двух типов. Одни - со стабильной и неизменной областью деятельности, с ясным и прозрачным уставом, в котором прописаны их цели – скажем, помощь вдовам. Эти организации подотчетны своим финансовым донорам, равно как и получателям помощи. Второй тип – это, если можно так выразиться, НКО общего назначения, без ясных целей, с меняющейся географией и сферой деятельности. Они кочуют с места на место, вторгаются во всевозможные политические и вооруженные конфликты, порой не имея для этого никаких оснований, кроме желания вмешаться и практической возможности сделать это. У них нет четкой идеологии, результаты их работы абсолютно непредсказуемы.
Евгений Аронов:
- Непредсказуемы или отрицательны?
- Нет, не обязательно отрицательны. Они могут быть позитивные или никакие в смысле заявленных ими узких целей. Но в широком плане, главное – это то, что данные НКО непредсказуемы, они усугубляют международные конфликты, делая их совсем неуправляемыми. Главная задача этих странствующих доброхотов – собственное выживание, сбор денег под что угодно и на что угодно, способное выдавить слезу из западного обывателя. Зонам стихийных бедствий они предпочитают зоны вооруженных конфликтов. Телевизионные камеры присутствуют и в тех, и в других, но в первых «слезоточивые» сюжеты быстро иссякают вместе с ликвидацией последствий катастроф и телевизионщики из них уходят, а во вторых задерживаются надолго.
- Там больше «слезоточивых» сюжетов?
- Вооруженные конфликты часто порождают поток беженцев, и НКО создают для них лагеря. Условия в этих лагерях чудовищные по меркам западной жизни, но все равно лучше, чем вовне. Поэтому беженцы оседают в этих лагерях, они притягивают и небеженцев, число их обитателей растет. Телевизионщики отсылают домой бесконечные сюжеты о несчастных, а НКО, по сути, пестуют в этих лагерях реваншистов, которые только и думают о том, чтобы расквитаться с обидчиками.
- Пример, пожалуйста.
- В 1994 году, как мы знаем, в Руанде хуту устроили масштабное побоище народа тутси. Через короткое время тутси свергли режим хуту и заставили последних бежать в Заир, где те обосновались в лагерях, созданных НКО, и повели оттуда систематическую партизанскую войну против нового правительства. Война эта продолжается до сих пор, в немалой степени – по вине «гуманистов» из НКО, которые из-за абстрактного человеколюбия не могли пассивно созерцать сцены массового страдания. Их сердобольность требовала выхода – как оказалось, вредного. Это, впрочем, неудивительно, поскольку их сердобольность не подчинена стратегической логике. Добро, как и любые другие дела человеческие, надо делать с умом. Наши гуманисты, например, могли бы быстро выдвинуться в район бедствия, оказать беженцам неотложную помощь и как можно скорее расселить их в третьих странах, либо позволить им бежать дальше. Или же, если обстоятельства позволяют, попытаться вновь интегрировать их в том месте, которое они покинули. Это был бы ответственный, трезвый подход. Вместо этого они кормят беженцев (а нередко и их вооруженных мучителей, которым не в силах противостоять), опекают их и превращают тем самым в борцов сопротивления, сопротивления нескончаемого. Иногда, что совсем ужасно, опека эта оказывается иллюзорной, о чем напоминают события в боснийской Сребренице, где ооновские миротворцы выступали, по сути, как НКО.
История учит: единственное искупительное благо такого ужасного явления, как война, – это мир на условиях лучше тех, что существовали ante bellum. Войну надо заканчивать как можно скорее, а не затягивать искусственно, отдаляя послевоенное восстановление. Война – это, в теории, саморегулируемый, почти что физический феномен: она завершается разгромом побежденного или взаимным истощением воюющих сторон. Ничего не следует делать для того, чтобы ослаблять у воюющих стимулы к достижению мира. Уж точно не следует поощрять НКО предоставлением им всяческих налоговых льгот. Бескорыстные интервенции, на которых специализируются НКО, плохи именно своим обезличенным гуманизмом, отсутствием реальных стратегических целей. Это пагубный побочный эффект глобализации.
- И если бы идеология нынешних НКО господствовала в прошлом?
- То в Европе бы до сих пор существовали беженские лагеря франков, галлов и римлян, и они бы до сих пор воевали с готами! Проигравший (и в это просвещенные гуманисты верят свято) – это всегда жертва, а жертва, по их определению, заслуживает помощи. А что уж говорить о современной истории, когда после окончания Второй мировой войны в Европе произошли перемещения больших масс людей? Улыбалась ли бы вам перспектива реваншизма немцев, выгнанных из Восточной Европы, но не абсорбированных Германией и обустроенных нашими прогрессистами во времянках?! Лагеря палестинских беженцев, существующие уже без малого шестьдесят лет, вскармливающие поколения террористов, – это тоже в определенной мере порождение менталитета НКО, транслируемого Организацией Объединенных Наций.
- Я помню НКО, которые в годы «холодной войны» действовали сообразно стратегической логике, пытались реально содействовать ее скорейшему окончанию. Я имею в виду организации, образовывавшие так называемое «международное движение за мир»ѕ
- Ну, эти организации нельзя считать подлинно неправительственными, это были во многом креатуры КГБ в Москве – орудия внешней политики сверхдержавы. И эти организации действительно работали хорошо.
- Если вспомнить недавнее российское прошлое: вы были против вмешательства НКО в войну на Северном Кавказе, не так ли?
- На месте командующего Северо-Кавказским военным округом я бы не разрешил самовольным, неподконтрольным мне НКО действовать в зоне очень тяжелого, жестокого конфликта. Причем это касается НКО любого профиля – и помогающим мирному населению (против чего в принципе, в других условиях, добросовестный военачальник не мог бы возражать), и помогающим чеченским боевикам, либо и тем и другим вместе. Однако война на Кавказе не обычная, а партизанская, и было бы абсолютно безответственно делать ее еще более хаотичной, отодвигать ее окончание, допуская в регион всякие плохо управляемые структуры.
- А что касается законов о НКО и так называемых «иностранных агентов», принятых Думойѕ
- Это уже другой, совсем другой коленкор, это не имеет никакого отношения к войне и ее логике, а проистекает из укорененного нежелания российского государства терпеть независимые общественные центры влияния, принадлежащие тому самому первому типу НКО, о котором я говорил в начале интервью, – легитимному, транспарентному, стабильному.
