На спектаклях в Москве и Нью-Йорке

Опера большая и малая

В Москве около десятка стационарных оперных трупп. Находятся они в разном творческом и финансовом состоянии, но все получают львиную долю средств на существование от государства.

Опера большая и малая
"Так поступают все женщины". Большой театр

Камерный музыкальный им. Покровского, где я видела премьеру оперы «Орфей и Эвридика» Глюка в редакции Берлиоза, сделанной им для Полины Виардо и переименованной им же в «Орфея», полностью на госсодержании. Иначе не выжить: в зале помещаются не более 200 человек. Театр давно переехал из своего подвальчика у метро «Сокол» в самый центр - на Никольскую, в здание "Славянского базара", где в 1897 году встречались Станиславский с Немировичем-Данченко. Как привыкли в Москве (и отвыкли в Нью-Йорке) небольшой зал не исключает наличия достаточно просторного фойе (в нем к премьере представили выставку портретов Виардо), нормального гардероба, кафе и даже музея: две комнаты заполнены фотографиями, афишами, наградами, книгами и личными вещами Бориса Александровича Покровского.

"Летучая мышь". Геликон-опера

Память великого оперного режиссера чтут ежегодным возвращением его постановок, репертуарными поисками (от 4 до 9 премьер в сезон) и сохранением качества, за которым, в частности, следит почтенный Геннадий Николаевич Рождественский, тоже стоявший у истоков театра. «Орфей» Берлиоза - его идея. Поставлен он нынешним главным режиссером Михаилом Кисляровым как некий сон-фантазия, где Амур является под звуки увертюры девчонкой-художницей в шортах и с рюкзачком за плечами, а Эвридика - его жеманной и ветреной подружкой. Орфей явится позже и всегда - в традиционной белой тоге, величавый в своем горе и своей любви, символ вечного, возвышенного и прекрасного (в отличие от по-современному капризной и требовательной Эвридики). Хор упрятан за сцену, да и негде было бы на ней развернуться всем этим пастушкам да фуриям. В оформлении щедро использованы кинокадры и видеоэффекты, и все это органично связано с музыкой, которая отлично исполняется (дирижер Дмитрий Крюков). К премьере готовилось четыре состава, мне достался не первый. Но и голоса, и культура вокала были на высоте, особенно у Ирины Курмановой (Орфей), чье глубокое бархатное меццо напомнило о Заре Долухановой. Наталья Риттер (Эвридика) и Надежда Гулицкая (Амур) пели с обилием нюансов и играли натурально, хотя их французский (опера идет, как принято в мире, на языке оригинала) был весьма туманным. Все премьерные показы декабря и января распроданы, и спектакль уже «заказан» фестивалем в Линце. Вот и стимул для профессионального роста.

«Геликон-опера» моложе Камерного музыкального на 18 лет, она - дитя постперестроечной России и ее свежераскрепощенного духа. За успехом труппы тоже стоит режиссер-основатель - Дмитрий Бертман. В предновогодние дни на афише была только его «Летучая мышь» - все еще популярный спектакль 20-летней давности, идущий в небольшом зале Княгини Шаховской. Но мне постановка была незнакома, к тому же привлекала возможность увидеть театр после долгой реконструкции, законченной в ноябре, а заодно проверить, как живет в театре спектакль-ветеран. Честно скажу: живет средне. Билетов на него, правда, не достать, и, в отличие от «Летучей мыши» в недавней постановке Мет, в Москве сохранили всю музыку оперетты, а вот диалоги свели к необходимому минимуму, за что - спасибо. В роли Лихтенштайна блистает Вадим Заплечный и приятно было слышать звонкие и обаятельные голоса Елены Семеновой (Розалинда) и Лидии Светозаровой (Адель), особенно когда ими не «проглатывалась» колоратура.

Но оркестр звучал почти по-любительски и несмотря на то, что находился позади исполнителей, ухитрялся порой их перекрикивать. Шутки были плоскими, игра актеров - утрированной до вульгарности, элегантная венская оперетта напоминала дешевый фарс, и почему одни арии пелись по-русски, а другие по-немецки, я не поняла. Почти десять лет театр мыкался в чужом помещении на Новом Арбате, не будучи уверен, что перестройка старого дома, названная в прессе «ошибкой ценой в миллиард», вообще состоится. Теперь, когда она завершена и прошла первая премьера в новом зале («Садко» Римского-Корсакова), пора заняться «расчисткой» накопившегося шлака и побороться с собственной рутиной.

В «Летучей мыши» на балу Графа Орловского всегда появляются неожиданные гости. В этот раз, кроме «танцующего» квартета (о, если бы они еще и звучали получше!) гостями оказались двое участников «Большой оперы», телеконкурса молодых вокалистов, который уже в четвертый раз проходил в конце года на канале «Культура». Конкурс любят и смотрят. И что тут не любить? Молодежь с отличными голосами и приятной внешностью, есть и профессионалы со стажем, многие учились за рубежом, репертуар - популярные арии, а в жюри - известные оперные деятели (еще в 2015 году в четверке судей была Елена Образцова). Вот вам и приобщение масс к опере! В России есть и другие возможности наслаждаться музыкой: здесь доступны европейские телеканалы Arte и Mezzo и, слушая по Mezzo полную запись концерта Григория Соколова в Зале Берлинской филармонии, я сильно завидовала европейским меломанам.

На Новой сцене Большого шли «Так поступают все женщины» Моцарта, прелестная, в стиле рококо, постановка 2014 года, осуществленная международной постановочной группой и заслуженно отмеченная «Золотой маской». В вокально неровном, но с упоением сыгранном спектакле лучше всех была Анна Аглатова в роли служанки Деспины. Дело было днем, и зал был далеко не полон. В следующий приезд надо будет проверить, как посещаются в Большом другие оперные спектакли.

Сцена из "Ромео и Джульетты". Спектакль Метрополитен-оперы. Фото Кена Ховарда

А пока - в Нью-Йорк, в знакомую и слегка потрепанную (пора менять ковры!) Мет-оперу, где 31 декабря показали новую постановку «Ромео и Джульетты». Мне нравилась предыдущая, созданная для Анны Нетребко в 2007 - ренессансно-яркая и поэтичная. Нынешняя мрачнее, в ней царит ночь (выразительно подсвеченная легендарной художницей по свету Дженнифер Типтон), но декор реалистичен (Майкл Йеарган), в стиле итальянской пьяццы, с массивным палаццо и балконами, на которых много чего происходит, а костюмы (Катрин Зюбер) - роскошны, хотя и в стиле не ренессансной Вероны, а Венеции 18-го века, времен Казановы.

Режиссер Бартлет Шер известен своими шекспировскими работами в театре, а в Мет это уже его седьмая опера, и, собрав воедино весь этот опыт, он создал спектакль по-настоящему музыкальный, внешне традиционный, но по сути далеко не консервативный, полный живых, психологически проработанных характеров. Благо и исполнители не только голосистые, но и способные к детализированному актерскому перевоплощению. Герой и украшение спектакля Витторио Григоло (Ромео). В нем нет ни капли фальши (ни вокальной, ни сценической), и его звонкий итальянский тенор заполняет зал, сияя и переливаясь в огромном спектре эмоций. Вдобавок он хорош собой, по-юношески легок и порывист, великолепно фехтует (сцена потасовки и дуэлей поставлена и разыграна виртуозно, в лучших традициях драматического спектакля), легко взбирается к балкону Джульетты, спрыгивает с высокого постамента колонны, на котором только что пел, и при этом сохраняет достаточно энергии, чтобы во время поклонов подхватить на руки свoю Джульетту - Диану Дамрау - и еще с ней покрутиться.      

Дамрау была слегка простужена и не в лучшей форме, да и тембр ее голоса холодноват и не слишком объемен. Вдобавок она уж слишком старательно изображает юную девочку. Но контакт с Григоло у нее отличный, и дуэтные сцены с ним, как и ария с ядом, были по-настоящему хороши. В марте спектакль вернется на сцену с другой Джульеттой - молоденькой и необыкновенно одаренной Претти Йенде и с еще одним молодым и популярным Ромео - Стивеном Костелло.   

Композиторы издавна любили шекспировские сюжеты, а «Ромео...», наверное, больше других. Но на сцене по-настоящему осталась только опера Гуно. И не случайно: уже имея за плечами опыт гетевского «Фауста» и нескольких последующих провалов (что всегда полезно для тех, кто умеет извлечь из неудач уроки), Гуно на сей раз, с помощью либреттистов «Фауста» Жюля Барбье и Мишеля Карре, еще более виртуозно скомпоновал певучий речитатив, мечтательные оркестровые интерлюдии, величавые хоры и роскошные арии и дуэты в стройное целое. Удивительное чувство пропорции: ничего лишнего, никаких длиннот, особенно когда в нынешней постановке убрали длинный балет, непременный атрибут французской оперы. И под очень эмоциональным управлением Джанандреа Нозеды и его певучим жестом и пульсирующей энергией, опера неумолимо движется к трагическому финалу, завораживая и увлекая. 21 января днем в этом смогут убедиться миллионы. посмотрев прямую трансляцию спектакля в кинотеатры Америки и мира.  

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру