Добро пожаловать в Проспект парк
Идея создания Проспект парка в Бруклине возникла 250 лет назад. Проект разработали архитекторы, которые создали Сентрал парк в Манхэттане. Площадь Проспект парка более 200 гектаров, в течение года здесь бывает более восьми миллионов посетителей. Парк был замыслен не только как место отдыха, но и как произведение искусства. Кроме лесных массивов, есть мосты, озера, оригинальные строения, скульптуры, спортивные и детские площадки. В Проспект парке более 250 видов птиц и животных, в озёрах рыбы и черепахи.
Самые приметные обитатели парка - серые белки. Людей не боятся, едят из рук. Бешенством белки страдают редко. Если опасным становится, скажем, енот, его быстро отловят. Но попробуй поймать агрессивную белку, орешком ее не заманишь. Несколько лет назад, когда стая гусей чуть не привела к катастрофе пассажирского самолёта, во всем городе от них избавились. Но коллективное наказание к белкам неприменимо.
Обсуждение странностей беличьего поведения влияет благотворно на общественные отношения. Антагонисты из разных политлагерей, объединённые общей тревогой и симпатией к жертвам, могут отвлечься от Трампа и поговорить без скандала и истерики. Версии о влиянии России на поведение белок пока не рассматриваются.
Я давно живу возле Проспект парка, хожу сюда читать и заниматься на спортплощадке, и у меня есть своя теория.
Если поначалу оба крупнейших нью-йоркских парка не имели различий в финансировании, обслуживании, демографии и поведении посетителей, то ныне у них общее лишь то, что оба подчинены Городскому департаменту.
Сентрал парк регулярно получает огромные спонсорские пожертвования - вдоль его границ живут богатейшие люди планеты. Квартира в десятки миллионов возле парка такой же атрибут жизни королей Вселенной, как яхта величиной с авианосец и “Гольфстрим”. Миллиардер Паулсон дал сто миллионов; на фандрейзингах для парка собирается вся городская элита.
Такой конкуренции Проспект парку не выдержать. На западной стороне живет сенатор Шумер, здесь жил и по сию пору ходит сюда в гимнастический зал мэр де Блазио, ещё несколько селебритиз, но даже этот престижный район знаменит не богачами, а лесбиянками.
Проспект парк все больше приходит в запустение. Дело не только бюджете, главное - публика, ее нравы и поведение. В Сентрал парке и горожане, и гости Нью-Йорка ведут себя соразмерно с окружающим великолепием, а если кто позабудет о нормах и приличиях, полиция, парковые рейнджеры и посетители призовут к порядку. А в Проспект парке другие правила и другие люди.
История болезни
Многоцветие рас, этносов, религий в Проспект парке лучше всего наблюдать в летние выходные дни. Если войти в парк с юга, желательно обзавестись противогазом. Дым, чад, одуряющие ароматы барбекю застилают небо и останавливают дыхание. Многодетные семьи привозят горы еды и питья, празднество длится с утра до позднего вечера. Хорошо бы иметь беруши - у каждой компании своя гремящая музыка, жанр “Dead brain monkey”, живой мозг такого не выдержит. Нормального голоса не услышать, общение только ором и криком. Контейнеры для мусора быстро заполняются, то, что не вместилось, остается на выжженной и вытоптанной земле. Есть передвижные туалеты, но справлять нужду в кустах ходят не только дети. Травы в зонах семейного отдыха не осталось. Земля покрыта металлическими пробками; такую картину можно было бы показать в музее современного искусства. Жар идым от огня губят листву, уголь разрушает корни, окисляет почву, на которой ничего не вырастет.
Самые большие энтузиасты барбекю-парти мексиканцы. У них репутация тружеников, не избегающих любой работы, дети растут с отцами, в отличие от афроамериканцев. Уверены, что имеют право на отдых по своему усмотрению, никто им не указ.
Восточная часть парка принадлежит черным, в этом районе квартира равной площади стоит в 2-3 раза дешевле, чем на западной стороне. В выходные парк оглушают африканские барабаны, исполнители в колоритных национальных одеждах. Пять минут послушать - экзотика, если дольше - бежать или с ума сойти. Кроме барабанов, хип-хоп из мощных звукоусилителей. Еды и питья меньше, чем у мексиканцев, но шума больше.
Западная сторона, Парк слоуп, выглядит вполне цивилизованно. Но со средней зарплатой здесь ни подвала, ни чердака не снимешь. Моя приятельница Энн Кирквуд собрала деньги на строительство отличной детской площадки, здесь проводят время дети из благополучных семей. Кусты, деревья, трава в добром здравии, поляны и дорожки чисты, скамейки не сломаны, никому в голову не придет притащить сюда бумбокс, орать в экстазе; барбекю, разумеется, запрещены.
Северная часть - в основном транзитная зона. По пути в Бруклинский музей, библиотеку, Ботанический сад, зоопарк и открытый рынок сюда заходят самые разные люди, рядом Краун-Хайтс, где любавичские хабадники пытаются уживаться с афроамериканцами. Здесь нет открытого огня и дикой музыки, но желания остановиться, пообщаться, не возникает.
В будние дни в парке спокойнее. Летом много детей из городских лагерей. Гуляют, ведут политические дискуссии пенсионеры, много наших, здоровых и веселых, в сопровождении хоуматтендантов. Отработавшие свой век американцы, не имеющие Медикейда и всего, что к нему бесплатно прилагается, говорят о счастливчиках-иждивенцах с неприязнью. Дети и пенсионеры, несмотря на объявления и уговоры работников парка, кормят птиц и рыб, от чего животные болеют и умирают. По незнанию я пытался спасать черепах, ушедших далеко от озера, думал, заблудились. Оказалось, они выползают, чтобы отложить яйца. “Нью Йорк Таймс” написала о русской бабушке, кормящей енотов, их развелось до опасного предела.
Мусульманские женщины увлекаются рыбной ловлей, странно их видеть в чадре, закрытых с головы до ног, за этих занятием. Пойманную рыбу нужно отпустить. Но с крючком в разорванном рту вряд ли она выживет. На крючок попадаются черепахи, для них это верная смерть. Рыбную ловлю любят афроамериканцы, но они стараются припрятать и унести домой добычу, это хоть понять можно.
Китайцы занимаются какой-то странной гимнастикой, которая, возможно, помогает им быть самой успешной в адаптации этнической группой. Молодцы. Но хорошо бы еще, чтобы в питьевом фонтане не мыли сандалии и кроссовки.
Недалеко от Проспект парка Боро-парк и Краун-Хайтс, хасидские районы. У хасидов большие и крепкие семьи. Дети и взрослые ведут себя прилично, но с другими не общаются. Мужчины и в жаркое, душное лето в длинных сюртуках, шляпах, женщины в париках, длинных юбках, проблем от них никаких ни природе, ни людям.
В Бруклине сто народов, но плавильного котла не получается. Живут и дружат по крови и религии. По-моему, в том нет проблемы. Проблема в другом. То, что привычно и уместно в родной деревне, городке, которой на карте мира не отыщешь, не вписывается в условия мегаполиса. От несхожести и контрастов природа и соседи другой культуры страдают. В начале двадцатого века иммигранты из кожи вон старались выглядеть как американцы, изменяли имена и фамилии, учили язык и нравы новой земли. Сегодня приоритет комьюнити, борьба за суверенные права, сохранение своего языка и традиций. И человеку, и зверю трудно в таком сообществе, порой и у белок крышу сносит.
Несколько раз, встречая в парке городское начальство, я пытался выяснить, почему в Сентрал парке барбекю запрещены, а в Проспект парке можно, почему не наказывают за неубранный мусор. Но политики и начальники, как и завсегдатаи парка, видят в вопросе проявление нетерпимости и расизма. Власти, что бы с парком ни случилось, против голоса избирателей не пойдут.
Есть ли лечение?
Рецептов оздоровления общественных отношений бесконечное множество. Перечитав все, что положено для политкорректного преподавания, я не нашел ничего более интересного, чем роман Пола Бэтти “Предательство”. Бэтти - первый американец, получивший Букеровскую премию, которую, в отличие от Нобелевской, дают не за политические, а за литературные достоинства. Ведущие газеты и журналы признали в авторе гения; “Нью-Йорк Таймс” пишет, что книга “уведет вас за много миль от того, где вы были”, и это не преувеличение. Бэтти афромериканец, на чествование в библиотеке Моргана он пришел в джинсах, майке и кроссовках. Это не поза, он независим и в книге, и в поведении.
“Предательство” - роман-дистопия (антиутопия), Кафка с Оруэллом на стероидах, о многорасовой Америке. Герой, обитатель черного гетто в Калифорнии, предстал перед Верховным судом США по обвинению в попытке восстановить сегрегацию и апартеид как единственное средство спасения страны. По его убеждению, расизм неодолим. Не только черные не видят выхода. “Белые стали новыми неграми”, “Общественное образование обрезало крылья у белых детей.” Одно, в чем все сходятся, независимо от рас и партий: отношения ухудшаются.
Общение рас, рассуждает герой романа, дает ложное чувство понимания и общности, поэтому его лучше избегать. Белая пара пришла на выступление черного комика - их выгнали: “Пошли вон, это не ваше”. “Цветные не хотят преодоления, им нужно отмщение.” Есть, однако, эпизод, когда расовые различия не препятствие: русская интеллектуалка потрясена сексуальной привлекательностью черного гангстера. (Ее физиологическое состояние описано на русском языке без перевода, не могу процитировать в газете для семейного чтения.)
Бэтти, в отличие от легендарной Тони Моррисон, не апологет своей расы. Он пишет с сарказмом о “профессиональных неграх” - демагогах, о тех, кто не хочет расстаться со статусом жертвы, о субкультуре - рта не раскроют без мата, о черной женщине, которая так долго на вэлфере, что ее портрет поместили на фудстемпы, и первый черный президент больше подходит для баскетбольного поля, чем для Белого дома.
В перечень жертв больного общества Бэтти включил леса, воду, воздух, животных. Книга позволяет понять многое из того, что затуманено политкорректностью, в том числе и причины странного поведения белок.
