Брукнер и Моцарт в Карнеги-холле

Восстанавливая веру…

По неожиданному совпадению, в Нью-Йорке параллельно шли ретроспективы двух великих композиторов 19-го века.

Восстанавливая веру…
Дирижирует Дэниэл Баренбойм

Оркестр Нью-Йоркской филармонии продолжает фестиваль сверхпопулярного Петра Ильича Чайковского (1840-1893), а в Карнеги-холле Берлинская Штаатскапелла под управлением Дэниэла Баренбойма исполнила все симфонии только еще пробивающего дорогу к широкой публике Антона Брукнера (1824-1896).

Брукнер был почти 16 годами старше Чайковского. Но их композиторские судьбы развивались почти одновременно: свою Первую симфонию Брукнер обнародовал, уже перевалив за 40. Оба жили в золотую пору симфонической музыки, когда размеры и оркестра, и слушательской аудитории росли. Оба ценили красивую, певучую, широко льющуюся мелодию, хотя у Чайковского тут, конечно, преимущество. Зато Брукнер создал абсолютно уникальные оркестровые звучания, гигантские звуковые картины, завораживающие, пугающие, апокалиптические и сегодня современные как никогда.

Слушая, как превосходный, идеально сбаланасированный, с гигантской амплитудой оттенков, могучей медью и теплыми, «бархатными» струнными Берлинский оркестр выстраивает под руками Баренбойма брукнеровские симфонии-соборы, я думала о том, почему по-настоящему известна только Седьмая, и нынешний цикл - всего лишь первое в Америке исполнение всех симфоний Брукнера в один сезон, в то время как даже датчанин Карл Нильсен, не говоря уж о Чайковском, Малере, Сибелиусе, Шостаковиче и других, подобных ретроспектив удостаивались не раз.

Может быть потому, что они длинны и требуют от публики концентрации и умения слушать и слышать? Баренбойм, который впервые услышал симфонию Брукнера, будучи 15-летним пианистом-вундеркиндом, и тут же решил, что станет дирижером, чтобы в один прекрасный день продирижировать этой музыкой, сравнивает эти симфонии не столько с архитектурой, сколько с археологическими раскопками: «...каждая погружает все глубже и глубже». Показательно, что его первое знакомство с симфонией Брукнера произошло во время репетиции: Рафаэль Кубелик готовил с оркестром Девятую симфонию и настоял на том, чтобы пианист-подросток пришел на репетицию - то есть практически «на раскопки» смысла.

Брукнер был, как его симфонии, сочетанием чистоты, даже наивности и духовной глубины, интуитивных прозрений и редкой оригинальности. Сын и внук деревенских учителей, он рос неподалеку от Линца (Австрия), в строгой католической вере и любви к музыке, унаследованной от отца. Он был церковным певчим, потом стал органистом и учителем, и после мытарств, унижений и бедности, которые безропотно воспринимал, обрел почтенную должность органиста монастыря Св.Флориана. Ему было 30, когда он впервые появился в Вене и начал серьезно заниматься музыкальной композицией, теорией, контрапунктом, хотя до этого уже немало сочинил. Но переберется он в столицу империи только через 14 лет, получив место профессора в Венской консерватории. Все его симфонии, кроме Первой, созданы в этот последний, венский период длиной в 14 лет. 

Как и многие его современники, он был заворожен музыкой Вагнера (и кое-где, например, в Шестой симфонии, даже слышны цитаты из нее). Но его любовь к меди идет скорее от его многолетнего погружения в органную музыку, а в его мелодиях очень много от Шуберта и вообще австрийской песни. Но слушать их - это еще и узнавать Брукнера-человека, ведомого верой в Бога - карающего и спасающего. Вслушайтесь в то, как заканчиваются многие части его симфоний: буквально в самые последние минуты господствовавшая эмоция быстро, но отнюдь не внезапно, а последовательно, словно «прорастая», преображается - от мирного созерцания к бездне вселенского ужаса или от мрачного стоицизма - к триумфу света. Снова процитирую Баренбойма: «Если музыка для вас развлечение, возможность приятно провести время, Брукнер не ваш композитор. Если же музыка - воплощение того, что не может быть воплощено никакими другими средствами... - тогда Брукнер необыкновенно важен».

Этот цикл дал нам еще одну редкую возможность - услышать Баренбойма-пианиста в поздних концертах Моцарта. Он дирижировал, сидя за фортепиано, делая и то, и другое не просто виртуозно, но с редким умением услышать старую музыку как живую, трепетную, сегодняшнюю и вернуть нас от разрушительно громкого скрежета времени к лучшему, что еще осталось в человеческой душе.   

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру