Впрочем, даже и до открытия этого филиала, посвященного современному искусству, Мет был (и остается) самым притягательным местом для посещения как для туристов (зарубежные гости составили 37 % посетителей), так и для ньюйоркцев. Согласно опросу популярного сайта TripAdvisor, музей признан лучшим в мире.
Однако новый сезон музей встречает без директора: англичанин Томас Кэмпбелл, бывший куратор отдела гобеленов, восемь с половиной лет назад сменивший на посту директора Мет легендарного Филиппа де Монтебелло (тот руководил с 1977 г.), с июня уже не стоит во главе музея: под давлением Совета попечителей он подал в отставку. Причиной стали и его персональные проблемы, и принятые им финансовые решения, которые привели к бюджетному дефициту и необходимости урезать число работников и новых выставок.
В результате музей решил не просто поменять директора, но перетряхнуть всю систему руководства. Теперь главным будет тот, кто отвечает не за искусство и его исследование, а за финансы. И такой человек уже есть: Дэниэль Вейс, который будет нести двойные обязанности - президента музея и начальника операций (chief operating officer).
Разумеется, без директора, который отвечает за творческую сторону, организацию выставок, исследовательскую, реставрационную, образовательную деятельность и пополнение коллекций, не обойтись, и поиски его активно ведутся. Но отныне со всеми своими планами и идеями он должен будет идти за советом и разрешением к президенту музея. В последние годы правления Монтебелло и при Томасе Кэмпбелле все было наоборот.
Вейс, впрочем, обладает качествами, позволяющими ему с новыми обязанностями справиться. Ему 60 лет, он специалист по истории и искусству Средневековья, был президентом небольшого либерального Haverford College, а до этого - Lafayette College, преподавал историю искусства, а в музей Метрополитен пришел два года назад – как главный управляющий. К тому же у него есть и степень магистра из Йельской школы управления. Именно он забил тревогу по поводу 40-миллионного дефицита, который угрожал музею, что вместе с брожениями в коллективе и привело к отставке Кэмпбелла.
Теперь Вейс отвечает за 2200 сотрудников и годовой бюджет в 316 млн долларов. Не исключено, что будущий директор будет счастлив, что с его плеч снята тяжкая финансовая ответственность и можно сконцентрироваться на искусстве. А пока в музее проходят и открываются выставки, запланированные еще предыдущим руководителем.
***
Всем советую отправиться на выставку, приехавшую из Мексики, дабы открыть не просто новое для себя имя, но совершенно удивительное по краскам, эмоциям, фантазии искусство. Кристобаль де Виллалпандо (1649 – 1714) известен только в испаноязычном мире, особенно в Мексике, где в последней четверти XVII века (когда Мексика еще называлась Новой Испанией и простиралась от Центральной Америки до Флориды и Луизианы) он прославился как один из самых умелых и изобретательных живописцев своего времени. Он и сегодня удивляет своими динамичными и экспрессивными композициями, полными фигур и деталей.
Выставка, скромно названная «Кристобаль де Виллалпандо, мексиканский художник эпохи барокко», кажется на первый взгляд небольшой – чуть больше десятка полотен. Но каких! «Звезда» выставки – гигантское, высотой почти девять метров, полотно, которое каждый идущий на выставку через залы Средневековья (выставка располагается на двух уровнях «крыла Лемана») увидит издалека.
Это ранний шедевр де Виллалпандо, созданный в 1683 г. для алтаря Кафедрального собора в мексиканском городе Пуэбла. Изображены на нем две многофигурные сцены: внизу – иллюстрация библейской истории о Моисее и бронзовом змее (столб со змеем был воздвигнут Моисеем по божьему указанию, дабы терпеливые евреи могли, осеняя фигуру благовониями, спастись от огненных змеев, посланных Б-гом в наказание тем, кто жаловался и был недоволен длинным странствием и скудной едой), а наверху - «Преображение Христа» (тот, согласно Евангелию от Иоанна, обсуждал эту историю со своим учителем). Вся композиция – словно конспект движения человечества «от мрака к свету», от Старого завета к Новому, от дикости, неверия и отчаяния – к сиянию торжествующей христианской веры.
Полотно недавно отреставрировали. До этого оно ни разу не покидало свое место в соборе. На другом уровне «крыла Лемана» представлены еще десять работ художника, причем большинство никогда не демонстрировались в США, в том числе недавно обнаруженное «Поклонение волхвов», а также «Непорочное зачатие», «Святое имя Марии», «Великий потоп», «Адам и Ева в раю», «Благовещение»... Виллалпандо был плодовит, работал в основном по заказу крупных соборов в разных городах Мексики (по крайней мере три большие работы созданы для Кафедрального собора в Мехико), но писал и портреты. Увы, почти все они, как и многие образцы церковной живописи, пропали.
О самом художнике известно немного. Он родился в Мехико, в достаточно известной и влиятельной семье, и служил в местной милиции, одновременно занимаясь живописью в мастерской своего учителя Бальтазара де Эчаве Риоха. Он был женат и имел четверых детей, вырос до капитанского чина и несколько раз избирался главой гильдии живописцев. Поскольку Испанская империя времен Габсбургов включала до начала XVIII века и Фландрию, он не мог не знать искусство таких мастеров, как Рубенс, чьи многофигурные композиции повлияли на его стиль больше, чем суровое испанское барокко Сурбарана. А может быть, дело не в Рубенсе, а в самой Мексике, ее красках и верованиях.
***
По случаю столетия со дня смерти Огюста Родена (1840 – 1917) 16 сентября откроется выставка из пятидесяти с лишним мраморных, бронзовых, терракотовых скульптур и моделей Родена из собрания музея Метрополитен. Представят многое: от популярнейшего «Мыслителя» до «Бури», которая известна, но не выставлялась 10 лет. Скульптуры предстанут рядом с живописью современников и друзей Родена (например Клода Моне) – все это в заново инсталлированной скульптурной галерее (Iris and B. Gerald Cantor Sculpture Gallery, зал 800).
Хотя Роден никогда не бывал в Америке, американцы его полюбили сразу и безоговорочно. Музей Метрополитен открыл зал Родена уже в 1912 году – благодаря щедрому спонсорству таких богатых поклонников его таланта, как Кэйт Симсон (она позировала Родену для бюста), Сэм Кольт (племянник создателя кольта), Гертруда Вандербильд-Уитни, создательница Музея Уитни, и Томас Форчун Райан, выписавший чек на 25 000 долларов на покупку работ Родена для коллекции Мет-музея.
Всего же по всей Америке насчитывалось уже при жизни Родена не меньше 36 коллекционеров. Все были «новыми миллионерами» и искали возможностей украсить свои свежепостроенные особняки и имения чем-то возвышенным и в то же время понятным, вроде «Мыслителя».
Именно поэтому так много работ Родена находится не только в Мет-музее, но и в Филадельфии, в Кливленде, в Вашингтоне и в Сан-Франциско, причем из 24 больших авторизованных бронзовых версий «Мыслителя» в Америке – половина. Одна из ранних версий, отлитая при жизни и под присмотром автора, украшает территорию Зала Почетного легиона в Сан-Франциско (где в октябре откроется интересная выставка «Густав Климт и Огюст Роден: поворотный пункт»), другая – собственность Кливлендского музея искусств.
***
Как известно, выставки из собственной коллекции устраивать намного дешевле и проще, чем те, что содержат шедевры, одолженные в других музеях или частных собраниях. Впрочем, коллекция Мет настолько богата, что кураторы могут только на ее основе создавать интереснейшие экспозиции, иногда с небольшими «добавками» одолженного. Именно такова выставка, посвященная Первой мировой войне и ее воздействию на искусство. От националистического энтузиазма плакатов первых военных месяцев к трагедии послевоенного экспрессионизма и жестокой правде «новой объективности» - такова траектория выставки, где представлены не только рисунки, гравюры, картины и фотографии, но и документы, периодика, медали и собраны работы ведущих мастеров и направлений первых десятилетий XX века - от Леже до Северини, от кубизма до футуризма и сюрреализма.
Напомним: поначалу война казалась многим необходимой или приемлемой. Кто-то видел в ней защиту национальных интересов, кто-то - приключение и «встряску» для закосневшего в благополучии мира, кто-то верил, что жестокости войны заставят человечество навсегда от нее отказаться и пересмотреть шкалу ценностей в пользу мира и духовности. Увы, все оказалось куда сложней, особенно для тех, кто попал на фронт, а таких среди людей искусства было немало. Многие погибли или были ранены, искалечены, взяты в плен. Настроение изменилось: война вызывала теперь отвращение, ужас, горькие сожаления, траурные воспоминания...
Но, как и в начале, реакции были разными. Одни готовы были начать восстанавливать разбитый мир, разумно и с пользой (Баухаус). Другие не могли освободиться от травмы, нанесенной войной. Кати Кольвиц, потерявшая на войне младшего сына, создавала элегические, полные искренней боли и сочувствия к маленькому человеку гравюры. Дикс, Бекман, Гроц обратились к мрачному гротеску и сарказму, обвиняя общество и тех, кто призывал к войне, наживался на ней.
Война изменила мир. Не к лучшему. Выставка еще и об этом.
