Музыку Чайковского играют и записывают постоянно. Дирижеры и исполнители с готовностью включают его сочинения в свои программы. Ему был посвящен один из летних Бард-фестивалей. Тот же Нью-Йоркский филармонический в 2007 провел гигантский фестиваль Чайковского - со всеми симфониями и интрументальными концертами, лекциями и презентациями. И вообще в репертуаре этого оркестра Чайковский - один из самых исполняемых авторов, вслед за Вагнером. В дополнительной пропаганде он не нуждается.
Но Семен Бычков думает иначе. Знаменитый дирижер, который составил программу нового трехнедельного фестиваля “Возлюбленный друг. Чайковский и его мир” и проведет почти все его концерты в зале Дэвида Геффена в Линкольн-центре, с некоторых пор буквально одержим Чайковским и готов подтвердить своими интерпретациями, что музыка русского классика сегодня нужна и актуальна, как никогда раньше, и что в ней еще немало непознанного и нераскрытого. Оркестр Нью-Йоркской филармонии, который еще с 1876 года был первым в Америке исполнителем многих сочинений Чайковского и, как всем известно, играл под его управлением в 1891 на открытии Карнеги-холл, - идеальный партнер для этой миссии.
Фестиваль в Нью-Йорке - часть многолетнего погружения Бычкова в искусство Чайковского. Он уже провел несколько программ музыки Чайковского с Оркестром Би-би-си в лондонском Барбикан-центре и выпустил первый из серии альбомов, где вместе с Чешской филармонией записывает все симфонии и фортепианные концерты композитора (Decca Classics). Отзывы критики - самые восторженные. Что не удивительно.
Бычков, родившийся в 1952 году, вырос в Ленинграде, в музыкальной семье, и с детства, как многие из нас, был окружен музыкой Чайковского. Она звучала по радио, с ней были связаны первые впечатления в балете и опере, без его пьес не обходилось образование юного пианиста. Бычков поступил в консерваторию, в которой когда-то учился Чайковский, и ходил мимо дома, где прошли его последние часы. Бычков всегда любил музыку Чайковского, но как будущему дирижеру ему еще и крупно повезло, потому что он застал Евгения Мравинского, ходил на его репетиции, слышал его легендарный оркестр, исполнявший симфонии Чайковского, и видел, до какого совершенства доводил дирижер эти интерпретации. Вдобавок его педагогом по дирижированию был Илья Мусин, чьим главным наставлением ученикам было «Музыка должна говорить». «Музыка Чайковского говорит, - считает Бычков. - Вся великая музыка - о чувствах, о человеческой судьбе, и со времен Чайковского это не изменилось. Мы одеваемся по-другому и убиваем друг друга с большей эффективностью, но эмоционально люди те же. Вот почему музыка Чайковского продолжает так сильно на нас воздействовать».
Бычков, который, готовя нынешний проект, с жадностью погрузился в чтение писем, мемуаров, дневников, связанных с Чайковским, и - заново - в изучение его партитур, считает, что Чайковский-композитор и Чайковский-человек абсолютно неразделимы, что он запечатлел в музыке все, чем жил. «Судя по воспоминаниям, он был добрым, скромным, непретенциозным, очень приятным человеком, он любил жизнь и все его обожали. Но при этом он много страдал, был полон тревог и склонен к мрачным настроениям. И все это он вложил в свои партитуры... Он все в них сказал - в акцентах, штрихах, динамических оттенках, ремарках, которые выписывал с большой тщательностью. Нам остается только обратить на это внимание».
Готовя фестиваль, Бычков понимал, что включить в него всю симфоническую музыку Чайковского невозможно. А потому за каждым выбранным опусом должна быть веская причина. Он включил в фестиваль Пятую и Шестую симфонии, потому что они - вершина творчества Чайковского, но присоединил к ним симфонию «Манфред», потому что она по сей день недооценена - в свое время говорили, что Чайковский подражает Берлиозу, потому что симфония программная. Но она, как и «Франческа да Римини», - интересна оригинальным подходом композитора к интерпретации литературных сюжетов. Первый фортепианный концерт будет исполняться в его авторской, более лирической версии - той, которой композитор дирижировал в Нью-Йорке в 1891 году и которая потом была забыта, вытесненная после смерти Чайковского более виртуозной версией Александра Зилоти. Второй фортепианный концерт был впервые в мире исполнен именно Нью-Йоркским филармоническим - как было без него обойтись, тем более что есть такой солист как Ефим Бронфман с его могучим и универсальным пианизмом.
Еще одна задача - показать Чайковского в контексте русской музыки, его предшественников, учителей и учеников. Так в программу вошли «Вальс-фантазия» Глинки - прямая предтеча вальсов в симфониях и балетах Чайковского, и увертюра к «Орестее» Танеева, и камерная музыка Рахманинова, и вокальная программа, где рядом с романсами Чайковского будут звучать романсы Рубинштейна и Аренского...
